Фридрих Мюллер - История ислама. Том 3, 4. С основания до новейших времен

Но является общее стремление всех вождей — уклониться от верховного владычества эмира в провинциях, главным образом в отдаленных; и это удается мало-помалу в одной части страны за другою. В то же время начинает сильнее давать о себе знать сопротивление христиан, как на границе, так и внутри страны, а сродное ему, всячески раздражавшееся национальное чувство даже ренегатов сказалось, в конце концов, опасным взрывом, снова грозившим уничтожить власть арабов в большей части полуострова — на юге. Большая война против ренегатов ослабила эмиров не меньше, чем непокорность аристократов; но так как естественная вражда между арабами и испанцами, не исключая возможности их союза для низвержения династии эмира, скорее заставляет их с гораздо большей силой бороться друг против друга, чем против нее, то династии удается мало-помалу подняться путем искусного лавирования между враждующими сторонами, пока наконец не появляется блестящая личность нового Абдуррахмана, чтобы победоносно подчинить себе ослабевших в долгой борьбе и, установив сильное, но доброжелательное правительство, вызвать к жизни новый и единый народ.

В ряду событий мы обойдем молчанием те неважные в подробностях семейные раздоры, которыми сопровождались две смены на престоле. После нескольких замешательств Хишам I, сын Абдуррахмана I, согласно его последней воле, был признан эмиром, и его почти восьмилетнее правление (172–180 = 788–796) было потревожено только мимолетными внутренними волнениями. Он показал себя человеком далеко не слабым, но снисходительным по образу мыслей, а простое и лишенное страстности его обращение после недавнего мрачного времени при его предшественнике производило вдвойне отрадное впечатление и открывало подавленной аристократии желанную возможность наконец пожить в ладу с правительством. Благодаря этому оказалась возможность опять употребить, в первый раз после сорока лет, силы государства для внешней борьбы, — и притом борьбы наступательной против христиан в Северной Италии. Давно было пора: с 136 (753/54) г. Альфонс I оттеснил мусульман от границы Астурии за сиерру Гуадараму, и только благодаря невозможности в короткое время опять заселить большие пространства христианскими поселенцами черта по течению Тего не была еще в опасности. А на северо-востоке постоянно со времени обратного завоевания Пампелуны приходилось иметь дело с басками, и вторжение Карла Великого показало, какие опасные осложнения грозили с этой стороны. Но Хишам был не только энергичный правитель, но и верующий мусульманин, который смотрел на священную войну против неверных как на святую обязанность. Поэтому, едва он почувствовал, что прочно сидит на престоле, он немедленно выслал свои войска против Галиции и Астурии и, с другой стороны, против франков. Могущество испанских христиан после смерти короля франков Силона в 166/67 (783) г. было сильно ослаблено благодаря спорам правителей о престолонаследии и раздорам в среде знати; таким образом, в 175 (791) г. два мусульманских войска могли безнаказанно опустошить север полуострова. Но после вступления на престол Альфонса I Целомудренного (791–842 = 175–227) защита христианских областей стала более действенной: правда, полководец Хишама Абд аль-Мелик ибн Абд аль-Вахид мог в 178 (794) г. разграбить астурийскую столицу [381], но при отступлении он потерпел от преследовавших его астурийцев чувствительное поражение, стоившее ему самому жизни. Можно было предвидеть, что Хишам на этом не успокоится; поэтому Альфонс, все-таки не чувствовавший себя достаточно сильным для того, чтобы выдержать вторичное нападение, осторожно призвал на помощь басков и франков из Аквитании. Особенно последние не заставили просить себя дважды; аквитанское королевство, тогда уже номинально [382]управлявшееся юным Людовиком Благочестивым, вместо его отца Карла, в 177 (793) г. также подверглось нападению арабов под начальством Абд аль-Мелика, при котором Нарбонна сделалась жертвою пожара и враги проникли вглубь страны, страшно опустошая ее. И баски послали отряд; но, несмотря на это, поход, предпринятый мусульманами для отмщения в 179 (795) г. под предводительством брата их убитого полководца — Абд аль-Керима, окончился для христиан почти сплошною неудачей. Правда, им удалось нанести поражение одному из летучих отрядов, охранявших фланг главного войска арабов, но последнее побеждало всюду, взяло вторично Овиедо и еще до наступления зимы возвратилось на юг, нагруженное добычею.

Но тотчас после смерти Хишама, который слишком рано с точки зрения блага своей страны отошел в вечность в 180 (796) г., обстоятельства переменились. Сын и наследник эмира аль-Хакам I, послав Абд аль-Керима против Галиции осенью 180 (796) г., правда, выказал намерение продолжать воинственную политику отца, но его руки были связаны внутренними смутами: сперва восстание его дядей, оспаривавших у него престол, затем неповиновение наместников по ту сторону Эбро — пытавшихся, пользуясь этими благоприятными обстоятельствами, добиться самостоятельности, потом опасные вспышки в главных городах государства — все это до такой степени поглощало его, что ему нечего было и думать о каких-либо новых предприятиях против христиан; он должен был довольствоваться только отражением их нападений. Союз Альфонса с Карлом Великим продолжался, а восставшие против Хакама претенденты также отдали себя и свою партию в распоряжение короля франков, да еще арабские наместники Барселоны и Гуески (Уашка), надеявшиеся стать независимыми в своих владениях между своим эмиром и государем неверных, предательски вошли в сношения с Карлом и Людовиком, обещая передачу аквитанцам крепостей к северу от Эбро.

Хакам храбро защищался: он воевал с мятежниками и с франками то на юго-востоке, то в середине Испании, то у подножия Пиренеев. Но число врагов было слишком велико; эмир не мог воспрепятствовать Альфонсу в 182 (798) г. совершить опустошительный поход на запад, во время которого даже Лиссабон [383], правда на самое короткое время, был завоеван христианами; эмир также не мог помешать Людовику Благочестивому — который не любил мусульман и которому надоели уловки арабских военачальников в крепостях Каталонии и Арагона — после нескольких походов в эти провинции в 185 (801) г. усиленно осадить Барселону и принудить ее к сдаче, несмотря на упорную оборону в течение нескольких месяцев. Известно, что мусульманам никогда более не удалось обратно завоевать на долгое время этот укрепленный город и что обладание им служило прочной опорой графам испанской марки, которые отныне назначались по повелению Карла. К королевствам Астурии-Леону, к баскам Наварры присоединяется еще третье христианское государство — графство Барселонское. Затем последующие десятилетия продолжаются по линии Эбро военные действия, почти не прерываемые перемириями, но они мало изменяют отношения владений с той или другой стороны: Барселона и Пампелуна все же остаются у франков, Гуеска и Сарагоса — у арабов. И на севере Тего магометанам, правда, удается в 200 (816) г. произвести опустошительный набег под начальством Абд аль-Керима, но другое войско в том же году было наголову разбито Альфонсом, и мусульмане не имели здесь дальнейших успехов. Но и христиане не имели более успеха: Альфонс II был настолько занят устройством государства, восстановлением всего того, что было разрушено арабами и берберами во время их набегов, основанием многочисленных церквей (гробница святого Иакова [384]была в его царствование найдена в Галиции, и над нею был воздвигнут собор в Компостелле), что и он, даже при отсутствии упомянутых выше естественных препятствий, вряд ли был в состоянии думать о новых завоеваниях за счет эмиров Кордовских. Случайные набеги в пограничные области, само собою, не имеют особенной важности, и мы имеем полное право умалчивать о них, как теперь, так и в дальнейшем изложении.