Валентин Янин - Музей как лицо эпохи

После Отечественной войны 1812 года главный дом усадьбы перестроили: пышный барочный декор был сбит, фасады получили новый вид в стиле классицизма, а верх увенчал круглый деревянный бельведер — надстройка, позволяющая обозревать окрестности.

В XIX столетии Хмелита сменила множество владельцев. В 1830 году усадьба перешла по наследству к двоюродной сестре Александра Грибоедова графине Елизавете Алексеевне Паскевич, супруге Ивана Федоровича Паскевича, светлейшего князя Варшавского, генерал-фельдмаршала, а вслед за тем — к ее сыну Ф. И. Варшавскому, не имевшему интереса к усадьбе. Уже в середине XIX века отмечается упадок Хмелиты: один из первых биографов Александра Грибоедова, М. И. Семевский, в 1855 году нашел усадьбу «запустелой и необитаемой». В 1869 году владельцем усадьбы стал купец 1-й гильдии Сипягин, а в 1894-м — видный российский судебный общественный и политический деятель, граф Петр Александрович Гейден, который не только отреставрировал старинный дворец, но и перевез туда собрание из 130 первоклассных картин своего тестя князя Дондукова-Корсакова, среди которых были живописные полотна Гвидо Рени, Рафаэля Менгса, Коро. Последней владелицей Хмелиты в 1907-м, после смерти отца, стала графиня Варвара Петровна Гейден, вышедшая к тому времени замуж за Владимира Александровича Волкова-Муромцева, предводителя дворянства Вяземского уезда.

В 1918–1919 годах в усадьбе действовал народный дом «с театром, чайной и библиотекой». В 1919 году он был закрыт, всю библиотеку и большую часть картин вывезли в Москву и Вязьму. Позже дворцово-парковый ансамбль подвергся планомерному уничтожению: «разобрали два флигеля, до неузнаваемости изуродовали Казанскую церковь, уничтожив трапезную и колокольню, снесли до основания два других храма, уничтожили часть построек хозяйственного назначения».

К приезду Кулакова прежнего великолепия Хмелиты не было и в помине. В 1954 году в господском доме и флигелях, где размещались тогда колхозная контора и склад, случился пожар. Они выгорели полностью, а что не сгорело, растащили на кирпичи. Так что в 1967-м году Кулаков увидел старые развалины, гибнущие под снегом и дождем. Два из четырех флигелей — северо-восточный и северо-западный — разрушены были полностью, как и конюшни. Разоренная приусадебная церковь Казанской иконы Божией матери представляла собой зрелище печальное, а колокольня и вовсе была взорвана отступающими немцами — они взрывали все, что могло послужить нашим корректировщикам артиллерийского огня. Давно уже не было и оранжереи — от нее остались только два торцевых здания в очень плохом состоянии.

Работы по восстановлению усадьбы начались в 1968 году. А чуть позже Кулаков поступает на заочное отделение Ленинградского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина. Поступает потому, что прекрасно понимает: советов и помощи П. Д. Барановского, пусть и очень квалифицированной, недостаточно для того, чтобы осуществить такую сложную работу — воссоздать из небытия уникальную усадьбу века. Понимает, что ему совершенно необходимо получить специальное образование, набраться знаний, чтобы заниматься восстановлением и реставрацией профессионально. И чтобы иметь моральное право нести ответственность за усадьбу, Кулаков заканчивает институт, хотя это было ой как нелегко! Вот он — заветный диплом историка искусств.

Окончательно в Хмелиту Кулаков перебрался в сентябре 1988 года.

К этому времени были уже восстановлены юго-восточный флигель и галерея, соединяющая главный дом с флигелем. А реставрационные работы все годы с конца 60-х шли мучительно трудно и очень медленно. По сути, они не окончены и по сей день. Уже давно обрел прежний вид главный дом, уже давно залы и комнаты второго этажа стали похожи на те, что были тут двести лет назад. Но вот печи по углам в одной из комнат появились только сейчас. Почему? Кулаков многие годы неотступно искал по документам, письмам, воспоминаниям, какими они были, эти печи, как выглядели. И нашел. Упорство было вознаграждено. Построить их по рисункам и чертежам оказалось делом несложным для тех умельцев, которых опять-таки отыскал Кулаков.

Естественно, началу реставрации предшествовала долгая и кропотливая работа: сохранившиеся здания усадьбы подверглись комплексному обследованию, в частности, обмеру по рядам кирпичей. Было зафиксировано состояние зданий. Удалось обнаружить важные детали. Выяснилось, например, что стены дворца еще при строительстве были обиты изнутри бумагой, а на втором этаже нашли пробки, на которые крепились панели. Как, скажем, удалось узнать, что стены большого зала были выкрашены в зеленый цвет? Дело в том, что овальные окна «второго света» почему-то заложили кирпи чом в 30-е годы XIX века. Когда Кулаков и его сотрудники открыли эти три окна, на боковой поверхности обнаружилась старая штукатурка, покрытая зеленой краской, нанесенной еще в пятидесятых годах XVIII века.

Много времени Кулаков провел в Центральном государственном архиве Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР (ныне — Государственный архив Российской Федерации). И был вознагражден. Удалось найти более сотни старых, еще дореволюционных фотографий, на которых были сняты и здания усадьбы, и интерьеры дворца. Негативы на стеклянных пластинах. Кулаков брал их с собой и делал отпечатки, пока не получил полный комплект фотографий. Без них проект реставрации был бы просто невозможен. Например, паркет в каждой из комнат второго этажа укладывался в соответствии с тем узором, какой можно было увидеть на старых снимках. К счастью, нашелся в Смоленской области мастер, умевший класть паркет на старинный манер.

Когда строили усадьбу, кирпич делали рядом с Хмелитой, в Барсуках. Крестьяне обжигали его в ямах. Умели. А для реставрационных работ большеразмерный кирпич привозили из Саратова — он более всего походил на давнюю крестьянскую продукцию. А еще Кулаков добивался, чтобы каменщики-реставраторы были самой высокой квалификации.

Сегодня уже восстановлена церковь, отстроена заново колокольня, каменщики кладут второй этаж одного из утраченных флигелей — северо-западного, а второй — уже в кирпиче, под крышей и ждет отделки. Завершена реставрация двух южных флигелей и каменной ограды. Трудно даже перечислить, сколько всего сделано. Сделано по неукротимой воле, собственно, одного человека — Виктора Кулакова! Как же много может совершить человек, целеустремленный и энергичный, воодушевленный идеей праведной и благородной! А в планах — восстановление конюшен, реставрация парка. «Хорошо бы не мешали, хорошо бы помогли, хорошо бы добыть денег и заплатить рабочим — ведь многие работают почти бесплатно», — вот заботы и мысли Кулакова.