Валентин Янин - Музей как лицо эпохи

Новый 1927 год начался для Дома Льва Толстого тревожным событием, взволновавшим всю советскую общественность. В 12 часов дня 28 января в музей вошел неизвестный гражданин, который быстро поднялся по парадной лестнице вверх и, пробежав зал и длинный полутемный коридор — «катакомбы», достиг кабинета Льва Толстого. Здесь он вытащил из кармана плоскую бутылку с особой легко воспламеняющейся жидкостью, которую вылил на письменный стол писателя. Едва поспевавшая за этим гражданином сотрудница А. А. Гольцова хватала его за руки, оттаскивая от стола, но он успел чиркнуть спичкой, и на столе вспыхнуло пламя разлитой горючей жидкости. Сотрудница бросилась бежать вниз, чтобы поднять тревогу, но поджигатель догнал ее и, свалив ударом в спину на пол, выскочил на двор и на улицу, чтобы спастись от преследования. Гольцова кинулась бежать за ним, подняла тревогу. За поджигателем бросился дворник Дома Льва Тол стого В. И. Шумилин. Злоумышленник был схвачен толпой рабочих, выходивших на обед из пивоваренного завода, и доставлен в Дом-Музей. Пока шла поимка преступника, в кабинет Толстого вбежал вместе с Гольцовой гражданин в военной форме и овчинным полушубком накрыл огонь на письменном столе, где сгорели только несколько старых газет и четвертка рукописи писателя из его произведения «Рабство нашего времени». Поджигатель оказался помешанным, с бредовой идеей уничтожения культурных ценностей, до нападения на кабинет Толстого пытался нанести ущерб ряду музеев Москвы. Он был вскоре заключен в психиатрическую лечебницу. Имя этого нового Герострата остается для истории неизвестным.

Наступил юбилейный 1928 год. Первое полугодие заполнено хлопотами об освобождении от посторонних жильцов Дома-музея. Затем с Госиздатом заключается договор об издании полного путеводителя по Дому-музею и усадьбе в 10 печатных листов с 55 иллюстрациями. В ударном порядке через Юбилейный комитет и ряд учреждений продвигается смета по проведению всех юбилейных мероприятий; на ремонты построек испрашивается 16.361 рубль и на реставрационные и реконструктивные работы — 7.309 рублей. Производится весенняя посадка деревьев и кустарников в саду. Идут полным темпом работы по реставрации мебели и тканей сотрудниками реставрационных мастерских Главнауки, работы по ремонту полов Дома-музея — в передней, тамбуре, в комнатах мальчиков и Татьяны Львовны; работы по изготовлению обоев для нижних комнат Дома и по оклейке их обоями. С февраля по май малая Реставрационная комиссия в составе трех сотрудников Дома Льва Толстого завершает всю предыдущую реставрационную деятельность по Дому-музею составлением особых актов оформления каждого интерьера Хамовнического Дома Толстых. Огромный собранный материал протокольных записей-показаний очевидцев-современников, бывавших у Толстых в Хамовниках или по многу лет живших в Доме, позволил Комиссии сделать основные исчерпывающие выводы по каждой комнате и произвести как реэкспозицию показываемых музейных комнат, так и воссоздать, на основе имеющихся сведений, новые звенья в организме этого меморативно-бытового, высокого историко-культурного значения, памятника.

Материал подготовила Наталья Рожкова

«ЗНАНИЕ — СИЛА» № 4/2017

В Хамовниках, в доме, адрес которого теперь — улица Льва Толстого, 21, писатель жил с октября 1882 до мая 1901 года. Сейчас в доме сохраняется обстановка 1893–1895 годов, насчитывающая около шести тысяч подлинных вещей семьи Толстых.

Главному, бревенчатому дому усадьбы более двух сотен лет. Он, помнящий еще допожарную, донаполеоновскую Москву, был построен в 1800–1805 годах. Позже были построены служебные помещения и флигель. Вокруг дома — сад, занимающий один гектар, с беседкой, колодцем и насыпной горкой.

При Толстых, под руководством архитектора М. И. Никифорова и по указаниям самого Льва Николаевича, главный дом был отремонтирован и расширен. В 1920 году советское правительство издало декрет о национализации дома, и 20 ноября 1921 года здесь был открыт музей.

Именно в этом доме был создан портрет Толстого, который, как ни один из других известных его портретов, передает творческую сосредоточенность великого писателя.

Портрет этот был написан близким другом Льва Николаевича, живописцем Николаем Николаевичем Ге, в 1884 году.

Николай Николаевич познакомился с Толстым на пике душевного кризиса, — в момент, когда художник, известный, уважаемый, вполне состоявшийся, вдруг почувствовал, что творчество, притом любое — не имеет смысла. Минуты душевных невзгод каждый переживает по-своему, но большинству требуется опора. Так семья Толстых и творчество главы семейства кардинально изменили и жизнь Ге, и манеру его письма.

До встречи с Толстым Николай Николаевич, казалось, побывал везде и перепробовал все, и его жизнь вполне можно назвать неспокойной. Поступив в университет на математический факультет, он довольно быстро понимает, что занялся не своим делом и, несмотря на недовольство отца, круто меняет направление — начинает учиться в Петербургской Академии художеств. Еще в годы обучения молодой человек довольно успешно зарекомендовал себя как мастер, работающий в манере академического реализма, и его картины на библейские сюжеты нравились публике и руководству. За полотно «Саул у Аэндорской волшебницы» Ге посылают в учебную ко мандировку за границу. Путешествуя целых шесть лет, он посещает Женеву, Париж, Рим, итальянские города, где учится и набирается впечатлений. Творчество его трансформируется, и классические сюжеты постепенно сменяются сюжетами русской истории.

Вернувшись из дальних странствий с картиной «Христос в Гефсиманском саду», Ге получает за нее звание профессора, даже минуя звание академика.

Ге пробует свои силы во многих жанрах: в исторической живописи, в библейских сценах, в портретах, в скульптуре… Наконец, несмотря на работоспособность и мастерство, на некоторое время бросает искусство и уезжает в имение под Черниговом — пробует заниматься хозяйством. Увы: вся эта бурная деятельность и метания не дают ничего, что могло бы быть названо душевным исцелением. Кризис продолжается до тех пор, пока художник не знакомится с Толстым.

Это происходит в 1882 году, когда Ге случайно прочел статью Льва Николаевича о переписи населения, и, впечатленный мыслями о бедах простого народа, отправился в Москву. Знакомство, быстро переросшее в близкую дружбу, оставило глубокий след в душе и творчестве художника. Влияние Толстого на Ге не ограничивалось проповедями морального совершенства и очень личным истолкованием Библии и священных текстов. Глубокий психологизм и человечность портретов позднего Ге — вот та новая грань, о которой мы говорили выше. Написанные с большой силой и мастерством, они — олицетворение веры в человека, в его душу. В 1884 году художник пишет портрет Толстого. Он показывает нам автора «Войны и мира», сидящего в своем рабочем кабинете в Хамовниках и работающего над трактатом «В чем моя вера?».