Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

Более основательное исследование биографии Алексея III в период после его бегства из Константинополя предпринял Г. Принцинг. В числе прочих версий, объясняющих временное исчезновение императора со страниц исторических хроник после пребывания в Адрианополе (август 1203 г.) и до появления в Мосинополе (апрель 1204 г.) исследователь рассматривает и «Галицийскую версию». Принцинг не согласился с доводами Котляра, считая вероятной поездку экс-императора в Галицию, земли которой простирались вплоть до устья Дуная и Черного моря, а ее князь Роман был военным союзником Алексея в борьбе с половцами. [701] Prinzing G . Die Bedeutung Bulgariens und Serbiens in den Jahren 1204–1219 im Zusammenhang mit der Entstehung und Entwicklung der byzantinischen Teilstaaten nach der Einnahme Konstantinopels infolge des 4. Kreuzzuges. München, 1972. S. 7, 19, Anm. 32.

Специальное исследование, посвященное анализу известий Длугоша и Густынской летописи о поездке бывшего византийского императора к Роману Мстиславичу в Галич провел И. Граля. Историк приходит к выводу, что в действительности под именем «Аскарий» у Длугоша скрывался вовсе не Алексей III, а будущий Никейский император Феодор I Ласкарь, который бежал из Константинополя не в Херсонес Таврический и в Галич, а в Херсонес Фракийский и в область Галатию в Малой Азии. [702] Grala H . Tradycja dziejopisarska o pobycie władcy Bizancjum w Haliczu (Jan Długosz i kronikarz Hustyński) // КН. 1986. R. XCIII. № 3.

Н.Ф. Котляр счел гипотезу И. Грали «искусственной и недостаточно обоснованной источниковедчески», однако никаких доказательств в пользу подобного вывода не привел. [703] Котляр Н.Ф . Дипломатия Южной Руси. С. 96. Аргументы Грали до сих пор остаются без должной критической проверки.

Дискуссия о возможном посещении Алексеем Ангелом Галича пока не находит отклика в работах медиевистов. В весьма обширной новейшей литературе, посвященной истории взаимоотношений Византии с Западом в период Четвертого Крестового похода, можно найти более или менее подробные сведения о судьбе бывшего императора после бегства из Константинополя. Однако сведения Длугоша и Густынской летописи о его пребывании в Галиции в этих работах игнорируются и вопрос о достоверности таких известий не поднимается. [704] См., например: Brand Ch.М . Byzantium confronts the West. 1180–1204. Cambridge, 1968. P. 241, 244; Godfrey J . 1204: The Unholy Crusade. Oxford, 1980. P. 109; Runciman S. Dzieje wypraw krzyżowych. T. 3. Warszawa, 1988. S. 121; Madden T.F., Queller D.E. The Fourth Crusade: The Conquest of Constantinople. Philadelphia, 1997. P. 129–130, 144; Bartlett W.B . An Ungodly War: The Sack of Constantinople and the Fourth Crusade. Stroud, 2000; Angold M . The fourth crusade: event and context. 4 ed. Harlow; New York, 2003. P. 93; Phillips J. The Fourth Crusade And The Sack Of Constantinople. 9 Ed. London, 2004. P. 341, 356.

Между тем, сведения Длугоша и Густынской летописи о посещении Алексеем Ангелом Галича находят подтверждение в одном западноевропейском источнике, мало известном историкам-русистам.

Еще А. Семкович, автор специального монографического исследования об источниках «Польской истории» Яна Длугоша, установил, что известие о бегстве свергнутого императора Византии в Галич встречает прямую параллель в сочинении итальянского церковного писателя и историка XIII — начала XIV вв. Бартоломео дель Фиадони, прозванного за свою большую ученость Птолемеем из Лукки. [705] Semkowicz A . Krytyczny rozbiór Dziejów Polskich Jana Długosza (do roku 1384). Kraków, 1887. S. 203. Еще ранее на факты использования Длугошем сочинений Птолемея из Лукки в VII книге «Польской истории» обратил внимание Й. Гиргензон: Girgensohn J . Kritische Untersuchung über das VII. Buch der Historia Polonica des Dlugosch. Göttingen, 1872. S. 65.

Его произведения были широко известны и популярны в Европе не только в средние века, но и в эпоху Возрождения; к ним обращались, в частности, Данте Алигьери и другие европейские писатели и ученые. [706] См:. Данте Алигьери . Малые произведения / Изд. подг. И.Н. Голенищев-Кутузов. М., 1968. С. 612. Церковная история Птолемея из Лукки принадлежит к числу выдающихся памятников историографии средневековой Италии и введена в научный оборот еще в первой половине XVIII в., будучи опубликована в составе корпуса «итальянских историков» Л.А. Муратори, издание которого оказало значительное влияние на формирование национальной археографии в Европе Нового времени. [707] См.: Королев Г.И . Медиевистическая археография за рубежом. Труды XVI–XVIII веков. М., 2001. С. 118–119.

В одном из списков «Новой церковной истории», составленной названным автором в 1294–1313 гг., [708] См.: Wattenbach W . Deutschlands Geschichtsquellen im Mittelalter seit der Mitte des dreizehnten Jahrhunderts / Ed. O. Lorenz, A. Goldmann. Graz, 1966. S. 266. после описания первого штурма Константинополя крестоносцами говорится о последующей судьбе Византийской империи и бегстве свергнутого императора в Херсонес, а оттуда впоследствии в Галицию, являющуюся частью Руси:

В захваченном же городе (Константинополе. — А.М .) [скорее] с общего согласия франков, нежели даже венецианцев, граф Фландрии [Балдуин] стал императором, о чем повествуют Мартин и Винцент, что произошло с согласия названного понтифика (папы Иннокентия III. — А.М .). Указанной империей (Византийской империей. — А.М .) владели латиняне непрерывно до времени Александра (папы Александра IV. — А.М .), то есть в течение 57 лет, как там говорится. Во время же ее падения правил Аскарий, как пишет Кузентин, который немедля сам направился через Черное море в Херсонес и оттуда отправился в Галатию, которая ныне есть часть Руси. [709] «Capta igitur Civitate de communi Concordia Francorum, quam etiam Venetorum, Comes Flandriae ibidem est factus Imperator, ut Martinus et Vincentius dicunt, quod intelligo cum assensu dicti Pontificis. Dictum autem Imperium tenuerunt latini usque ad tempora Alexandrini, quod fuit spatium 57 annorum, ut ibi dicitur. Tempore autem suae captionis imperabat Ascarus, ut Cusentinus scribit, qui se statim transtulit versus Ponticum mare Chersonam, et inde se postea contulit Galatiam, quae hodie est pars Russiae» (Ptolomaei Lucensis Historia ecclesiastica nova / Ed. L.A. Muratori // RIS. T. XI. Milano, 1727. Col. 1119).

Не вызывает сомнений непосредственная связь сообщения Длугоша с известием Фиадони. Оба они помещены под одним годом (1200), содержат одинаковые географические названия, определяющие маршрут бегства свергнутого императора (Херсонес, Галиция), которого называют одним и тем же именем (Аскарий). Длугош добавил от себя только ремарку о радушном приеме, оказанном беглецу русским князем Романом.

Бартоломео дель Фиадони (ок. 1227 — ок. 1327) жил почти на два столетия раньше краковского каноника и мог непосредственно общаться с живыми участниками описываемых событий. Кроме того, католическим авторам, принадлежавшим к верхушке Римской церкви (Фиадони, любимый ученик и последователь Фомы Аквинского, был епископом Торчелло и библиотекарем папы Иоанна XXII) свойственна значительная осведомленность в вопросах внешней политики курии и повышенное внимание к подробностям Четвертого Крестового похода, в частности к обстоятельствам завоевания Константинополя. [710] Биографические сведения о Бартоломео дель Фиадони (Птолемее из Лукки) и краткую характеристику его исторического мировоззрения см.: Rossmann H . Bartholomeus (Ptolemeus) von Lucca // Lexikon des Mittelalters. Bd. I. München; Zürich, 1978. Sp. 1495–1496; Davis Ch.T . Ptolemy of Lucca // Medieval Italy. An encyclopedia / Ed. K. Kleinhenz. Vol. 2. New York; London, 2004. P. 938–939.