Саймон Рейнольдс - Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

Основной тезис теории длинного хвоста заключается в том, что «тирания физического пространства была свергнута интернетом». До появления интернета посещаемость магазинов

ш

ограничивалась их физическим местоположением. Они также были ограничены в количестве товара, который физически мог поместиться на складе, потому что чем ближе ты к центру населённого пункта, тем дороже становится аренда складских помещений. Интернет позволяет компаниям действовать удалённо, располагаясь в местах, где арендная плата ниже и где есть больше места для хранения товара. Он также нивелировал расстояния, преодолев сложности, связанные с тем, что, когда клиенты слишком рассредоточены, можно считать, что клиентов нет вообще. Но главное, что синдром «длинного хвоста» олицетворяет собой победу над тиранией времени, нового над старым. Традиционная модель розничной торговли подразумевает, что арендная плата за помещение покрывается выручкой с продаж, это обуславливает то, что CD и DVD рано или поздно должны быть вытеснены со своих мест на полках, распроданы за бесценок или утилизированы. Когда же аренда склада, расположенного, например, в промышленном районе, стоит копейки или вообще сведена практически к нулю, что справедливо для цифровой торговли (Netflix со своим огромным ассортиментом фильмов и телесериалов, музыкальные программы вроде iTunes и eMusic), в результате наполнение может увеличиться в десятки раз. Когда же витрина магазина виртуальна, то нет никакой острой нужды ликвидировать старый товар, чтобы выложить на его место новый.

«От DVD на Netflix до музыкальных роликов на Yahoo! <...> песен на iTunes и Rhapsody, — ликует Андерсон, — люди всё больше и больше погружаются в историю, отматывая назад длинны-е-длинные каталоги Blockbuster Video, Tower Records и Barnes & Noble». С одной стороны, в данном контексте «назад» означает в прошлое, но, с другой стороны, это может означать расширение культурного кругозора (до релизов эзотерических независимых лейблов и экзотических импортных произведений). Поскольку со снижением затрат, рынок подвергся и снижению покупательской способности, не обеспечивающей достаточной прибыли, то Андерсон верит, что длинный хвост приведёт к тому, что огромные архивы будут продаваться по очень низким ценам. Он также наставляет звукозаписывающие компании

выпускать переиздания своих каталогов так быстро, насколько это вообще возможно, — быстро, автоматически и в промышленных масштабах. Более-менее именно так обстояли дела всё прошлое десятилетие и даже в девяностые, когда бэк-каталоги крупных звукозаписывающих компаний перерывались в поисках сольных альбомов членов знаменитых групп, сторонних проектов, ранних, не таких знаменитых работ или, наоборот, пластинок закатного периода. В результате этого наследие прошлого стало доминировать над современной культурой. В некотором смысле, если говорить о культурном контексте, то прошлое всегда конкурировало с настоящим. Но прошлое вырвалось вперёд в конце девяностых — начале нулевых, с появлением спутникового и интернет-радиовещания (многие из каналов в своей тематике обращаются к прошлому в целом или к узким интересам определённых поколений) и музыкальных автоматов, стоящих в барах, которые обращаются к базе данных в интернете и предоставляют выбор из миллиона композиций.

ВСПОМНИТЬ ВСЕ

В основе всех этих метаморфоз лежит глобальный отказ от физических носителей в пользу цифровых, переход от аналоговой звукозаписи (винил, магнитные плёнки) к записям, работающим через двоичные коды (компакт-диски, MP3). Произошедшая революция была организована музыкальной индустрией в восьмидесятые и стала её ахиллесовой пятой, ведь намного легче скопировать аудио- и видеозаписи, когда они существуют в цифровом виде. Винил можно скопировать только в реальном времени; процесс копирования магнитной плёнки можно немного ускорить (с потерей качества, разумеется), но копирование цифровой информации занимает намного меньше времени и позволяет не терять в качестве. Копия копии копии будет ничем не хуже оригинала, потому что это информация, это всего лишь нолики и единички.

Последствия этой роковой ошибки стали очевидны после выхода в свет в июле 1994 года первого программного обеспечения, позволяющего перекодировать звук в MP3, через год после выхода первого МРЗ-плеера (WinPlay 3). Разработанный немецким исследовательским институтом Фраунгофера с целью стать

универсальным стандартом цифрового аудио/видеопроизвод-ства, MP3 получил широкое распространение в конце девяностых, но по-настоящему взорвал индустрию, когда появились первые файлообменники (Napster, BitTorrent, Souheek и другие), некоторые из них быстро исчезли, а некоторые процветают и по сей день. Основа формата MP3 — сжатие. Пространство (глубина звукозаписи) сжимается до значительно меньшего размера, чем на виниле, аналоговой кассете или лазерном компакт-диске, к тому же этот формат позволяет копировать и обмениваться музыкой быстрей, чем её прослушивать.

Учёный в сфере музыкальных технологий Джонатан Штерн разрабатывал MP3 в соответствии с допущением, что из звука можно изъять то, что средний слушатель на средней акустической системе никогда не услышит. Техническая сторона этого процесса весьма сложна и во многом удивительна (например, некоторые частотные спектры преобразуются в моно, в то время как другие звуковые частоты, которые доходят до слушателя в первую очередь, остаются в стерео). Достаточно сказать, что результатом этих преобразований является плоская звуковая палитра и затушёванные текстуры, к которым мы привыкли, слушая MP3. Конечно, чувство потери музыкального богатства относится только к нам, к тем, кто имеет опыт прослушивания винила или компакт-дисков, а для нового молодого поколения MP3 и звук, который доносится из компьютерных колонок и iPod, — это именно то, как музыка и должна звучать. Невероятное удобство MP3 в смысле обмена, приобретения и мобильности (то, что люди в индустрии называют «повсеместностью», то есть возможностью легко переносить музыку с одного устройства на другое и использовать её в любом контексте) заставило нас свыкнуться с понижением качества звука. К тому же музыкальные фанаты в большинстве своём не являются аудиофилами и не возводят технические аспекты воспроизведения музыки в ранг божественного вмешательства. Аудиофилы, как правило, фанаты аналогового звучания, которые тратят сотни фунтов стерлингов на пластинки и проигрыватели. Но факт остаётся фактом, даже в области цифровой звукозаписи есть существенное отличие в качестве между MP3 и оригинальной

записью на компакт-диске. Очень часто я, покупая диск с альбомом, который мне приглянулся, когда я скачал его в цифровом формате, испытываю шок от того, насколько фактурна музыка в оригинале, насколько интересны и объёмны в композициях ударные, насколько ярок звук. Разница между MP3 и CD аналогична разнице между концентрированным соком и простым пакетированным (винил в этой цепочке, видимо, свежевыжатый). Конвертирование музыки в MP3 — процесс, в чём-то схожий с производством концентрата, и выполняется для схожих целей: его легче перевозить и хранить, так как без воды он занимает значительно меньше места и весит намного меньше. Но мы всё же чувствуем разницу.