Салих Закиров - Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (XIII–XIV вв.)

Приведенные факты позволяют заключить, что после принятия ислама Берке был первым из монгольских ханов, приобщившихся к мусульманской культуре стран Среднего и Ближнего Востока. Принятие Берке ислама имело важное значение для внешнеполитической истории Золотой Орды. Однако его следует связывать не только с соображениями внешней политики, но также и со стремлением Берке упрочить свой авторитет в только что организованном обширном государстве, известная часть населения которого уже была мусульманами (на Волге, на Урале, в Хорезме, а также на Северном Кавказе и частично на Крымском побережье). Правда, Берке принял ислам еще до своего восшествия на престол и, еще не будучи ханом, переписывался с багдадским халифом, считая его своим союзником, но это могло оставаться неизвестным его подданным-мусульманам и мусульманам других стран. Поэтому понятна его громогласная декларация о принятии ислама, которую он не замедлил сделать по вступлении на престол путем посылки посольств с соответствующей информацией во все мусульманские страны.

Принятие ислама столь могущественным государем, как золотоордынский хан, было встречено в этих странах с большим торжеством. Имя Берке произносилось сразу после имени султана во время пятничной молитвы с минбаров в мечетях Каира, Иерусалима, Мекки и Медины. Поэтому понятно, что все мусульманские историки восторженно отзываются о его личности, в первую очередь восхваляя его благочестие.

Учитывая значение религии в жизни средневековых государств, можно сказать, что политическое влияние Берке и в самом деле было очень велико и простиралось «от берегов Волги до Нила». Разумеется, не следует рассматривать принятие ханом Берке ислама как нечто определившее всю последующую историю Золотой Орды. Но, уделяя внимание этому событию, нельзя забывать, что в те далекие времена политическая жизнь столь тесно переплеталась с вопросами религиозной идеологии (вспомним хотя бы крестоносцев!), что отделить их не всегда представляется возможным, да и вряд ли целесообразно. Совершенно ясно, что переход Берке в лоно, ислама, представленный в мусульманских источниках как победа «правоверия», явился лишь внешним, вторичным проявлением каких-то крайне важных и не совсем пока нам ясных политических сдвигов в еще мало изученной внутренней истории Золотой Орды.

Прежде чем перейти к рассмотрению дипломатических отношений между Египтом и Золотой Ордой, кратко остановимся на дипломатических связях Египта с королевством Арагон. Их история убедительно показывает, что не религиозные, а экономические и политические интересы определяли их внешнюю политику.

Пожалуй, из всех многосторонних международных связей Египта они лучше всего исследованы благодаря труду А. С. Атийи [90] Atiya, Egypt and Aragon. . Обмен дипломатическими миссиями между арагонским королем Яковом (Хайме) II [91] Яков (Хайме) II — 1291–1307 гг. — завоевал Сардинию и в 1319 г. на сейме в Таррагоне провозгласил неразделенность государства. и мамлюкским султаном ал-Малик ан-Насир Мухаммад ибн Калауном (2-е и 3-е его правления — 1299–1309 и 1310–1341 гг.) начался непосредственно вслед за поражением латинян в Палестине и окончательным падением форпостов Иерусалимского королевства в Азии. Это было началом нового этапа в политической истории Передней Азии, в истории крестовых походов, который в христианских государствах характеризовался усиленной пропагандой бойкота торговли с Египтом — важным транзитным центром того времени.

Однако, несмотря на то что папа Николай IV (1288–1292) издавал буллу за буллой, запрещавшие под страхом отлучения от церкви торговые или какие-либо иные сношения с мамлюкским Египтом, арагонский правитель Яков II, защищая интересы своей страны и предпочитая дипломатические пути войне, пренебрегал угрозами папы. Подобно Фридриху II Гогенштауфену [92] В 1229 г. Фридрих II (1194–1250), невзирая на сыпавшиеся на него проклятия пап, путем мирного договора с айюбидским султаном ал-Малик ал-Камил Абу-л-Ма'али Мухаммад ибн ал-Адилем получил Иерусалим; ом. Gottschalk, Al-Malik al-Kamil, S. 152–160. , он также достиг значительных успехов в установлении мирных связей с Египтом. Так, уже в первом же послании к нему мамлюкский султан сообщал, что отправил обратно его послов в сопровождении египетских полномочных посланников для учреждения постоянного представительства при арагонском дворе и поддержания дружественных отношений между обеими державами.

Совершенно естественно, что после такого начала Яков II, несмотря на данное им папе Бонифацию VIII (1294–1303) обещание принять участие в крестовом походе, практически не сделал ничего для его выполнения. Успешные дипломатические отношения между Египтом и Арагоном длились на протяжении трех десятилетий [93] Последнее — восьмое посольство из Египта уже не застало Якова II в живых: арагонским королем в то время был Альфонс IV (1327–1336). .

Дипломатические отношения между золотоордынскими ханами и султанами мамлюкского Египта начались еще в период оформления Золотой Орды как отдельного и самостоятельного государства — иными словами, когда после избрания Хубилая на престол Великого хана Берке, поддерживавший кандидатуру Арикбуги, прекратил чеканить монету с именем Великого хана, заменив его именем последнего аббасидского халифа [94] S'puler, Die Goldene Horde, S. 33, Anm. 1, S. 52; M. Г. Сафаргалиев, Распад Золотой Орды, стр. 48–49. . Развиваясь на основе общности интересов и почти полного отсутствия противоречий, что определялось, несомненно, и географическим положением этих стран, эти отношения длились много десятилетий.

Неприязнь к общему врагу — Ирану Хулагуидов, как было уже отмечено выше, — вот что было одной из основных причин и постоянным стимулом в стремлении этих стран к объединению. В результате Египет, страна древней культуры, правители которой были ревностными приверженцами ислама, вступил в оживленные сношения с государством кочевников, которое незадолго до этого арабские летописцы называли «грозой ислама».

Возможно, что на первых порах в сближении этих государств известную роль сыграло и то обстоятельство, что мамлюкский султан Байбарс был родом из кипчакской степи. При вторжении монголов в кипчакские степи было захвачено в плен много тюрков, которые были проданы в рабство купцам, поспешившим за живым товаром из Сирии и Египта. «От них-то, — как писал ал-Айни, — [и произошли] мамлюки адилийские, камилийские, ашрафийские, муззамийские, насирийские да азизийские, оставившие прекрасные следы в государствах мусульманских» [95] Тизенгаузен, Сборник I, ал-Айни, текст, стр. 476, перевод, стр. 503. . В числе этих пленных тюрков и был Байбарс, родоначальник династии мамлюкских султанов, и правивший позднее Калаун. Оба они происходили, если верить сообщению ал-Айни, из тюркского племени бурджоглы [96] Там же, прим. 1, арабский текст гласит: «…мин бурдж агли кабилатун мин ат-турк», ом. также: Quatremere, Histoire des Sultans Mamlouks, vol. 1, p. 116; vol. 2, p. 1; Lane-Poole, A history of Egypt, p. 278: «…a Turk of the Burg Oghlu tribe of Kipchak». Здесь произошло смешение названий (см. ниже). Тюркские мамлюки распадались на два отдела — бахриты, или бахритские (бахри), купленные айюбидским султаном Салихом Айюбом и размещенные им в казармах на о-ве Рода в дельте Нила («бахр» — море, река). Первое место среди них занимала семья Калаунов, которая с коротким перерывом правила Египтом с 1279 по 1382 г. и была свергнута Баркуком (1389–1398) из бурджи-мамлюков; бурджи-мамлюки — организованный султаном Калауном мамлюкский корпус из монголов и черкесов, размещавшийся в башнях (бурдж) каирской цитадели. Вот отсюда и пошло «мин бугркдж агли», что ничего общего с тюркскими племенами не имеет, да и племени такого не было. Считается, что первым султаном из бурджи-мамлюков на египетском троне был Байбарс II (1308–1309), а последним — Туман-бей (казнен в 1517 г.); EI, Bd I, S. 609–610; EJ, NE, vol. I, p. 1124. (см. также: Combe, Les Sultans Mamlouks; Ayalon, Le regiment Bahriya). Ал-Холи считает, что «бахритские» мамлюки «почти соответствуют названию "кипчакские"». К этому выводу он приходит на основе сопоставления данных ибн Халдуна, ал-Макризи и турецкого историка Риза Нура (Холи, Связи между Нилом и Волгой, стр. 35, прим. 6). .