Арсений Насонов - Монголы и Русь. История татарской политики на Руси

Сразу же после смерти Менгу-Тимура, при Туда-Менгу, Ногай выступил в роли самостоятельного правителя и в 1282 г. отправил свое посольство к египетскому султану [225]. Если не явно враждебно, то во всяком случае довольно независимо держал себя он и по отношению к захватившему (в 1287/88 г.) ханский престол Телебуге-хану [226]и, тайно поддерживая связь с сыном Менгу-Тимура Токтаем (Тохтой), который бежал от Телебуги, взялся вместе с тем быть между ними посредником, утверждал, что у него имеется указ от Батыя примирять тех, кто будет «мутить в улусе его и уруке» [227]. Таким образом, со смертью Менгу-Тимура, т. е. с 1280–1282 гг. и до 1291 г. (нового переворота), в Орде воцарилось фактически двоевластие [228]. Оно явственно обнаруживается в событиях, изложенных в рассказе [229]о баскаке Ахмате. Летопись говорит о двух «царях», один из них — Телебуга, другой — Ногай: «князь же Олегъ иде в орду о томъ с жалобою къ царю Τелебузе »; «Ахмать же бяше въ то время въ ордѣ у Ногоя царя » (Симеон. л.). Князья Курской «области» — Олег Рыльский и Святослав Липовичский считают «своим» царем Телебугу: «князь же Олегъ нобѣжал къ своему Телебузѣ цаρю » (Симеон. л.); Олег говорит Святославу: «и нынѣ затерял еси правду мою и свою ти, не идешь ни к своему цесарю, ни к Ηогою на исправу (Лавр. л.); в Троицкой летописи: «а еще не идешь ни къ своему Царю ни к Ногаю на исправу». В ставку Телебуги дважды ходил Олег с жалобой на Ахмата ж исполнял приказания Телебуги — сначала с «приставами» Телебуги разгоняет «слободы» Ахмата; впоследствии «по цареву слову» убивает Святослава, причем приводит с собою из Орды татарский отряд: «прида Олегъ изъ Орды с Тотары» (Лавр., Троицк., Симеон. лл.). Мало того, Олег считает себя правым перед баскаком Ногая Ахматом, поскольку он (Олег) разгонял «слободы» не «разбоем», а с «приставами» Телебуги («понеже сам прав бяше предъ бесерменином»); он не осмеливается ехать к Ногаю на его зов только потому, что его «сродник» Святослав самовольно (без разрешения Телебуги), напал на слободы: «ударилъ ночи на свободу разбоемъ» (Симеон. л.). Формально, таким образом, как будто верховная власть признается за Телебугой. Но фактически в «области» царит двоевластие, так как хозяйничает все же Ногай. Баскак и откупщик дани Ахмат послан от Ногая. Ногай вызывает к себе Олега и, когда тот не приезжает, в гневе посылает на него рать: «царь же Ногой разгнѣвася и дасть рать на Олга и повелѣ его изнимати, а княжение его взяти все» (Симеон. л.). Итак, в б. Черниговском княжестве, в «княжении Курскиа области», местные князья признавали себя вассалами Телебуги; но фактически царило двоевластие, и в «области» все же хозяйничал Ногай. Как же обстояло дело на Северо-востоке и какому «царю» повиновались князья Ростово-Суздальского края?

В 80–90 гг. XIII в. в Северо-восточной Руси образовались те две взаимно враждебные политические группы, вражду которых впоследствии так резко подчеркнул летописец, рассказывая о съезде 1297 г.; на съезде этом «сташа супротиву себе, со единои стороны князь великий Андрѣй, князь Феодор Черный Ярославский Ростиславичь, князь Костянтинъ Ростовьскыи со единого, а съ другую сторону противу сташа князь Данило Александровичь Московский, братъ его князь Михаило Ярославичь Тферскыи, да с ними Переяславци съ единого. И за малымъ упаслъ бог кровопролитья, мало бою не было; и подѣлившеся княжением и разъѣхашася кождо въ свояси» (Симеон., 1297). В одном лагере, как видим, в союзе — представители Переяславля — князь тверской и князь московский, в другом — князья ростовские, к которым примыкал их верный союзник князь Андрей Городецкий. В том же году Андрей захотел идти на Переяславль, а также на Москву и Тверь. «Братья» Данило Александрович и Михаил Ярославович собрали «противу» большую рать и не дали князю Андрею идти на Переяславль, так как князь Иван Дмитриевич, идя в Орду, приказал «блюсти» свою отчину Переяславль князю Михаилу Тверскому (см. Симеон, л.). Тверской и московский князья, действительно, находились в союзе; к ним примыкал и переяславский князь, поручивший Михаилу Тверскому «блюсти» Переяславль.

В 80-х гг. XIII в., как раз тогда, когда со смертью Менгу-Тимура в Орде фактически водворилось двоевластие, в Северо-восточной Руси обозначились две различные политические ориентации. Прочные связи по родству и «службе», которые установились у ростовских князей (в том числе и у ярославского князя) с Волжской Ордой, сделали их верными вассалами ханов Поволжья. В источниках ростовские князья и князь Андрей Городецкий выступают в качестве ставленников и вассалов волжских ханов; с другой стороны, князь Дмитрий Александрович Переяславский и, можно думать, князь Михаил Тверской оказываются вассалами «царя» Ногая и ищут поддержки у последнего. Князья ростовские и князь Андрей Городецкий, согласно летописным известиям, весьма исправно посещали не только ставку Менгу-Тимура, но и его преемников. Эта группа князей не признавала Ногая «царем»; характерно, что Ростовский владычный свод называет Ногая просто по имени (см. Акад. л. под 1281 г.: «князьже иде къ Ногою», и под 1283 г.: «Дмитрий приде отъ Ногуя»; ср. ту же летопись под 1266 г., где уже Верке-хана Ростовская летопись называет «царем»: «умре царь Беркалий»). Иной ориентации, как оказывается, придерживался князь Дмитрий Александрович со своими соратниками.

Около 1281 г. умер Менгу-Тимур. Немедленно Андрей Городецкий поспешил в Орду и, «испросивъ собѣ княжение великое подъ братомъ своимъ», пришел с татарской ратью (Кавгадыя и Алчедая) [230]на Дмитрия Александровича Переяславского, имея союзников в лице Федора Ростиславовича Ярославского, Константина Борисовича Ростовского и других князей (он послал за ними, и они к нему присоединились); при этом главным пособником Андрея был какой-то «коромолникъ льстивый» Семен Тапильевич (Симеон., Никон. лл.). Из какой же Орды пришел Андрей с татарской ратью? В летописи находим несомненные указания на то, что последний пришел из Орды Волжской: он шел сухим путем (дело было зимою, в декабре) с юго-востока в северо-западном направлении — сначала на Муром, оттуда на Владимир, Юрьев, Суздаль и Переяславль (Симеон., 1281). На следующий год «нахожденье» повторилось; снова, на Дмитрия Александровича нагрянул Андрей «ис Татаръ, а съ нимъ рать Татарская Тура и Темерь и Алынъ, а съ ними Семеиъ Тавильевичь въ воеводах» (Симеон., 1282). Великокняжеский стол, таким образом, был захвачен Андреем с помощью военной силы волжского хана. Тем не менее Дмитрий Александрович считал себя в праве начать открытую борьбу с Андреем, опираясь на силу какой-то другой власти. Из летописи не видно, чтобы Дмитрий Александрович хоть раз ездил в Орду волжских ханов. Свод Дмитрия Александровича [231]открыто обличает действия Андрея и татар и дает красочное описание учиненного погрома. Согласно этому рассказу, татары рассыпались по всему краю и произвели опустошение, сопровождавшееся грабежом всего Северо-востока от Мурома и до Торжка. Грабили города, села, погосты, монастыри; угоняли стада и табуны; обирали жито, иконы и церковные сосуды; часть населения уводили в плен: «и множьство безчислено христианъ полониша» (Симеон… 1281). На кого же опирался Дмитрий Александрович в борьбе с братом и его «татарами» и почему Андрей принужден был все же уступить переяславскому князю великокняжеский стол? Оказывается, что Дмитрий Александрович получил поддержку от Ногая. Свод Дмитрия Александровича прямо говорит, куда поехал он, когда вторично пришел с ратью Андрей из Орды («Тукатемерь и Алынь», Акад. л.) [232]«князь же Дмитрии, — читаем в Симеоновской летописи, — съ своею дружиною отъѣха въ орду къ царю Татарскому Ногою». Для Дмитрия, как видим, Ногай был «царем»; в его «Орду» он поехал и от него он получил великокняжеские полномочия [233]. Вместе с тем, Дмитрий Александрович тоже привел с собою, по-видимому, татарскую рать; во всяком случае, Новгородская летопись прямо отмечает, что в 1284 г. он ходил ратью на Новгород «с татары» (Новг. I, 1284). И когда в 1283 г. Дмитрий Александрович вернулся от Ногая, Андрей принужден был «смирится» с братом и уступить ему великокняжеский стол, а Семен Танильевич по повелению князя был убит.