Юрий Кривошеев - Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

Черепнин Л.В . Монголо-татары на Руси… С. 200.

Борисов Н.С. Отечественная историография о влиянии татаро-монгольского нашествия на русскую культуру // Проблемы истории СССР. Вып. V. М., 1976. С. 129.

Савва В.И. Московские цари и византийские василевсы. К вопросу о влиянии Византии на образование идеи царской власти московских государей. Харьков, 1901. С. 211–212, 215.

Веселовский Н.И . Татарское влияние на посольский церемониал…

Путешествия в восточные страны… С. 34.

Киракос Гандзакеци . История Армении. С. 164–165.

Похожая ситуация имела место и в случае посещения «вежи» Бату-хана Даниилом Галицким в 1245 г., о чем подробно рассказывает Ипатьевская летопись (ПСРЛ. Т. II. С. 806–808). «Он (Даниил. — Ю.К .) должен был низко склониться перед ханом, но принят был милостиво, и ему всячески высказывалась благосклонность», — так прокомментировал этот эпизод Г.В. Вернадский ( Вернадский Г.В. Монголы и Русь. С. 150. См. также: Котляр Н.Ф . Галицко-Волынская летопись (источники, структура, жанровые и идейные особенности) // Древнейшие государства Восточной Европы. Материалы и исследования. 1995 год. М., 1997. С. 119, 120). Видимо, с таким обобщенным объяснением событий можно согласиться (как, впрочем, и с тем, что галицкий князь пребывание в ханской ставке использовал в своих целях. См.: Вернадский Г.В. Монголы и Русь. С. 152). Что же касается довольно эмоционального пассажа летописца «О, злее зла честь Татарьская», то он более напоминает высокохудожественный прием, нежели отражение действительности (Н.Ф. Котляр также пишет о «взволнованном, эмоционально-лирическом отступлении» ( Котляр Н.Ф. Галицко-Волынская летопись… С. 119–120). Ср.: Соловьев С.М . Соч. в 18 кн. Кн. II. История России с древнейших времен. Т. 3–4. С. 169–170; Гумилев Л.Н . Древняя Русь и Великая степь. С. 525–526).

Веселовский Н.И . Татарское влияние на посольский церемониал… С. 18.

Киракос Гандзакеци . История Армении. С. 195.

Веселовский Н.И . Татарское влияние на посольский церемониал… С. 14.

Spuler B. Die Goldene Horde: Die Mongolen in Rutland. 1223–1502. Leipzig, 1943. S. 360.

Ibid. S. 354.

«Считая хана своего "повелителем всех людей", татары не делали различия между подданными хана и представителями непокоренных ими народов; как ханские подданные, так и послы от последних должны были говорить перед ханом стоя на коленях» ( Савва В.И . Московские цари и византийские василевсы… С. 212–213).

Закиров С. Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (XIII–XIV вв.). М., 1966. С. 44–97.

Там же. С. 47; Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. 1.СП6., 1884. С. 192, 63–64.

Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов… Т. I. С. 193, 64.

Там же.

Жуковская Н.Л . Категории и символика… С. 115–116.

Там же. С. 116.

Там же. С. 115.

ПСРЛ. Т. XXI. Первая половина. Книга Степенная царского родословия. Ч. 1. СПб., 1908. С. 307–311; ПСРЛ. Т. XXXI. М., 1968. С. 79–80. О князе Федоре Ростиславиче см.: Святой великий князь Федор Ростиславович Черный, ярославский и смоленский. Ярославль, 1999.

Серебрянский Н.И. Древнерусские княжеские жития. М., 1915. С. 222–234. — См. также: Насонов А.Н. Монголы и Русь. С. 60–61.

Серебрянский Н.И. Древнерусские княжеские жития. С. 231.

Там же. С. 231, 232–233, 234.

Там же. С. 231.

Насонов А.Н . Монголы и Русь. С. 60–61.

Вот сопоставление сведений летописей и жития, приведенное А.Н. Насоновым. «Во-первых, по тексту жития, Федор Ростиславович получил Ярославль в согласии ("совещанием!") с ростовскими князьями Борисом и Глебом. Из летописей (Лавр., Симеон., Акад.) мы также знаем, что уже в 1276 г. Федор Ростиславович был ярославским князем и что, находясь в отношениях свойства с Глебом Васильковичем (был его "сватом"), слушался последнего или, во всяком случае, действовал в согласии с ним (в 1278 г. Глеб "посла сына своего в Орду съ сватомъ Федоромъ Ростиславичем" (Симеон, л.). Во-вторых, по тексту жития, Федор Ростиславович жил продолжительное время в Орде, и хан приблизил его к себе. По данным летописей, близость князя к Волжской орде также не подлежит сомнению (в 1278 г. он принимает участие в походе на Кавказ с войсками Менгу-Тимура: в октябре идет в Орду для участия в новой войне; в 1281 г. вместе с татарами делает набег на Переяславль). После 1281 г. и вплоть до 1293 г. летопись о нем ни разу не упоминает, и весьма возможно, как предполагает А.В. Экземплярский, что к этому периоду относится то продолжительное пребывание князя в Орде, о котором рассказывает житийный текст. В-третьих, по тексту жития, Федор Ростиславович пользовался большим расположением ханши; по ее настоянию, между прочим, состоялся его брак с ханской дочерью (после смерти первой жены князя), и от этого брака у него был сын Давид; сын же от первой жены умер при жизни князя. Из летописи мы также знаем, что после смерти Федора Ростиславовича остался сын Давид, княживший в Ярославле. В-четвертых, по тексту жития, г. Ярославль стал враждебно относиться к князю и не хотел его принимать. С помощью татар он вновь сел в Ярославле, причем оппозиция князю в городе была подавлена татарским войском. Летопись тоже свидетельствует, что в 1293 г. Федор Ростиславович пришел из Орды вместе с "Дюденевой ратью", опустошившей северо-восточные города, и затем, по словам древнейших сводов, сел "на Ярославли" или "седе на княжение въ Ярославли" (ср. Лавр., Симеон., Акад, лл., 1293–1294); как видим, из летописи также явствует, что г. Ярославль был князем Федором временно утерян; с другой стороны, летописные известия также обнаруживают, что в Ярославле имели место вечевые выступления (ср. Лавр., Симеон, и др. лл., 1262 и 1322 гг.). Таким образом, тот новый фактический материал о ростовских князьях, который дает нам житие Федора Ростиславовича в редакциях Антониевой и Степеней книги, вполне согласуется с теми сведениями, которые сообщают дошедшие до нас летописные своды» (Там же. С. 61).

ПСРЛ. Т. XXI. Первая половина. С. 309, 310.

Там же. С. 308. — В Мазуринской летописце: «Царь же всегда веляше стояти пред собою и чашу приимаша от рук его и держа его три лета» (Там же. Т. XXXI. С. 79).

Насонов А.Н . Монголы и Русь. С. 62.

Жуковская Н.Л. Категории и символика… С. 122–124. — Современные ученые отмечают, что важнейшую социальную (потестарную) функцию в архаической среде выполняли не только напитки, но и в целом пища. «Связь между властными отношениями и пищей является, по-видимому, глубинным пластом человеческого менталитета, уходящим своими корнями к социогенезу…». Стол служил «одним из главных индикаторов политической иерархии среди принимающих участие в трапезе» (Потестарность: генезис и эволюция. СПб., 1997. С. 36, 37 и др.).