Иван Смирнов - Восстание Болотникова 1606–1607

Всего важнее для выяснения обстоятельств возникновения восстания Болотникова, однако, то, что английское донесение сообщает относительно смены воевод. Английский документ прямо говорит, что Шуйский «начал смещать и назначать воевод» по городам и одновременно приводить к присяге население этих городов. Именно эти действия нового царя и вызвали восстание. Что касается посылки Шуйским по городам специальных лиц для приведения населения к присяге, то это с бесспорностью устанавливается как документальными, так и иными источниками. Именно таким лицом являлся Гаврило Шипов, посланный в Путивль [202].

Сохранилась царская грамота черниговскому воеводе князю А. А. Телятевскому, извещающая его о посылке в Чернигов записи, по которой черниговцы должны были присягать Василию Шуйскому [203]. Такая же «государева грамота» о воцарении Шуйского «пришла в Астрахань» [204].

Факт посылки царем Василием «по всем городом бояр и окольничих и стольников приводити к крестному целованию» отмечается и «Новым Летописцем» [205]. Наконец, Исаак Масса указывает, что южные города Русского государства «возмутились и убили гонцов», привезших извещение о воцарении Василия Шуйского [206].

Сложнее обстоит дело с вопросом о смене воевод. Историографическая традиция здесь ведет свое начало от Карамзина, подкрепившего известие «Нового Летописца» о рассылке Шуйским воевод по городам данными разрядов, указав конкретные случаи посылки Шуйским воевод — бывших сторонников Лжедмитрия I. Это построение Карамзина принял и Соловьев [207]и, позднее, Платонов [208]. Однако политика Шуйского в вопросе о воеводах если и включала в себя момент мести Шуйского его врагам, тем не менее не может быть сведена к одной лишь расправе царя с своими политическими противниками. Разрядный список воевод по городам, откуда Карамзин взял данные о посылке на воеводство князя В. М. Рубца-Мосальского, А. Власьева, М. Г. Салтыкова, Б. Я. Бельского, не исчерпывается названными лицами, политическая деятельность которых при Лжедмитрии I дала основание Карамзину рассматривать назначение их воеводами как форму политической ссылки [209]. Наряду с перечисленными лицами воеводой в город Орешек, например, был послан князь И. И. Курлятев, назначение которого на этот пост нет никаких оснований рассматривать как форму репрессии. Как видно из дипломатической переписки правительства Шуйского со шведами, князь И. И. Курлятев в качестве воеводы города Орешка играл видную роль в дипломатических переговорах 1606–1607 гг., являясь, таким образом, лицом, которому правительство Шуйского доверяло столь ответственные дела, как представительство Русского государства в переговорах с иностранными государствами [210].

Точно так же и назначение Ф. И. Шереметева воеводой в Астрахань (точнее, подтверждение назначения, сделанного еще Лжедмитрием I) преследовало цели не ссылки политически нежелательного лица, а прямо противоположные: замену сторонника Лжедмитрия I, князя И. Д. Хворостинина, сторонником Василия Шуйского — Ф. И. Шереметевым.

Можно привести еще пример смещения Шуйским политически враждебных ему лиц из числа воевод по городам. Так, несомненно по политическим мотивам был смещен (около августа 1606 г.) арзамасский воевода Б. И. Доможиров, получивший воеводство при Лжедмитрии I (см. ниже).

Возвращаясь к вопросу о назначении воеводами князя В. М. Мосальского, А. Власьева, М. Г. Салтыкова и Б. Я. Бельского, следует сказать, что и здесь дело обстоит значительно сложнее, чем это изображается в «Новом Летописце». Если вопрос о ссылке в Уфу А. Власьева не вызывает сомнений (В. Диаментовский указывает, что А. Власьев «вскоре после смерти Дмитрия был послан в опале в Сибирь») [211], то вряд ли ссылкой являлось назначение казанским воеводой Б. Я. Бельского.

Благодаря нескольким грамотам, сохранившим имена казанских воевод, мы имеем возможность более точно представить себе обстоятельства смены и назначения воевод в Казани. При Лжедмитрии I воеводами в Казани были С. А. Волосский и князь М. С. Туренин. Грамота Лжедмитрия I от 28 января 1606 г., адресованная «в нашу отчину в Казань боярину нашему и воеводам Степану Александровичи) Волосскому да князю Михаилу Самсоновичу Туренину» [212], с бесспорностью устанавливает состав казанских воевод. Воцарение Василия Шуйского не привело к смене воевод в Казани. Сохранилась ввозная грамота на поместье некоему Матвею Бруткову, выданная 13 июля 1606 г., по указу Шуйского казанскими воеводами С. А. Волосским и князем М. С. Турениным [213]. Примерно до того же времени Б. Я. Бельский оставался воеводой в Новгороде, как это видно из грамоты Василия Шуйского от 2 июля 1606 г., адресованной «в Новгород боярину и воеводе князю М. П. Катыреву-Ростовскому и оружничему и воеводе Б. Я. Бельскому» [214].

Этими документальными данными опровергается свидетельство о казанских воеводах «Карамзинского Хронографа». В этом источнике, в рассказе о походе «царевича» Петра-Илейки из Астрахани, по Волге, к Москве, имеется эпизод о том, как зашедшим по Волге «выше Свияжскова» казакам, узнавшим об убийстве Лжедмитрия I, удалось проскочить обратно по Волге мимо Казани, обманув казанских воевод ложным «челобитьем» о том, что они, казаки, сами готовы выдать «царевича» Петра. В этом рассказе казаки били челом «государевым бояром Василию Петровичу Морозову да Богдану Яковлевичу Белскому» [215]. Но в это время (примерно июнь 1606 г.; к этому моменту до Свияжска уже должно было докатиться известие о событиях 17 мая 1606 г.) в Казани не было ни Б. Я. Бельского (находившегося еще в Новгороде), ни В. П. Морозова [216].

Можно думать поэтому (если изложенный эпизод с казанскими воеводами действительно имел место), что автор «Карамзинского Хронографа» ошибочно отнес к 1606 г. воеводство В. П. Морозова и Б. Я. Бельского, приписав им участие в событиях, где действующими лицами являлись их предшественники.

И С. А. Волосский и князь М. С. Туренин получили воеводство в Казани уже при Лжедмитрии. Их предшественники — князь И. И. Голицын и В. Я. Кузьмин-Караваев — находились в Казани еще 29 июня 1605 г. Именно они принимали от приставов сосланных Лжедмитрием I в Казань Сабуровых [217]. Но уже в октябре 1605 г. казанскими воеводами являются С. А. Волосский и князь М. С. Туренин [218].

Очевидно, С. А. Волосский и князь М. С. Туренин стали казанскими воеводами в связи с общей сменой воевод по городам, произведенной Лжедмитрием. В разрядах отмечается, что «как Рострига пришол к Москве и царским венцом венчался, и тово году послал воевод по городом» [219]. Нет возможности ответить на вопрос о том, какими мотивами было вызвано назначение в Казань князя М. С. Туренина. Но относительно первого казанского воеводы, С. А. Волосского, весьма интересные данные сохранились в материалах миссии монахов-кармелитов, посланных папой в Персию и оказавшихся в Казани весной 1606 г., предварительно побывав в Москве и заручившись покровительством Лжедмитрия I [220].