Александр Мещеряков - История древней Японии

Помимо мифологическо-летописных сводов, одним из первых памятников письменности, инициированных государством, были также «Фудоки». Содержание указа 713 г. о составлении «Фудоки» может быть суммировано следующим образом. Во-первых, следовало дать благоприятные названия («хорошие иероглифы») деревням и уездам. Имелось в виду установление единообразия в написании топонимов (если раньше топонимам в их японском произношении приписывался графический эквивалент, который мог включать в себя от одного до четырех иероглифов, то теперь предлагалось употребление в названии только двух иероглифов; такая же унификация в отношении названий провинций к этому времени была уже проведена). Во-вторых, предлагалось предоставить сведения об имеющихся в уездах полезных ископаемых, флоре и фауне, о качествах почв и происхождении топонимов, сообщить о древних преданиях и необычайных происшествиях давних времен. Таким образом, ставилась задача по инвентаризации пространства, находящегося под властью государей Японии.

Имеющиеся в нашем распоряжении тексты «Фудоки» позволяют говорить о том, что каждый из текстов, предоставленных управителями провинций, обладает определенными особенностями. В целом, однако, можно утверждать, что их составители уделили наибольшее внимание именно этимологизации топонимов, опиравшейся на мифо-исторический прецедент, а также изложению мифов и преданий, что отражает общую ориентацию местных властей (культуры) на «непрагматический» аспект указа. Так, подавляющее большинство топонимов «Фудоки» объясняется там исходя из мифологических реалий — в этих топонимах в VIII в. еще видели след слов или действий определенного божества или же «исторического» деятеля. Сам ландшафт (и его символическая репрезентация — топоним) представлял, таким образом, некоторую «окаменевшую историю» времен Начала.

В историческое время право на присвоение имен частям пространства переходит к земному заместителю божеств — «императору» (в особенности это касается объектов антропогенного происхождения — регионы, провинции, уезды) или же наиболее прославленным членам правящего рода. Так, в «Хитати-фудоки» рассказывается, что знаменитый в древности принц крови Ямато-такэру «путешествуя вдоль берега моря, достиг проезжей части берега. В это время вблизи морского берега [ хама ] сушилось много морской капусты (по-местному называется нори ). Поэтому-то деревню и назвали Норихама». Нужно иметь в виду, что в данном случае мы приводим лишь наиболее парадоксальный пример: само повествование не дает никаких непосредственных оснований для установления связи между топонимом и Ямато-такэру (сам он не давал название этой местности, и названа она не в его честь). Тем не менее, источник такую связь обнаруживает, что свидетельствует о наличии в сознании культуры устойчивой связи между антропонимом члена правящего рода (самого правителя, заместителя божества) и географическим названием. Не подлежит ни какому сомнению, что возникновение топонима имеет более раннее происхождение, чем вышеприведенная легенда (эта, равно как и другие этимологии «Фудоки», «Кодзики» и «Нихонги», никакой серьезной лингвистической критики не выдерживают). Также несомненно, что система культурных ценностей раннеяпонского государства такую связь всячески приветствовала.

Существует и другой аспект указа 713 г., связанного с переименованиями. Несомненно, что сам акт переименования в соответствии с повелением государя обладал и вполне символическим смыслом. Он означал, что местные управители и божества изъявляют свою покорность государю. Чрезвычайно показательно, что провинция Идзумо, известная своей независимой от собственно Ямато мифологической традицией, фактически отказалась повиноваться этому указу, предпочтя оставить написание топонимов без изменения, ибо это означало бы драматическое изменение всего локального космоса и разрушение связки миф-топоним.

Обилие топонимов заметно и в раннепоэтических текстах, которые, естественно, несут в себе древний пласт магического (мифологического) потенциала. Так, в «Манъё:сю:» большинство стихотворений (в особенности ранних) не может обойтись без упоминания того или иного топонима (если его нет в тексте собственно стихотворения, он очень часто содержится в прозаическом пояснении к стихотворению). Складывается впечатление, что именно топоним является одним из основных элементов «несущей» конструкции поэтического произведения.

Обращает на себя также связь топонима с «постоянным эпитетом» ( макура-котоба ). Так, например, макура-котоба к провинции Исэ является сочетание камикадзе (божество + ветер), к бухте Мирумэ — масокагами («чистое, прекрасное зеркало») и т. д. В «Идзумо-фудоки» происхождение названия данной провинции выводится из считающейся первой в истории японской поэзии «короткой песни» — танка , якобы сложенной Сусаноо, в которой встречается словосочетание якумо тацу («там, где встают восьмислойные облака»), которое впоследствии стало считаться макура-котоба к провинции Идзумо. Приведем стихотворение «Кодзики», в котором встречаются три макура-котоба , причем к фабуле повествования они не имеют никакого отношения:77

Некоторые из макура-котоба не поддаются адекватной дешифровке, что свидетельствует как о древности их полузабытого происхождения, так и об осознании их важности — ибо они были удержаны культурой.

Оставляя в стороне проблему смысловой интерпретации этих постоянных эпитетов к топонимам, отметим наиболее существенное для нашего изложения: каждая местность (географический объект и его символическая манифестация — топоним) обладает (в пределе) некоторым присущим только ему качеством, которое может быть растолковано только лишь на основании мифов и преданий (как сохранившихся, так и утерянных). Поскольку религиозная система синтоизма фактически предполагает, что ее ранний пантеон состоит из божеств, имеющих локальный характер (их власть ограничена определенным регионом), в каждое из стихотворений такого рода в качестве его составной части входит «осколок» (или же «конденсат») обращения («молитвы», «гимна»), имеющий адресатом местное божество, без чего такое стихотворение не будет обладать требуемой магической силой — катодами («дух слова»). Чрезвычайно показательно, что название архаического ритуала брачных игрищ утагаки может быть истолковано как «песенная изгородь», т. е. определенная сакральная территория, отгороженная песней от профанного мира. Сама же местность может называться по имени обитающего там божества (божеств), т. е. наблюдается полное совпадение теонима с топонимом. Так, согласно «Нихон сёки», местность Асо была названа по имени двух божеств — Асо-цу хико и Асо-цу химэ ( цу — показатель притяжательности, хико и химэ — форманты мужского и женского имен). Очень часто наблюдается также частичное совпадение топонима и теонима — топоним (местообитание божества) входит в состав теонима.