Юрий Кривошеев - Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

Итак, не приняв тезис «вотчинности» городов, А.М. Сахаров утвердил в историографии тезис о безусловном феодальном характере русского средневекового города. [1207]Это было поддержано Л.В. Черепниным, В.В. Карловым, Ю.А. Кизиловым, Н.Е. Носовым и В.А. Кучкиным. [1208]

Л.В. Черепнин отметил, что работа А.М. Сахарова является «наиболее крупной монографией, посвященной социально-экономическому и политическому развитию городов Северо-Восточной Руси в XIV–XV вв.», и подтвердил ее основные выводы [1209](А.М. Сахаров, подчеркивал Л.В. Черепнин, исходит из правильных предпосылок о феодальном характере городов). Сам Л.В. Черепнин исчерпывающе и всесторонне осветил историю города XIV–XV вв. в соответствующих главах своей фундаментальной монографии об образовании Русского централизованного государства. Основа его «городской концепции», как и всего подхода к общественным явлениям того времени, — признание неуклонного роста на Руси крепостничества. Отсюда несогласие с мнением об «однородности» городов Руси и Западной Европы, отсюда противопоставление «крепостнической» деревни и социально отличающегося от нее города. В целом его взгляд на русский средневековый город выглядит следующим образом.

«Нельзя механически, — писал Л.В. Черепнин, — переносить на средневековую Русь те выводы, к которым пришли исследователи при изучении средневековых городов ряда стран Западной Европы. В громадной аграрной стране, где происходил дальнейший рост крепостничества, где города еще не стали очагом буржуазного развития, их роль в экономической и социальной истории была не такова, как в Западной Европе. И тем не менее и русские города являлись носителями таких социальных отношений, которые сильно отличались от крепостнических порядков, складывавшихся в деревне. История русского средневекового города XIV–XV вв. (как можно убедиться, изучая различные ее стороны) была противоречивой. Это был город феодальный и общая тенденция развития страны в направлении к созданию централизованного крепостнического государства не могла не наложить на него значительного отпечатка. Но в городе складывались и порядки, не укладывавшиеся в рамки крепостнической системы. Здесь создавались элементы того нового, что при данном уровне производительных сил не могло еще привести к зарождению капиталистических отношений, но что выделяло горожан из общей массы лично несвободного, феодальнозависимого населения. Отсюда — приток крестьян и холопов в города, определивший их быстрый сравнительно рост. С развитием городов-посадов горожане — посадские люди становились активной силой социально-экономического и политического процесса, сыгравшей значительную роль в деле создания Русского централизованного государства». Об этой активности, проявлявшейся прежде всего, по мнению Л.В. Черепнина, в классовой антифеодальной борьбе, много говорится в главах, посвященных политической истории [1210](ряда рассмотренных сюжетов мы будем касаться ниже).

Л.В. Черепнин, представляется, довольно взвешенно подошел к одной из важнейших проблем средневековой русской истории. В то же время В.В. Карлов сделал попытку вновь перенести центр тяжести городского социума на его вотчинный характер. В своей концептуальной статье он писал, что в русских средневековых городах «преобладали дворы феодалов и разного рода зависимых от них людей», [1211]поэтому «возрождавшееся ремесло было уже не свободным (преимущественно) городским ремеслом, как прежде, а развивалось как зависимое ремесло при дворах князей, феодалов и монастырей». [1212]«Более значительной, чем в домонгольский период, была роль крупных феодалов и во внутренней торговле». [1213]Изменяется, по мнению В.В. Карлова, и политический статус русских городов. Как и изменения социально-экономического и социального порядка, это тоже явилось следствием ордынского ига. Исследователь пишет: «Деятельность русских князей как проводников фискальной политики Орды, когда с конца XIII — начала XIV вв. им стали поручать сбор дани с городов и волостей своего княжества, в значительной мере способствовала укреплению политической и административной власти князя над этими городами. Если раньше властвование князя над городом и подчиненными землями основывалось на определенном компромиссе между ними, местными феодальными силами (боярством) и разными городскими слоями (относительно свободными), то после монгольского нашествия этот "триумвират" прекратил существование. Властвование над городами и "тянувшими" к ним землями стало предметом борьбы между разными представителями княжеских династий и местным боярством». [1214]В этой же связи В.В. Карлов противопоставляет древнерусский город и город XIV–XV вв., с одной стороны, и противопоставляет последний западноевропейскому — с другой. «Рассматривая развитие русского города как экономического и политического организма в системе феодального государства, можно видеть, что до монгольского нашествия оно проходило в направлении, типичном для раннефеодальных государств Европы, завершившемся на Западе складыванием особого городского строя; данное направление способствует формированию раннекапиталистических отношений. На Руси этот нормальный путь развития в XIII веке прервало монголо-татарское иго, нарушив стабилизирующееся соотношение между экономическими и политическими факторами городообразования, в одинаковой мере присущими феодализму. С этого времени города Руси исторически формировались под знаком преимущественного развития политических факторов — от городов княжеско-вотчинных к городам государевым — административным центрам единого Российского государства». [1215]

Несмотря на свою цельность, выводы В.В. Карлова во многом представляются умозрительными и не подкрепленными фактами. Особенно это относится к его выкладкам количественного характера. Так, он пишет, что перемены второй половины XIII–XIV вв. «выразились в большом сокращении прослойки свободного ремесленно-торгового населения. В городе увеличились и превратились в его неотъемлемую часть феодальные владения — обельные дворы и целые обельные слободы, населенные зависимым ремесленным и торговым людом. Таким образом, увеличилась как доля частного вотчинного землевладения, так и феодальнозависимого населения». [1216]Все эти предположения имеют не более чем гипотетический характер (никто никогда не считал и не посчитает эти сокращения или увеличения), [1217]но для его концепции носят основополагающий характер. Однако известные сведения даже политической жизни городов XIV–XV вв. никак не укладываются в эти «феодальные тиски».

Изучение русского средневекового города было продолжено в статье Ю.А. Кизилова. «Ритуально» отметив хозяйственный (экономический) подъем русского города с XIV в., он в основном сосредоточивается на социальном и социально-политическом факторах существования города в XIV–XV вв. Вот его основные тезисы: 1)»в хозяйственной и политической жизни… городов немалую роль играли феодальные элементы, имелась и прослойка зависимых ремесленников»; 2) «городское сословие в средние века не было единым и разделялось имущественными и социальными перегородками»; 3) «борьба горожан за привилегии и вольности, сопровождавшаяся княжескими усобицами и классовой борьбой в деревне, проходит через все русское средневековье как существенная черта политической жизни России XIII–XV веков». [1218]