Валентин Янин - Музей как лицо эпохи

Дети Толстого в 1921 году, делясь впечатлениями от открытого музея, сказали, что у них создалось ощущение, будто «их родители только что вышли из комнат». С ними мог бы восхищаться экспозицией утонченный, красивый молодой человек лет тридцати с небольшим — самый младший брат, последний, тринадцатый ребенок в семье Толстых, родившийся здесь, Иван Львович, которого все называли Ванечкой. С момента его появления на свет жизнь семьи наполнилась новой радостью. Толстой испытывал необыкновенную нежность к маленькому сыну, видел в нем «духовно одаренного мальчика». Читать и писать Ванечка учился по «Азбуке» Толстого, которая по сей день лежит на столе в его детской комнате. Большие способности он проявлял при изучении иностранных языков: в шесть лет свободно владел английским, понимал французский и немецкий, хорошо рисовал, отличался музыкальностью. Мальчик буквально лучился добротой. В дневнике 16 января 1891 года отец отмечал: «Кухаркин сын Кузька, ровесник Ванечки, пришел к нему. Ванечка так обрадовался, что стал целовать его руки. Так естественно радоваться всякому человеку при виде другого…»

Проявление искренней любви к окружающим его людям было, наверное, главной чертой этого ребенка, которая делала его особенным. Он старательно готовился к именинам любимой няни, устраивал с помощью матери рождественские праздники и елки, делал подарки не только для всех приглашенных детей, но и для прислуги, и для детей прислуги. В примыкающей к саду хамовнического дома клинике для душевнобольных находился пациент, заболевший после смерти своего единственного ребенка. Он нашел утешение в общении с Ванечкой. Беседовали они через забор. Но разговоры были самые серьезные. Мальчик внушил страдальцу, что есть немало поводов для счастья в этом мире. После встреч со своим маленьким другом в душе больного вновь пробудилось желание жить. В благодарственном письме Софье Андреевне он писал: «Не доктора исцелили меня, но Бог послал мне утешением вашего Ванечку, этого ангела, который мне дал счастье новой любви к нему и через него — ко всем детям и людям». Реальные события нашли отражение в первом сочиненном мальчиком рассказе о собаке «Спасенный такс», который Софья Андреевна записала со слов сына. Рассказ оказался настолько хорош, что был напечатан в популярном детском журнале «Игрушечка».

Хрупкий малыш часто болел. Скарлатина оказалась для него фатальной. Видя переживания матери, мальчик сказал: «Не плачь, мама, ведь это воля Божия». И, помолчав, спросил, правда ли, что дети, умершие до семи лет, бывают ангелами: «Лучше и мне, мама, умереть до семи лет. Теперь скоро мое рождение, я тоже был бы ангел». Иван Толстой прожил шесть лет и десять месяцев. Лев Николаевич записал в дневнике: «Похоронили Ванечку. Ужасное — нет, не ужасное, а великое духовное событие». И позднее: «Природа пробует давать лучших и, видя, что мир еще не готов для них, берет их назад.»

Толстой создал здесь около 100 произведений: «Смерть Ивана Ильича», «Крейцерова соната», «Отец Сергий», роман «Воскресение», пьесы «Плоды просвещения», «Власть тьмы», «Живой труп» и другие. Пятого апреля 1901 года он написал последнее в этом доме сочинение — «Ответ Святейшему Синоду». В мае того же года писатель, как всегда, переехал на лето в Ясную Поляну, но осенью заболел и отправился на лечение в Крым, где пробыл до середины лета 1902 года. Вернувшись затем в Ясную Поляну, он уже не покидал ее по зимам. В хамовническом доме в Москве поселился со своей небольшой семьей его старший сын Сергей Львович. Последний раз писатель был здесь в сентябре 1909 года проездом из Ясной Поляны в Крекшино Московской губернии. Когда Толстые продали дом (уже после смерти Льва Николаевича), Софья Андреевна произвела детальную опись вещей, находившихся в комнатах. Часть из них была перевезена в Ясную Поляну, а часть хранилась на складах в Москве. Благодаря этому удалось воссоздать точную обстановку в помещениях. Всего здесь насчитывается более шести тысяч экспонатов. Ценность усадьбы заключается также в том, что подобных деревянных строений в Москве практически не осталось.

Во дворе — беседка, где Толстой правил свой знаменитый роман «Воскресение». Слева виднеется флигель в два этажа — там жил конторщик с семьей, помогавший Софье Андреевне издавать рукописи мужа. Видно и сарай, в котором содержались кони и корова, стояла карета и пролетка. В сторожке возле калитки жили два дворника. А во дворе, у сторожки, каждую весну обилием листьев зеленеет сгорбившаяся старушка-береза, в самой юности своей запечатленная на фотографии вместе с хозяином — Львом Николаевичем верхом на лошади. А на этой площадке писатель заливал ледяной каток для детей прямо перед домом; порой и сам там катался.

Дверь музея распахнулась, и выпорхнула стайка девочек, вероятно, семиклассниц. Я видела, с каким интересом они бродили по залам музея, изучали экспонаты, слушали экскурсовода, и спросила, откуда они. Оказалось, из Челябинска. Хотела еще узнать, почему нет с ними мальчиков, но не стала. У сильной половины человечества свои занятия — например, глядеть в звездное небо Аустерлица.

«ЗНАНИЕ — СИЛА» № 4/2017

На вопросы корреспондента журнала «Знание — сила» Игоря Харичева отвечает заведующий отделом экскурсионно-лекционной работы Государственного музея Л. Н. Толстого Даниил Андреевич Степанов .

— Даниил Андреевич, когда был построен знаменитый дом в Хамовниках?

— Здание старше Льва Николаевича: возведено оно приблизительно в 1805 году, облик его отличался от нынешнего более низкими потолками и меньшим количеством комнат. Хозяева менялись, Толстой стал последним обитателем этого дома, после него здесь уже никто не жил. Глобальных перепланировок в период с 1805 по 1882 год не проводилось. Помещение досталось графу в приличном состоянии, однако требовало доработок, потому что семья была большой, да и гостей предвиделось множество. Сразу после приобретения нового жилища летом 1882 года начался ремонт, дом значительно увеличился, был достроен второй этаж, он, если обратили внимание — немного разноуровневый. Гостиная (собственно, зал) расположена на более высоком уровне по сравнению с остальной частью, построенной изначально. Появилась антресоль, где разместились несколько жилых помещений, комната дочери писателя Марии Львовны, несколько комнат для прислуги и в углу усадьбы оказался кабинет Толстого.

— Дом не пострадал во время сильных московских пожаров в 1812 году?

— В период наполеоновского нашествия горела центральная часть города, где сосредоточилась более плотная деревянная застройка, а этот район сохранился, дом не подвергся повреждениям.