Арсений Насонов - Монголы и Русь. История татарской политики на Руси

В 1257 г., когда, согласно нашим летописям, приступили к переписи в России, император, по словам Юань-ши, назначил в Россию сына своего зятя — Китата [33]на должность даругаци [34]; в их обязанность в провинции, помимо общего надзора за ходом дел по праву хранителей печати, входили: перепись населения, сбор дани и доставка ее ко двору [35]. Наши сведения о том, как производили перепись, дают основание предполагать, что за единицу считали не мужскую голову, а дом или семейство подобно тому как это издавна было принято в Китае [36].

Численники ушли, но оставили на территории русского Северо-востока какую-то организацию, смысл которой остается до сих пор неразгаданным в нашей историографии. Летопись сообщает, что численники «исщетоша всю землю Суждальскую и Рязаньскую и Мюромьскую… и идоша вворду». Летопись ничего не говорит, что вместе с этими лицами командного состава, начиная с десятника, пришли бы на Русь и монгольские солдаты; она ясно говорит только, что пришли десятники, сотники, тысячники и темники. Если мы примем во внимание, что на обязанности даругаци, на ряду с организацией переписи, податного дела и устройства почтовых сообщений, лежал набор войск из местного населения, то поймем, что сын императорского зятя приехал не только для того, чтобы руководить переписью, по и для того, чтобы наладить в завоеванной провинции какую-то постоянную военно-политическую организацию. Дело в том, что монголы составляли, как известно, отряды или полки из иноплеменных народов, например киданей, тюрков и других, назначением которых было не только заменять в войсках и сражениях войска монгольские, но и держать в повиновении покоренные народы [37]. Командный состав (т. е. десятники, сотники, тысячники, темники) полков, набиравшихся из населения завоеванных областей, приходил обычно из страны завоевателей и состоял из собственно татар или монголов [38]. Монгольские воеводы, по арх. Палладию, командовавшие такими отрядами, назывались в Монголии таньмачи, а у нас — баскаки [39]. Прямые следы существования на Руси таких отрядов (составленных из туземного населения), действовавших у нас в последующие годы, мы наблюдаем в летописном рассказе о баскаке Ахмате. Этот баскак имел в распоряжении своем «отряды, которые пополнялись «людьми», сходившимися «со всех сторон», и состояли частью из «бесермен», а частью — из «Руси»; они жили в особых слободах; в одном из таких отрядов, например, переходившем из одной «слободы» Ахмата в другую, было 30 человек «Руси» и двое «бесермен» [40]. Таким образом, как можно заключить из летописного известия под 1257 г. («ставиша десятники и сотники и тысячники и темники…»), с уходом численников на Руси были сформированы (набраны) особые отряды, частью из местного населения, с пришлым командным составом, которые поступали в распоряжение баскаков. Эти баскаческие отряды были поставлены в пределах земель Муромской, Рязанской и Суздальской. Последующие показания материала подтверждают наш вывод. Начиная с 1269 г. появляются известия о «владимирском баскаке», действующем «с татарами» в военных экспедициях [41], а в послании митрополита Феогноста по поводу определения границ рязанской епархии видим обращение «к баскакам и сотникам» [42].

О дальнейшем распространении баскаческих отрядов мы сведений не имеем. Можно предположить только, что в последней четверти XIII в. баскачество было введено и в земле Смоленской. Глеб Ростиславович, как известно, подчинялся воле великого князя владимирского, получившего от хана ярлык на великое княжение, и ходил с ним в 1270 г. на Новгород, а в 1274 г. получил от Орды приказание двинуться вместе с другими князьями против Литвы [43]; вслед за тем в Смоленск начинают наезжать и требовать постоя ханские чиновники [44].

Только Новгород и оставался на особом положении. Судя по летописному тексту, численники не ставили там «десятников, сотников, тысячников и темников» [45]: дальнейшие события также не дают основания предполагать о существовании новгородского баскачества [46].

Следы пребывания баскаческих отрядов сохранились, монет быть, в названиях некоторых русских поселений. В пределах б. Европейской России мы встречаем целый ряд поселений с названиями: Баскаки, Баскаково, Баскачи и т. п. Топографическое распределение их на территории б. Европейской России позволяет думать, что, может быть, происхождение части этих названий связано с местопребыванием или деятельностью баскаческих отрядов или баскаков.

Мы не встретим их, во-первых, на территории, непосредственно принадлежавшей Золотой Орде, — в Поволжье (начиная с б. губерний Нижегородской и Казанской), в Кипчаке (в южно-русской степной полосе) и в Крыму [47]. Во-вторых, мы не встретим их в б. западных губерниях, т. е. в областях, лежавших за пределами золотоордынского владычества, и даже в областях, во всяком случае в части своей лежавших за пределами татарского владычества: в б. губерниях Витебской и Жогилевской [48]. В-третьих, мы не найдем их под Новгородом и на территории новгородских пятин, где, как мы видели, баскаческие отряды поставлены не были [49].

Значительное большинство этих селений расположено в б. Центральной России. На территории Смоленского княжества, в б. Смоленской губ., находим Баскакова (б. Вельский уезд) — в сторону от дороги из Смоленска на Тверь (через Ржев); затем — Баскаково, недалеко от границы б. Московской губернии — по гжатскому почтовому тракту, и, наконец, Баскаково — но правую сторону р. Угры, на восток от Смоленска; к последнему селению примыкает и с. Баскаково, б. Мосальского у., Калужской губ., расположенное в юго-западной части уезда, недалеко от границы б. Смоленской губ [50]. На территории Тверского княжества находим с. Баскаково под г. Катиным (в 10 верстах), по дороге из Углича, т. е; из Ростовского княжества, в Кашин, и с. Баскаки — приблизительно в 30–40 верстах к северу от г. Твери [51]. На территории Ростовского княжества, в одной б. Ярославской губ., обнаруживаем целую цепь селений (десять) с названиями: Баскаково, Баскачево и т. п., продолжение которой на северо-востоке составляют с. Баскаково, б. Вологодской губ., Грязовецкого у., лежащее недалеко от границы б. Ярославской губ., и с. Баскаково, б. Тотемского у., по правую сторону р. Сухоны, т. е. в направлении к Устюгу. Может быть, на территории Ростовского (точнее — Белозерского) княжества лежали также с. Баскаки, б. Новгородской губ., Череповецкого у. на р. Шексне и с. Баскаки, при речке Баскаковке, б. Весьегонского у. [52]На территории Рязанского княжества обнаруживаем с. Баскаково, б. Данковского у., и в районе рязанского порубежья — с. Васкачь в б. Тульской губ., Каширского у.; а недалеко от Тулы — с. Баскаково (Щупанье) [53]. По дороге из Костромы на Суздаль находим с. Баскаково в б. Костромской губ., Нерехтинского у. [54]; на территории Суздальского княжения — с. Баскаки, в 27 верстах от Суздаля, и, наконец, на территории великого княжения Владимирского — с. Баскаки, под г. Владимиром, в 17 верстах (на восток) от города [55].