Николай Горелов - Книга странствий

Раббаната, монах-христианин, однако несторианин, был при жизни царя Давида близок к нему, поскольку являлся его советником. После смерти царя Давида его дочь, жена Чингис-хана, взяла монаха на службу, памятуя о его старинной дружбе с ее отцом, и, поскольку он был христианином, его сделали у них советником и пенитенциарием. И, сблизившись с татарами, он существовал таким образом с соизволения Чингис-хана. После же его смерти монах стал чужим для татар и отдалился от них. Все же сам Раббаната, помогая как дочери царя Давида, так и многочисленной курии, ввел у татар новшества посредством множества советов и деяний и многое при помощи предсказаний открыл им. И по этой причине он, несомненно, какое-то время считался у них за великого мага и почитался как святой теми, кто входил в число курии Чингис-хана и его баронов. Затем же он отправился в Великую Армению, где и скрывался какое-то время в городе Тавре [73]. Но после тщательного расследования, произведенного при помощи братьев-проповедников, которые по приказу Папы отправились к татарам и доставили также письмо к самому Раббанате, а также при помощи верующих людей и прочих, достойных доверия, стало известно следующее. Он [Раббаната] оказался [на тот момент] купцом, пользующимся предсказанием, и еретиком, и недругом истинной и католической веры, в чем и обнаруживал себя речами. Однако он мог свободно менять свои убежища и никогда более после встречи с братьями никому на глаза не показывался. Как он прожил всю жизнь, так и помер, как жил, ибо истинно и несомненно то, что он отправился в преисподнюю.

Татары суть люди наибезобразнейшие и в большинстве своем маленькие, глаза имеют большие и навыкате, в основном прикрытые веками, так что лишь небольшая часть [глаз] остается открытой. Лица имеют широкие, а лбы низкие и носы плоские. Бороды у них нет, за исключением редких, как у юноши, волос на подбородке. В поясе они, в общем, тонки, за исключением немногих, и росту все невысокого. Разуру делают чуть пониже темени, спускающуюся ниже к затылку от одного уха к другому, и запечатлевается разура на их челе совсем как у лошадей. Бреются также сзади, а длинные волосы и косы оставляют за ушами. Точно так же разуры носят все, кто живет с ними: команы, сарацины и другие, но лица этих людей не похожи на лица татар. Сами татары весьма быстры и подвижны и в большинстве своем хорошие наездники: с раннего детства учатся ездить на лошадях, следуя за стадами лошадей и прочих животных, а когда становятся старше, то во время сражений скачут рядом со своими отцами в качестве оруженосцев. И никто из них не ходит пешком, но все, едва подрастут, садятся на лошадей или меринов, у которых самые быстрые ноги. И поэтому [татары] ходят неуклюжей походкой и не в силах целый день ходить пешком. Жены у них наибезобразнейшие и ездят на лошадях совсем как мужчины. Коней они держат неподкованных и не потребляющих ничего, кроме ячменя, и в основном приученных к тяготам, а также кастрированных и имеющих выемки на копытах. Кроме того, татары разговаривают отрывисто и кратко, издавая горлом неистовые и страшные звуки. Песни они мычат, словно быки, или воют, словно волки, и выводят голосами, не приспособленными для пения, и повсеместно и наиболее часто распевают вот такой напев: «Алай, алай!» Наимерзким образом разевают рот, когда пьют, а то, что выпьют, заглатывают в горло, подобно лошадям. Они постоянно живут в шатрах, а не в городах или деревнях. Пасут обычный домашний скот — стада овец и коз — и гордятся стадами быков, коней и верблюдов. Зимою они обычно остаются на равнинах, а летом отправляются на плодородные пастбища в горы. Они забавляются борьбой и стрельбой из лука, считающимися у них наилучшими развлечениями, а также военными упражнениями. Телом они немощнее, — чем христиане. Они прекрасные охотники и выходят на охоту снаряженные и во всеоружии, а зверя, на которого охотятся, гонят перед собою до тех пор, покуда не окружают его со всех сторон, и тогда пускают стрелы, и убивают его, и отрезают ему голову. Едят они наиничтожнейшим образом, хлеба не имеют и не выращивают, не используют скатерти и салфетки и едят грязными руками.

Среди татар установлено и утверждено Чингис-ханом, первым их государем, что всякого, кто, превознесясь в гордости, пожелает быть императором собственною властью, минуя избрание князьями, должно убивать без какого-либо сожаления. Поэтому и один из принцев по имени Куйук-Хан, внук Чингис-хана, был убит еще до его избрания, ибо неизбранный возжелал царствовать. Имеют еще и другое установление, о том, что они должны подчинить себе всю землю и не заключать мира ни с каким народом, если прежде им не подчинятся. И до тех пор, пока не настанет время их погибели, они должны восемьдесят лет сражаться и восемнадцать лет править; после чего, как сами говорят, они должны быть побеждены другим народом, а каким, они, однако, не знают. И те, кто будет в состоянии уйти, должны, как говорят, соблюдать закон тех, кем были побеждены на войне. Сами же татары усиленно предаются гаданиям вообще, а также по полету птиц и внутренностям животных, чародействам и волшебству, и, когда им отвечают демоны, они веруют, что это сам Бог. Также есть установление Чингис-хана о том, что их войско должно быть разделено под началом тысячников, сотников и десятников. Кроме того, ханом было для всех установлено, что женщины, где бы то ни было завоеванные татарами или их слугами в любом количестве, забираются ими и употребляются по их воле, и если захотят, то могут оставить у себя в услужении. О лошадях же следующее было для всех установлено: если какой-нибудь татарин сможет поймать коня, и где бы он его ни нашел независимо от того, откуда этот конь и кому он принадлежал ранее, он становится истинным его владельцем, если только конь не принадлежит другому татарину. И еще установлено им о путешественниках: если какой-нибудь татарин или татарский слуга найдет что-нибудь на дороге и оно не будет принадлежать купцу или иметь татарскую буллу, то это найденное он забирает себе, либо ежели он является татарским слугой, то он должен сохранить у себя это на всем протяжении пути и передать своему хозяину. Татары подразделяются на два рода, имеющие различные наречия, но единые законы и обычаи, совсем как тевтоны и франки.

Они до такой степени нечестивы и надменны, что хана, своего государя, называют сыном Бога и почитают его как занимающего место Бога на земле, произнося и демонстрируя тем самым воплощение следующего: «Господь неба небесного дал земле сына человеческого». Так и сам хан называет себя сыном Бога и в посланиях своих этим именем всеми повелевает, и они подчиняются. Так, например, татары по его приказу заставляют послов, прибывающих к ним, принцев своих Байотноя и Батыя почитать, трижды встав на колени и трижды склонив голову к нечистой земле. И вообще, они безмерно тщеславны и упорны в том, что в скором времени станут господами всего мира, и до такой степени неблагоразумны, что уверены, будто в мире нет никого выше их государя хана, и именуют его пред лицом его титулатурой, не уступающей Папе или иному властителю. Всех людей, мир населяющих, они, за исключением себя самих, считают за скотину, а Папу и всех христиан называют собаками и считают их идолопоклонниками, ибо те почитают дерево и камни — то есть дерево и камни, из которых вырезан или выбит символ Распятия. Они придают значение снам и верят в плохие приметы, у них есть маги или прорицатели, посредством которых просят демонов, обитающих в идолах, дать ответ, и веруют, как сказано, что с ними общается Бог. И этого Бога они называют Итога, а сами команы зовут его Хан. Они удивительно боятся и чтут его, и приносят ему множество подношений и начатки пищи и питья, и делают все согласно его советам. Солнце они называют отцом луны, ибо, как они говорят, она берет свой свет от солнца, а также веруют, что все очищается огнем. Дни, и месяцы, и полнолуния, и год, и время отсчитывают, и никакие дни или промежутки времени не установлены у них для воздержания, и нет у них дней, считающихся торжественными или знаменательными. К общению с прочими людьми они не расположены и недружелюбны, ибо считают недостойным говорить с другими, и в играх и всюду желают быть первыми. Так, когда у них в войске двоим христианам-георгианам было предложено побороться потехи ради с двумя татарами и георгианы их целыми и невредимыми повергли на землю, прочие татары, возмущенные сверх меры поражением своих, с криками набросились на георгиан, да так, что каждому их них вывихнули одну из рук.