Рауф Габидулин - История коммунизма в России

Если человек попадал в номенклатуру, то его самого и членов его семьи, вплоть до внуков, регулярно обследовали специальные врачи, приезжая на дом к номенклатурщику (или к его родственникам) и заранее согласовывая свои визиты. При малейших симптомах болезни им предоставлялись лучшие санатории, больницы, делались качественные операции. Обычные же люди простаивали в многочасовых очередях в поликлиниках и не могли рассчитывать на качественные операции, уход, медикаменты. И это в крупных городах страны. В селах, деревнях иногда нельзя было рассчитывать даже на элементарную медицинскую помощь. В сельских местностях республик Центральной Азии, к примеру, родившихся младенцев даже не сразу заносили в официальные списки учета из-за высокой детской смертности, способной испортить статистические данные. А пропагандисты номенклатуры восхваляли преимущества бесплатной медицины в Советском Союзе. Преимущества действительно были, но для номенклатуры.

В книге Восленского «Номенклатура» есть раздел «Невидимая часть зарплаты номенклатурщика», в котором говорится о недоступных для подавляющего большинства граждан СССР заведениях. Формально все больницы, столовые, магазины, санатории считались «общественными», то есть были предназначены для всех граждан. «Однако реальному трудящемуся в СССР было известно, что его туда и близко не допускают», – указывает Восленский [145]. То есть это были запрещенные места для всех, кроме номенклатурщиков и членов их семей, которые в элитные места попадали бесплатно или по льготным ценам.

Такие же преимущества существовали и в сфере образования, в первую очередь высшего. Высшее образование в Советском Союзе считалось бесплатным : на деле это означало, что учеба студентов оплачивалась из общегосударственного бюджета, поскольку все вузы (университеты и институты) страны были государственными (негосударственных коммунисты в принципе не дозволяли из соображений полного контроля над образованием). Поступить в вуз можно было только на конкурсной основе. В теории в конкурсе все принимали участие на равных условиях, но в действительности в престижные вузы с гарантией поступали дети номенклатурщиков, затем, на оставшиеся места, или их знакомые, или за взятки. И только потом брали тех, кто честно прошел конкурс. На наиболее престижные специальности вообще поступали исключительно родственники номенклатурщиков или с помощью крупных взяток.

Принципиальным было то, что и поступление в вуз по номенклатурным связям, и за взятки являлись классическими примерами коррупции . Понятие коррупция было известно уже в Древнем Риме, это слово означает порча государственного механизма . В XX веке в международном праве было дано четкое определение этого понятия. Коррупция – это предоставление должностными лицами каким-то людям неправомерных преимуществ материального и нематериального характера с нарушением законных прав и интересов других людей [146]. Разумеется, эти преимущества представляются с расчетом на взаимность. Иными словами, коррупция – это прежде не прямые взятки, а взаимные услуги и круговая порука с нарушением интересов и прав большинства граждан.

Но при коммунистическом режиме в принципе не признавали такого преступления как коррупция – в коммунистическом уголовном законодательстве просто не существовало такого слова. Было наказание за взятки, под которыми понимались денежные или иные материальные подношения, но не взаимные услуги. Таким образом, даже само уголовное законодательство коммунистического режима не предусматривало возможность наказания коммунистической номенклатуры за коррупцию.

Недаром в своей книге М. Восленский дает номенклатуре резкую, но аргументированную характеристику:

Вырывшие пропасть между собой и народом, отгородившиеся от него в страхе и пренебрежении семью заборами и дивизиями войск КГБ, высшие номенклатурщики любят порассуждать о своей «близости к народу», и прозвали отщепенцами тех, кто открыто выражает недовольство их режимом. А в действительности, не является ли именно класс номенклатуры – этот класс деклассированных выскочек – по самой сути своей и по своему образу жизни классом отщепенцев? Как точнее можно охарактеризовать членов этого класса, ухитряющихся жить как иностранцы в управляемой ими стране? [147]

Номенклатура и способствовала широкому распространению коррупции. С того времени, когда номенклатура стала неподсудной и ненаказуемой, она все чаще и масштабнее вовлекалась в коррупцию – от незаконного проталкивания своих детей в университеты до получения крупных дивидендов при заключении миллионных внешнеторговых контрактов. Характерный пример в своей книге «Сумерки» приводит академик А. Яковлев, занимавший в 70–80-е годы ХХ века пост посла Советского Союза в Канаде, где руководство нашей страны закупало в больших масштабах зерно. Пост посла относился к номенклатурным, но Яковлев оказался одним из немногих людей, вошедших в номенклатуру, но и устоявших от соблазна коррупции:

Закупки хлеба и других продуктов питания превратились в крупнейшие мафиозные операции. Например, когда привозили зерно в наши порты, сухогрузы стояли там месяцами неразгруженными. Почему? Да потому, что зерно привозили как раз во время уборки урожая, когда весь транспорт был занят. Зерно гнило. Потом секретарь ЦК и руководители правительства раздавали это зерно по областям. Но не всем, а только тем местным «вождям», которые славили Брежнева и Политбюро. Это были политические взятки протухшим зерном. Это была мафия, которая отнимала у страны золото и гнала его на Запад без какой-либо пользы для собственного народа [148].

Примером того, что коррупция в стране была связана с высшими звеньями коммунистической номенклатуры, может служить «хлопковое дело», так было названо расследование, начатое в конце 1982 года в отношении экономических преступлений в Узбекистане, связанных с мошенничеством в хлопковой промышленности. В ходе расследования выяснилось, что в хлопковой сфере происходили приписки несуществующих сотен тысяч тонн хлопка, чему сопутствовали многочисленные взятки на десятки тысяч рублей – огромные деньги по тому времени. После начала этих расследования многолетний руководитель коммунистической партии республики скоропостижно умер, а заменивший его человек был арестован и приговорен к длительному заключению.

Но ситуация в Узбекистане не была каким-то исключением в СССР. Даже некоторые следователи, проводившие расследование, говорили позже, что точнее было бы говорить не о хлопковом деле , не об узбекском деле , а о Кремлевском деле . И это было очевидно: мошенничества и взятки того размаха могли происходить только при попустительстве и одобрении центрального руководства страны. А этим руководством были высшее руководство КПСС, аппарат КПСС и коммунистическая номенклатура на всей территории страны.