Борис Пудалов - Русские земли Среднего Поволжья (вторая треть XIII — первая треть XIV в.)

В итоге вновь приходится признать мудрость Гете, писавшего когда-то: «Критический анализ не может не возбуждать нескончаемых сомнений» [444]. События 1305 г. в Нижнем Новгороде — один из тех случаев, когда исследователю приходится уповать на находку дополнительной (пусть косвенной!) информации, способной прояснить досадную краткость или невнятность уже известных источников. А пока такой информации нет, избежать гипотетичности выводов, увы, не удастся. Допустимость же гипотезы определяется степенью ее соответствия комплексу имеющихся фактов и свидетельств источников, порой весьма неполных. В этом — коренное отличие научных гипотез от домыслов и фантазий.

События, происходившие в русском Среднем Поволжье после подавления нижегородского вечевого бунта, удается проследить лишь в общих чертах. В сохранившихся источниках самостоятельные городецкие князья после 1305 г. не упоминаются, а за Нижний Новгород — неотъемлемую часть Городецкого княжества — в 1311 г. ведут борьбу князья тверские, занимавшие в тот период «великий стол», и князья московские. Эти два обстоятельства позволяют утверждать, что между 1305–1311 гг. бывший удел Андрея Александровича вернулся в состав великокняжеских земель. Вместе с тем, удержание Нижнего Новгорода московскими Даниловичами, активно оспаривавшими «великий стол» у Михаила Ярославича, следует рассматривать как одно из проявлений борьбы против великого князя. По свидетельствам источников, в конце 1310 г. на соборе в Переяславле московские князья поддержали митрополита Петра, обвиненного тверским епископом Арсением (сторонником великого князя) в симонии; по сообщению «Сказания о смерти митрополита Петра», Михаил Ярославич в это время находился в Орде. По убедительной реконструкции А.А. Горского, «поездка великого князя к Тохте имела целью жалобу на Юрия (вероятно, в связи с захватом Нижнего Новгорода)…», при этом ученый справедливо полагает, что Юрий Данилович захватил город в 1310 г.: «В конце этого года (во время Переяславского собора) Михаил уже находился в Орде, и скорее всего, реакция великого князя на действия Юрия была незамедлительной» [445]. Пребывание Михаила Ярославича в Орде объясняет, почему великокняжеские интересы на Руси в событиях 1311 г. выпало представлять его старшему сыну Дмитрию.

Наиболее раннее известие о действиях Дмитрия Михайловича в 1311 г. содержится в Троицкой летописи; данный фрагмент сохранился в выписке Н.М. Карамзина, что придает большую достоверность реконструкции М.Д. Приселкова. Известие, открывающее летописную статью, гласит: «В лѣто 6819 князь Дмитреи Михаиловичь Тферьскии, собравъ воя многи, и хотѣ ити ратью къ Новугороду на князя на Юрья, и не благослови его Петръ митрополитъ столомъ въ Володимери; онъ же стоявъ Володимери 3 недѣли и рать распусти, и възвратися въ землю свою» [446]. Схожий текст читается в Симеоновской летописи; существенное разночтение заключается лишь в отсутствии уточнения «столомъ въ Володимери» после отказа митрополита от благословения [447]. После этого известия в годовой статье Симеоновской следует сообщение об оставлении епископом Симеоном кафедры в Ростове и о назначении на его место архимандрита Спасо-Ярославского монастыря Прохора. Есть все основания полагать, что таким же был состав годовой статьи и в Троицкой летописи, и в общем протографе Троицкой и Симеоновской — общерусском своде кон. XIV — нач. XV вв.

Зависимость от летописи типа Троицкой обнаруживает статья под 6819 г. в Ермолинской летописи и сводах 1497 г. и 1518 г. В этих памятниках годовая статья содержит те же два известия, что и летописи Троицкая и Симеоновская, с небольшими сокращениями. Сообщение о несостоявшемся походе читается в Ермолинской летописи так: «В лѣто 6819. Князь Дмитреи Михайловичь Тферьски собра воя многи, хотѣ ити на Новъгородъ на Нижни, на князя на Юрья, и не благослови его Петръ; онъ же, стоявъ 3 недѣли въ Володимери, распусти воа» [448]. По сравнению с Троицкой и Симеоновской, редактор общего источника Ермолинской и сводов 1497 и 1518 гг. добавил уточнение «на Новъгородъ на Нижни»; как и в Симеоновской, опущено уточнение «столомъ въ Володимери» после отказа митрополита от благословения. Кроме того, не указан титул Петра и сокращена концовка известия. Сокращению подверглось и второе известие годовой статьи: опущены сведения о служении Прохора до занятия ростовской кафедры. Все эти особенности позволяют сближать источник годовой статьи Ермолинской и сводов 1497 и 1518 гг. с источником Симеоновской летописи.

Известие о попытке похода тверского князя Дмитрия Михайловича на Новгород в 6819 г. мартовском (то есть в 1311 г.) отразилось и в последующих сводах. Сопоставительный анализ позволяет считать общим источником известия о походе текст свода кон. XIV — нач. XV вв., но в более поздних сводах сделано уточнение: целью несостоявшегося похода назван Новгород Нижний. Именно так читается сообщение в Софийской I летописи старшей редакции: «Князь Дмитрии Михаиловичь тферьскыи събравъ воя многы и прииде ратию на Нижнеи Новъгородъ и на князя Юрья. И не благослови его митрополитъ столомъ в Володимери; онъ же стоя въ Володимери 3 недѣли и възвратися въ землю свою» [449]. Схожий текст читается в списке Царского Софийской I летописи и в Новгородской IV летописи [450]. Статья под 6819 г. из Новгородской IV была заимствована составителем Летописи Авраамки [451]. В Новгородской Карамзинской летописи (вторая выборка) состав статьи совпадает с Софийской I, но известие о походе текстуально ближе к Новгородской IV [452]. В Сокращенных сводах 1493 и 1495 гг. известие о неудавшемся походе Дмитрия Михайловича — единственное в статье под 6819 г.; текст известия обнаруживает отчетливое сходство с Новгородской IV [453].

Летописи «новгородско-софийской» группы стали источником статей под 6819 г., читающихся в памятниках московского летописания. К Софийской I восходит годовая статья и известие о походе в великокняжеском своде 1472 г., отразившемся в Вологодско-Пермской и Никаноровской летописях [454]. В Московском великокняжеском своде 1479 г. статья под 6819 г. опирается на два источника: на Софийскую I (известия первое, о походе на емь, и второе, о походе Дмитрия Михайловича) и на протограф Симеоновской (запись о поставлении Прохора вместо Семиона на Ростовскую кафедру — третье, заключительное известие). При этом текст второго известия в годовой статье свода 1479 г. обнаруживает черты сходства и с Софийской I, и с Симеоновской: «Князь Дмитреи Михаиловичь Тферьскии собравъ воя многы и хотѣ ити на Новъгород Нижнеи ратью и на князя Юрьа, и не благослови его Петръ митрополитъ; онъ же стоявъ въ Володимери 3 недѣли и роспустивъ рать взвратися во свояси» [455]. Здесь оговорено, что князь Дмитрий лишь «хотѣ ити ратью» (как в Симеоновской; в «новгородско-софийских» — «прииде»), но сказано, что поход организовывался «на Новъгород Нижнеи ратью и на князя Юрьа» (как в Софийской I; в Симеоновской, да и в Новгородской IV нет соединительного союза «и»); как и в Симеоновской, опущено уточнение, что митрополит не благословил князя «столомъ в Володимери». Статья под 6819 г. Московского великокняжеского летописного свода практически без изменений была заимствована составителями Воскресенской летописи [456].