Лев Гумилёв - Татаро-монголы в Азии и Европе

Тяжелы были и натуральные повинности — бигар (перс.), иначе хашар (араб.-перс.) — сборы крестьян на оросительные работы, на строительство дворцов, крепостей и т. д. в пользу государства или местных владетельных феодалов. Эти сборы крестьян, сгоняемых издалека, работавших на своих харчах, были разорительны [1205] Там же, стр. 394–396; А. А. Али-заде , Социально-экономическая история Азербайджана XIII–XIV вв., стр. 228–230. . Так, для прокладки планированного Рашид ад-Дином магистрального канала из р. Тигра было собрано 20 тыс. крестьян из Джезиры [1206] «Мукатабат-и Рашиди», стр. 244–245 (письмо № 38); ср. там же, стр. 246–247 (письмо № 39 — о сборе ра'ийатов для прокладки «Канала Газанова» из р. Евфрата. .

Не менее тяжела была и постойная повинность — обязанность крестьян и горожан принимать к себе в дом эмиров, гонцов, чиновников с их челядью. «В каждом околотке, — сообщает Рашид ад-Дин, — где располагался на постой гонец, тамошние жители сразу подвергались стеснениям и мучениям, ибо их (гонцов) рабы и военные слуги с крыши спускались во дворы соседей, стреляли из луков в голубей и кур и часто случалось, что стрелы попадали в детей жителей. Все, что они находили из съестного, напитков и корма для животных, кому бы то ни принадлежало, они грабили для себя… Они ставили в садах [верховых и вьючных] животных и в один день разоряли сад, который с тысячью трудностей благоустраивали в течение десяти лет» [1207] Рашид ад-Дин , Джами' ат-таварих, перс. текст, стр. 460; рус. пер., стр. 260. . Тяжела была для ра'ийатов и ямская повинность ( йам , монг.) — обязанность поставлять для почты верховых и вьючных животных ( улаг ) и людей… «Нельзя описать, — говорит Рашид ад-Дин, — сколько улага — ослов ежегодно брали у ра'ийатов (крестьян), купцов и прочих и скольким тысячам ра'ийатов [гонцы] ломали головы, руки и ноги» [1208] Там же, перс. текст, стр. 556; рус. пер., стр. 319. .

Дополнительным бременем на плечи ра'ийатов ложилась система расплаты государства по денежным обязательствам (по отношению к служилым людям и кредиторам) не деньгами, а ассигновками ( барат , хавале ), выписанными на местные казначейства, которые раскладывали уплату на ра'ийатов [1209] Там же, перс. текст, стр. 453–457; рус. пер., стр. 256–259; Джувейни , Тарих-и джахангушай, т. II, стр. 249. . Также случалось нередко, что одни и те же подати взимались с ра'ийатов по два-три раза и даже по нескольку раз в год [1210] Рашид ад-Дин , Джами' ат-таварих, перс. текст, стр. 453; рус. пер., стр. 256. .

Для горожан особенно обременителен был введенный впервые монголами налог с ремесла и торговли — тамга [1211] М. Minovi and V. Мinоrsку , Nasir ad-din Tusi on finance, стр. 761. . Размер тамги составлял 10 % стоимости каждой торговой сделки, оптовой или розничной [1212] «Мукатабат-и Рашиди», стр. 33–34 (письмо № 13). .

Но тяжелее всего эта система повинностей была для крестьян. Она усугублялась произволом финансовых чиновников и еще более откупщиков налогов, которыми были либо феодалы (монголы и уйгуры), либо местные купцы и ростовщики. Во многих областях крестьянам приходилось отдавать в виде ренты и налогов 80–90 % урожая, и все равно они постоянно оставались в недоимщиках. Вот как описывает Рашид ад-Дин сбор податей до реформы Газан-хана: «Когда сборщики отправлялись по околоткам, они отыскивали какого-нибудь мерзавца, знавшего дома, и по его указанию извлекали [прятавшихся] людей из углов, подвалов, садов и развалин. Если не могли захватить мужчин, то забирали их жен, гнали их, как стадо овец, перед собой из околотка в околоток и приводили к налоговым чиновникам. Те подвешивали их за ноги на веревке и избивали; стенания и жалобы женщин поднимались до небес» [1213] Рашид ад-Дин , Джами' ат-таварих, перс. текст, стр. 458; рус. пер., стр. 259. .

Одной из форм (пассивной) классовой борьбы крестьянства было бегство с мест приписки, принявшее к концу XIII в. массовый характер. Рашид ад-Дин приводит пример, когда крупнейшие землевладельцы в округе Йезда, прибыв в свои имения, не могли отыскать никого из крестьян: все разбежались; сады погибли, и от них не осталось следов [1214] Там же, перс. текст, стр. 458–459; рус. пер., стр. 258–259. . Тот же автор рассказывает, что один из землевладельцев прибыл в свое селение Фирузабад, в округе Иезда, для сбора ренты. Он не мог найти ни старосты, ни крестьян: все убежали. Зато там уже сидели 17 сборщиков податей с ассигновками для оплаты их из доли податей с того же селения. Всей этой своре удалось поймать в степи трех скрывавшихся крестьян. Их привели в селение, подвесили на веревках и стали избивать, дабы заставить их сказать, где скрываются остальные крестьяне, но ничего не добились [1215] Там же, перс. текст, стр. 460; рус. пер., стр. 260. Этот эпизод датирован 1292 г. . На рубеже XIII и XIV вв. Вассаф упоминает о Фарсе: «запустевшие местности», «где совсем не было ра'ийатов» [1216] «Тарих-и Вассаф», стр. 433. . Рашид ад-Дин в письме к своему сыну Махмуду, наместнику Кермана, отмечая, что бегство крестьян приняло массовый характер по вине местных властей и войск, приказывал возвратить крестьян на места исконного поселения, обещав им льготы — освобождение от податей на три года [1217] «Мукатабат-и Рашиди», стр. 11–12 (письмо № 5). .

Конечно, те крестьяне, которые бежали в горы, леса и степи, постепенно переходили от пассивного к активному протесту. В 80–90-х годах XIII в., когда вызванная податным бременем хозяйственная разруха достигла крайних пределов, размножились повстанческие отряды, ведшие партизанскую войну с государством ильханов и его феодальной верхушкой. Действия этих отрядов картинно рисует Рашид ад-Дин. Он называет их не иначе как «разбойниками и ворами» (перс. рахзанан ва дуздан ), «городскими подонками и чернью» (перс.-араб. рунуд ва аубаш ) [1218] Рашид ад-Дин , Джами' ат-таварих, перс. текст, стр. 486; рус. пер., стр. 276–277. . Но из его рассказа видно, что эти отряды состояли из разоренных сельчан, обедневших кочевников, беглых рабов, а также городской бедноты. Там были таджики [1219] Термином «таджики» в то время обозначали всех вообще оседлых иранцев. См. В. В. Бартольд , Tadjik, — «Encyclopedia of Islam», vol. IV (то же в параллельном издании на французском и немецком языках). , курды, луры, шулы, арабы, даже (обедневшие) монголы [1220] Рашид ад-Дин , Джами' ат-таварих, стр. 276–277. . По словам Рашид ад-Дина, эти «разбойники» находили полную поддержку среди социальных низов. Некоторые жители селений «становились с ними заодно и ходили у них в проводниках». В каждом роду кочевников и среди оседлых крестьян, даже сельских старост, у «разбойников» были друзья и товарищи, которые всячески им помогали, снабжали их продовольствием, укрывали их в своих домах, и они порою месяц-другой гостили у своих друзей. В городах у «разбойников» были «лазутчики», которые извещали их «о выезде людей разного состояния» из города. Даже низшие местные власти избегали доносить об этих отрядах, опасаясь их мести. Напротив, местные жители осведомляли их о движении военных отрядов. Случалось, эти повстанцы, окружив стан какого-нибудь эмира, грабили его. Нападая на караваны (о движении которых «разбойники» заранее знали), «разбойники» кричали: «У нас-де до тех, у кого нет ничего или есть мало, дела нет!». Тотчас же бывшие в караване бедняки и малоимущие спокойно отходили в сторону, а разбойники принимались за знатных людей и богатых купцов (о присутствии которых в караване они также были осведомлены заранее), грабили и убивали тех. На имущество этих людей они смотрели как на такую, же законную военную добычу, как монгольские войска и власти смотрели на имущество крестьян. Некоторые из этих повстанцев приобрели славу среди населения, и если кого-нибудь из них ловили и вели казнить, то народ возмущался, говоря: «Как можно казнить такого героя!» [1221] Весь рассказ см. Рашид ад-Дин , Джами' ат-таварих, перс. текст, стр. 486–490; рус. пер., стр. 276–279. . Из повествования ясно, что это были отнюдь не оторвавшиеся от общества деклассированные разбойничьи шайки, а народные партизанские отряды, боровшиеся против угнетателей.