Иван Смирнов - Восстание Болотникова 1606–1607

3) повысился удельный вес в составе кабальных холопов бывших свободных людей (самых различных слоев), только что потерявших свою свободу.

Голод 1601–1603 гг. явился той силой, которая способствовала огромному ускорению процесса вовлечения свободных элементов населения в сферу феодальной эксплуатации. Вместе с тем голодные годы ознаменовали собой усиление феодального гнета и для тех категорий непосредственных производителей, которые находились в зависимом состоянии и до голодных лет и для которых голод принес новые, более тяжелые формы феодальной зависимости.

Ударив всей своей тяжестью по народным массам и еще более обострив противоречия между феодалами и крестьянством, голод переводит борьбу классов в Русском государстве на новую, более высокую ступень. В прямой связи с голодом 1601–1603 гг. стоит восстание Хлопка.

Источники сохранили очень мало подробностей об этом восстании. Главным источником для изучения восстания Хлопка является «Новый Летописец», посвящающий восстанию Хлопка целую главу. Рассказ «Нового Летописца» настолько важен и вместе с тем занимает столь незначительный объем, что заслуживает быть приведенным целиком: «Бысть в то же время умножишась разбойство в земле Рустей, не токмо что по пустым местом проезду не бысть, ино и под Москвою быша разбои велицы. Царь же Борис, видя такое в земле нестроение и кровопролитие, посылаша многижда на них. Они ж разбойники, аки звери зубы своими скрежетаху на человека, тако противляхуся с посланными, и ничево им не можаху сотворити. Они же воры и досталь православных християн посецаху и грабяху. У них же воровских людей старейшина в разбойниках именем Хлопа. Царь же Борис, слышав, яко ничто им не зделати, прискорбен бысть зело и призва к себе бояр и возвести им и думаше с ними, како бы тех разбойников переимати. Боляре же придумаша на них послати с многою ратью воевод. Царь же Борис посла на них околничево своего Ивана Федоровича Басманова, а с ним многую рать. Они же поидоша и сойдоша их близ Москвы. Разбойницы же с ними биющеся, не щадя голов своих, и воеводу Ивана Федоровича убиша до смерти. Ратные ж, видя такую от них над собою погибель, что убиша у них разбойники воеводу, и начаша с ними битная, не жалеюще живота своего, и едва возмогоша их окаянных осилить, многих их побиша: живи бо в руки не давахуся, а иных многих и живых поимаша. И тово же вора их старейшину Хлопка едва возмогоша жива взяти, что изнемог от многих ран, а иные уйдоша на Украину и тамо их всех воров поимаша и всех повелеша перевешать. Воеводу же Ивана Басманова повеле царь Борис погрести честно у Троицы в Сергиеве монастыре» [153].

Весьма важным дополнением к известию «Нового Летописца» являются мемуары Исаака Массы. Основной интерес свидетельства Массы состоит в том, что Масса дает характеристику социального состава участников восстания Хлопка.

В отличие от «Нового Летописца», в рассказе которого хронология отсутствует, Масса точно датирует восстание Хлопка сентябрем 1603 г. [154]«В этом месяце сентябре крепостные холопы ( lуfeygene Knechten ), принадлежавшие различным московским боярам и господам, частию возмутились, соединились вместе и начали грабить путешественников, от них дороги в Польшу и Ливонию сделались весьма опасными, и они укрывались в пустынях и лесах близ дорог» [155]. Таким образом, в рассказе Исаака Массы восстание Хлопка выступает как холопское восстание, как восстание боярских и дворянских холопов, возмутившихся против своих господ. Значение этого свидетельства невозможно переоценить.

Другое важное обстоятельство, отмеченное Массой, касается мероприятий Бориса Годунова по борьбе против Хлопка. В отличие от весьма уклончивой и общей фразы «Нового Летописца», что посылаемые царем против «разбойников» войска «ничего не могли с ними сделать», Масса рисует гораздо более реалистическую картину борьбы между восставшими холопами и царскими воеводами. По словам Массы, «против них царь послал отважного молодого человека Ивана Федоровича Басманова, и с ним примерно сотню лучших стрельцов, чтобы захватить тех воров ( scelmen ), но те воры скоро проведали о том и подстерегли его [Басманова со стрельцами] на узкой дороге посреди леса, окружили и перестреляли почти всех бывших с ним, и царя весьма опечалило, что так случилось с таким доблестным витязем ( heit ), и он повелел проявить рачение и тех разбойников ( rovers ) изловить, а изловив, повесить всех на деревьях на тех же самых дорогах» [156]. Таким образом, Масса разделяет во времени поход Ивана Басманова и окончательную расправу с восставшими, характеризуя первое из названных событий как победу восставших и поражение годуновских войск. Но если даже и не принять версию Массы в целом, она содержит в себе такую важную подробность, как то, что отряд Басманова попал в засаду, устроенную Хлопком, и именно поэтому и потерпел такое тяжелое поражение. Это показание Массы позволяет удовлетворительно объяснить, почему, несмотря на явное неравенство сил, восставшие чуть не одержали победу над царскими воеводами, хотя вместе с тем и рисует последних в очень невыгодном свете, как неумелых военачальников (чем и можно объяснить молчание об этом официального источника, каким является «Новый Летописец»).

Можно довольно отчетливо представить себе обстановку накануне восстания Хлопка и причины, это восстание вызвавшие.

Уже a priori следует предположить, что наступление феодалов на труд и свободу народных масс, выражавшееся в использовании обстановки голода для закабаления голодного населения и превращения закабаленных людей в своих холопов, не могло не вызвать соответствующей реакции со стороны холопов, в составе которых резко возросло количество недавно еще свободных людей. И если одних угроза голодной смерти заставляла жертвовать своей свободой и итти в кабалу, то более активные и решительные элементы пытались искать иного выхода из положения и находили этот выход прежде всего в бегстве на южные окраины Русского государства.

Эта часть Русского государства — Украинные и Польские города — в XVI в. обладала рядом своеобразных особенностей, обусловившихся тем, что Украинные и Польские города являлись районом интенсивной колонизации, причем правительство всячески стимулировало приток населения в эти места, вплоть до того, что использовало для колонизации Украинных городов такое средство, как ссылку туда преступников, предполагая (в указе 1582 г.)» что тот, кто «уличен будет в составе (подлоге. — И. С .) и в кромоле, и такого лихого человека казнити торговою казнью да сослати в козаки в Украйные города» [157]. По свидетельству Авраамия Палицына, правительство шло даже еще дальше в своей политике заселения русского Юга и допускало, что если «кто злодействующий осужден будет к смерти и аще убежит в те грады Полские и Северские, то тамо да избудит смерти своя» [158].