Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

Точно так же определялся порядок имянаречения в поколениях внуков и правнуков Всеволода. Убитый татарами в марте 1238 г. ростовский князь Василько Константинович родился «месяца декабря въ 7 день на память святаго отца Амвросья епископа». [1870] Там же. Стб. 434–435. Его наиболее вероятным патрональным святым стал Василий Великий, чья память празднуется 1 января. Погибший 4 марта 1238 г. в битве с татарами на р. Сити ярославский князь Всеволод Константинович родился «месяца иоуня въ 18 день на память святаго мученика Леонтия и дружины его», [1871] Там же. Стб. 435. однако в крещении был назван Иоанном, так как рождение князя пришлось на шестой день перед празднованием Рождества Иоанна Предтечи (24 июня). Наконец, праправнук Всеволода ростовский князь Дмитрий Борисович (✝ 1294) родился 11 сентября, [1872] Там же. Стб. 473. то есть в день празднования памяти мученика Димитрия из Скепсии.

Такой же порядок выбора христианских имен для новорожденных князей по имени святых, чья память отмечается непосредственно в день рождения или отстоит от него на несколько дней, в конце ХII — начале XIII вв. мы наблюдаем и у южнорусских Рюриковичей. Правда, иллюстрирующих его примеров в источниках сохранилось значительно меньше.

Известно, что главный герой «Слова о полку Игореве», Новгород-Северский и черниговский князь Игорь Святославич (род. в 1151 г.) получил в крещении имя Георгий, так как появился на свет во вторник на «Святои неделе». [1873] Там же. Т. II. Стб. 422. По расчетам Н.Г. Бережкова, вторник Страстной недели в 1151 г. приходится на 3 апреля. [1874] Бережков Н.Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 152. 4 (а по некоторым месяцесловам — 5) апреля праздновалась память св. прп. Георгия Малеина, а 7 апреля — память св. прп. Георгия Исповедника, епископа Митиленского. [1875] Лосева О.В. Месяцеслов и именослов в Древней Руси // Румянцевские чтения. Мат-лы науч.-практ. конф. по итогам научно-исследовательской работы Российской государственной библиотеки (25–27 апреля 1995 г.). М., 1996. Ч. II. С. 64. В свой знаменитый поход против половцев в 1185 г. Игорь отправляется 23 апреля. [1876] ПСРЛ. Т. II. Стб. 637. Последнее обстоятельство дает основания предполагать, что своим патрональным святым он считал Георгия Победоносца. [1877] Горский А.А. «Всего еси исполнена земля Русская…»: Личности и ментальность русского Средневековья. М., 2001. С. 12, 16, 33–34, примеч. 2.

Путивльский и галицкий князь Владимир Игоревич, внук черниговского князя Святослава Ольговича, в крещении получил имя Петра, так как родился «месяца октября въ 8 день». [1878] ПСРЛ. Т. II. Стб. 562. По мнению О.В. Лосевой, патрональным святым князя скорее всего был св. Петр Капетолийский (память 4 октября) или святой воин Петр Галат из обители Св. Фоки (память 9 октября). [1879] Лосева О.В . Месяцеслов и именослов в Древней Руси. С. 64.

Сновский князь Ростислав Ярославич, внук черниговского и киевского князя Всеволода Ольговича был наречен в крещении Иоанном, «бе бо родилъся вь рождество Ивана Крестителя». [1880] ПСРЛ. Т. II. Стб. 568.

Отмеченные здесь случаи христианского имянаречения Рюриковичей в XII–XV вв. определенно указывают на существование общего правила выбора имени по дню рождения вне зависимости от времени крещения новорожденного. Мальчиков обычно нарекали в крещении именем того святого, чья память по церковному календарю на несколько дней отстояла вперед, то есть день рождение младенца предшествовало дню памяти его патронального святого, однако нередкими были случаи, когда эти дни совпадали. [1881] См.: Лосева О.В. 1) Месяцеслов и именослов в Древней Руси; 2) Патрональные святые русских князей (летописи, месяцесловы, сфрагистика) // ВЕДС. Генеалогия как форма исторической памяти. Мат-лы XIII чтений памяти чл.-корр. АН СССР В.Т. Пашуто. Москва, 11–13 апреля 2001 г. М., 2001; Литвина А.Ф., Успенский Ф.Б . Выбор имени у русских князей в X–XVI вв. Приложение.

Нет никаких оснований сомневаться в том, что указанное правило действовало в семье волынских Мстиславичей, откуда происходили галицко-волынские князья Роман и Даниил.

Если исходить из указания Галицко-Волынской летописи о том, что в год смерти Романа Мстиславича (1205) его старшему сыну Даниилу исполнилось всего четыре года, последний должен был появиться на свет не позднее 1201 г. Именно 1201 г. большинство исследователей принимает как наиболее достоверную дату рождения Даниила Галицкого. [1882] Подробнее см.: Dąbrowski D . Genealogia Mścislawowiczów. Pierwsze pokolenia (do początku XIV wieku). Kraków, 2008. S. 300 sqq.

Установив патронального святого, чье имя носил князь, мы имеем возможность сделать некоторое уточнение: Даниил Галицкий должен был родиться 11 декабря 1201 г., в день памяти св. Даниила Столпника, или за несколько дней до этой даты.

Увлечение столпничеством византийского императора Исаака II. — Агиографическая традиция о свв. Данииле Столпнике и Льве Великом Царе. — Эволюция византийского столпничества и усиление интереса к св. Даниилу Столпнику на рубеже XII–XIII вв. — Роль «великой княгини Романовой» в распространении культов греческих стилитов и атрибутов столпничества на Руси

аким образом культ св. Даниила Столпника мог возникнуть в семье галицко-волынских князей, откуда он затем перешел в семью великих князей московских и стал общим для Рюриковичей, выразившимся во множестве случаев имянаречения в честь названного святого? Источники, как нам кажется, позволяют получить ответ и на этот непростой вопрос.

Как мы уже видели, следы почитания Даниила Столпника и особого интереса к столпничеству так или иначе отмечаются в деятельности большинства известных ныне галицко-волынских князей XIII — начала XIV вв., принадлежавших к обеим главным ветвям потомства Романа Мстиславича — как к Даниловичам, так и к Васильковичам. Следовательно, истоки галицко-волынского столпничества восходят непосредственно к родоначальникам династии — галицко-волынскому князю Роману Мстиславичу и его жене, «великой княгине Романовой».

Именно со второй женой Романа и матерью Даниила Галицкого, греческой царевной Евфросинией-Анной, как нам кажется, должно быть связано появление в княжеской среде Древней Руси родового почитания Даниила Столпника, а также внешних атрибутов столпничества. Сказанное обусловлено монашеским воспитанием и специфическими традициями родительской семьи византийской принцессы, ставшей Галицко-Волынской княгиней.