Арсений Насонов - Монголы и Русь. История татарской политики на Руси

Баскак «владимирский» (Амрагаy) назывался «великим», очевидно, в отличие от других баскаков, ему подчиненных [56]. Об этом, с одной стороны, свидетельствует текст летописи Новгородской, в составе Софийской I и Новгородской I летописей, с другой стороны — текст Тверского свода, в составе Никоновской летописи [57]. Другие баскаки, по-видимому, держали баскачество разных княжений, если судить по тому, что Ахмат, согласно летописному рассказу, «держал баскачество» Курского княжения [58]. Не сохранилось сведений, сколько их было, и указаний на те города или княжения, в которых они сидели. Отметим только, что в Ростовском владычном своде имеем случайное упоминание о смерти (ростовского?) баскака Кутлубуга [59]. В чем же выражалась деятельность баскаков в Северо-восточной Руси и какое назначение выполняла эта организация? По своему значению баскаческие отряды заменяли, в сущности, войска монгольские [60]. В 1269 г. великий князь Ярослав Ярославович, «сдумавъ с новгородци», стал копить против немцев на Низовской земле рать; собрав «всѣхъ князей», он привел их в Новгород; вместе с русскими князьями прибыл и «великий баскак владимирский» Амраган и зять его Айдар «со многими татары». С прибытием баскака и «татар» война против русских означала, очевидно, войну против Золотой Орды. Узнав о прибытии баскака и татар, немцы, «устрашишася и вострепетавше, прислаша съ великимъ челобитьемъ и со многими дары послы своя, и добита челомъ на всей воли его, всѣхъ издариша и великого баскака и всѣхъ князей Татарскихъ и Татаръ; зѣло бо боахуся и имени Татарского» [61].

Можно догадываться, что основной обязанностью баскаков была служба внутренней «охраны». Они должны были «держать в повиновении» покоренное население; В самом деле: в 1273 г., когда новгородцы не пожелали принять на Новгородский стол великого князя Василия Ярославовича, поставленного на великое княжение ханом, баскаческие отряды приняли участие в военных экспедициях против Новгорода, в результате которых новгородцы принуждены были принять Ярослава [62]. Ханские ярлыки не оставляют сомнения в том, что баскаки имели ближайшее отношение к сбору налогов [63]. Нет указаний, однако, чтобы в их постоянную обязанность входил сбор налогов. Ярлыки перечисляют чиновников, ведавших сбор ордынских податей: даньщиков, поплужников, таможников [64]. Ахмат собирал дань, согласно тексту летописи, не по обязанности баскака, а по праву откупщика, поскольку он откупал сбор дани у ордынской администрации [65]. Вернее предположить, таким образом, что обязанность баскаков заключалась не столько в сборе дани, сколько в поддержке сборщиков, особенно когда требовалось вмешательство военной силы. Напомним, что неуплата дани (как явствует из летописного рассказа под 1270 г.) рассматривалась как неповиновение власти хана и служила достаточным основанием для вмешательства ордынских войск [66].

Внутренняя «охрана» завоеванной провинции являлась, надо думать, ближайшей задачей баскаческих отрядов. Недаром они появились тогда, когда настоятельно требовались средства «охранения». Осторожные и отрывочные сообщения сводов «Суздальской земли» ничего не говорят о том, как был встречен населением приезд численников, и только откровенный и пространный рассказ Новгородской летописи заставляет думать, что далеко не везде и на Низу перепись прошла благополучно. Уже одно только известие из Низовской земли о намерениях татар произвело в Новгороде переполох: «Приде вѣсть изъ Руси зла… смятошася люди чересъ все лѣто» (Новг. I, 1257). Когда в город приехали татарские послы, население, на просьбу дать «тамгы и десятины», ответило отказом. Новгородский князь Василий, сын Александра Невского, бывший на стороне населения, «побѣже въ Пльсковъ» (т. е. в Псков).

Александру Невскому волей-неволей пришлось вместе с татарами усмирять взбунтовавшихся. Он вывел сына (князя Василия) из Пскова и послал в Суздальскую землю, «а Александра (по-видимому — новгородца) и дружину его казни: овому носа урѣзаша (т. е. татары, см. ниже), а иному очи выимаша, кто Василия на зло повел» [67]. Когда, год спустя, вновь приехали татары, уже в более значительном количестве, собираясь произвести исчисление, с ними прибыли князья — Александр Невский, Борис и Андрей, посетившие предварительно ставку хана [68]. Снова в городе, до рассказу летописца, начался «мятежъ великъ»; и «чернь» упорно не хотела «дати числа». Опасаясь нападения, татары даже обратились к Александру с просьбой дать им сторожей — «ать не избыоть насъ»; и великий князь «повелѣ… стеречи ихъ сыну посадпичю и всѣмъ дѣтямъ боярьскымъ по ночемъ» [69]. На другой день, «заутра», новгородцы, наконец, «яшася по число», испуганные, как кажется, угрозой — «аже не иметеся по число, то уже полкы на Низовьскоѣ земли» [70].

Итак, до 1257 г. мы не находим никаких следов организации татарского владычества в Северо-восточной Руси. С 1257 г., вслед за «исчислением народа», были поставлены на Северо-востоке отряды, находившиеся в распоряжении баскаков, для «охранения» завоеванной провинции. Владимир по-прежнему считался стольным, великокняжеским городом, владимирский князь — великим князем; на ряду с ним появился теперь «великий баскак владимирский», но то, что мы знаем о нем, в связи с событиями того времени, ничего не говорит о попытках с его стороны руководить «великим княженьем», умалить действие великокняжеской власти: в 1269 г. он идет вместе с полками, собранными великим князем, «на Нѣмци». В 1270 г., после личных столкновений великого князя с новгородцами, он не препятствует вызывать из Орды рать на Новгород, хотя посол великого князя, чтобы вызвать из Орды войско, прибегает к неправильному доносу; когда же новгородские послы объясняют хану настоящую причину столкновения их с великим князем, хан приказывает вернуть войско обратно [71]; наконец, в 1273 г., когда новгородцы отказываются принять князя, вновь посаженного ханом на великокняжеский стол, он принимает участие в военных экспедициях против Новгорода.

Не видим мы со стороны Орды, в первые десятилетия владычества, попыток изменить и основное направление «внешней» политики Владимирского стола. Интересы Батыя и его ближайших преемников (Сартака, Улагчи) побуждали Орду идти навстречу общерусским притязаниям владимирского князя, поддерживая последнего в его соперничестве с черниговским князем; интересы эти обусловливались опасностью, грозившей владычеству монголов с Запада, и той позицией, которую занял по отношению к Орде черниговский князь Михаил. В условиях ига получила неожиданное завершение старая борьба за Киев и за преобладание на русской равнине между княжеством Черниговским и великим княжеством Владимирским, продолжавшаяся, как мы видели, со второй половины XII в.