Стивен Рансимен - Падение Константинополя. Гибель Византийской империи под натиском османов

Единственным исключением оставалось маленькое государство, возникшее во второй половине XIII века на пограничных землях восточнее от вифинийского Олимпа. Его основателем был некий Эртогрул. Он умер в 1281 году, и его сменил сын Осман. Истоки рода Османлы, как называли потомков Османа, искажены и приукрашены легендами, придуманными уже после того, как он был возвеличен. Нам сообщают перечень из двадцати одного предка вплоть до самого Ноя, а позднее для пущей убедительности добавили еще тридцать одного. Династия проходит через героя Огуз-хана, прародителя огузских племен, через его сына Гёк-Алпа и внука Чамундура, или Чавулдура, по другим легендам, одного из двадцати четырех внуков Огуза, от которых произошли двадцать четыре главных огузских племени. Но хотя в конце XIII века существовало племя чаудар, поглощенное Османским государством, это все же было отдельное племя, поначалу враждебное к власти Османа. Другая легенда расширила число пращуров, приписав старшему внуку Огуз-хана Кайи сына Гун-хана, который якобы был предком Османа, и таким образом османская линия стала ветвью старшего племени огузов. Но это предание возникает лишь в XV веке, уже после того, как стала общепринятой альтернативная версия происхождения от Гек-Алпа. Придворные льстецы XV века еще больше запутали дело, прибавив династии еще и арабских предков, хотя она никогда не притязала на то, что происходит от самого Пророка, ибо родословные его потомков были слишком хорошо известны. Султан-завоеватель Мехмед II хотел внушить почтение и турецким, и греческим подданным, продвигая теорию о том, что его род происходит от члена императорской династии Комнинов, который переселился в Конью, обратился в ислам и женился на сельджукской княжне [11].

Ни одна из этих теорий не имеет убедительных доказательств. Рассудительный историк не может не прийти к выводу, что Эртогрул был не вождем племени, а способным командиром воинов-гази неизвестного происхождения, который каким-то образом дошел до границы, а там благодаря своим талантам собрал вокруг себя достаточное число сторонников, чтобы основать эмират. Его главной ценностью было географическое положение захваченных им территорий. Чтобы сообщество гази могло окупать свое существование, им приходилось совершать набеги и вторгаться во владения неверных. Однако к концу XIII века почти все эмиры гази дошли до пределов Малой Азии. Византийцы отступили, а дальнейшее продвижение преградило море. Хотя предприимчивые морские разбойники, такие как айдынский и синопский эмиры, могли не без выгоды совершать набеги на неприятельские берега, ни один из них не обладал достаточной морской мощью, чтобы даже задуматься о перевозке нужного количества людей для основания заморских колоний. Помимо эмиратов, граничивших с Трапезундской империей далеко на востоке, лишь унаследованная Османом территория пока еще соприкасалась с землями неверных. Именно во владения Османа хлынули теперь самые предприимчивые тюркские элементы, предводители гази в стремлении найти богатые земли для будущих набегов, дервиши и ученые, бежавшие от ненавистных монголов, и плотная масса земледельческих племен по-прежнему в поисках нового дома, чтобы поселиться в нем со всеми своими стадами. Таким образом у Османа оказались человеческие ресурсы, совершенно несопоставимые с его маленьким эмиратом.

Не будь Осман гениальным лидером, новоприбывшие могли бы затопить его страну. Нам мало известно о том, как он с ними разбирался. Весьма примечательно, что старейшая из сохранившихся надписей, где османский правитель называет себя титулом султана, – надпись, сделанная сыном Османа Орханом на мечети в Бурсе, гласит так: «Султан, сын султана гази, гази, сын гази, маркграф горизонтов, герой мира». Именно так – как верховный вождь воинов-гази Осман установил свою власть. Пока другие эмиры-гази, неспособные расширить свои владения единственным знакомым им способом, ссорились друг с другом, Осман предложил жизнь воина-гази всем, кто признает его владычество.

Византийская империя не могла игнорировать этот вызов. Возможно, самым разумным решением для нее было бы в короткий срок вывести свои войска из Анатолии и оставить страну Осману, а внимание сосредоточить на военном флоте и сделать его достаточно сильным для того, чтобы не допустить его переправы через проливы в Европу. Позднее, когда Осман обнаружил бы, что его экспансия уперлась в море, его эмират, возможно, тоже пришел бы в упадок, а сторонники – рассеялись в поисках новых земель. Но трудно представить себе такую дальновидность и самообладание. В Константинополе поначалу не осознавали важности Османа. В последние десятилетия XIII века императорские армии посылали на айдынских и манисских тюрок, хотя и без успеха. Только когда в 1301 году Осман разгромил византийские силы при Бафеуме, между Никеей и Никомедией, и стал селить своих людей севернее горы Олимп, только тогда на него обратили серьезное внимание. Византийцы не могли смиренно позволить мусульманам отнять у них последние владения в Азии – землю, с которой можно было увидеть саму столицу. Но их сопротивление было организовано из рук вон плохо и ничего не дало. В 1305 году Каталонская кампания, которую нанял на службу император Андроник II, разбила Османа возле Левки. Но вскоре каталонцы взбунтовались против императора и на десть лет погрузили империю в гражданскую войну. В эти годы не только тюркские войска, нанятые императором или каталонцами, переправлялись взад-вперед через Дарданеллы, но Осман также сумел усилить свои позиции на территории вплоть до Мраморного моря. Кроме того, он возглавил несколько экспедиций, которые в строгом смысле не касались его владений. В 1308 году именно его войска сыграли главную роль в захвате последнего византийского оплота на побережье Эгейского моря – Эфеса, хотя город в итоге достался эмиру Айдына. В последующие годы Осман овладел византийскими городами на черноморском побережье от Инеболу до Сангариуса.

После ухода каталонцев в Византии начались династические междоусобицы. И вновь Осман почти не встречал сопротивления. Его армии в основном состояли из кавалерии, и осадных орудий у него не было. Для того чтобы захватить укрепленные города, ему приходилось совершать набег на окружающую местность, откуда он выгонял и обращал в рабов крестьян, а вместо них сажал своих людей. Таким образом город оказывался отрезанным от источников снабжения и, если к нему не пробивалась идущая на помощь армия, из-за голода был вынужден сдаться. Затем Осман сосредоточил усилия на городе Бурса, стоявшем на северных склонах Олимпийского хребта, прекрасно защищенном условиями рельефа и удачно расположенном для того, чтобы служить центром для операций на побережье Мраморного моря. Его фортификационные сооружения и богатство окружающего региона под стенами позволили ему сопротивляться Осману в течение десяти лет. Но император был не в состоянии прислать ему помощь. Осенью 1326 года голодом его принудили к капитуляции. Когда эта весть добралась до Османа, он уже лежал при смерти и умер несколько дней спустя, в ноябре того же года. Однако благодаря блестящему использованию возможностей он превратил мелкий пограничный эмират в главный таран турок и плацдарм гази для вторжения на христианские земли.