Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

Константин Ласкарь, таким образом, имеет гораздо больше формальных оснований считаться «императором Аскарием», бежавшим от крестоносцев из Константинополя (в сообщении Фиадони — Длугоша), чем его брат Феодор. Однако обстоятельства биографии обоих братьев таковы, что исключают возможность их пребывания в Галицко-Волынской Руси. [748] Grala H . Tradycja dziejopisarska o pobycie władcy Bizancjum w Haliczu… S. 647–649.

Хотя форма «Аскарий», используемая Фиадони — Длугошем, прежде всего указывает на представителя рода Ласкарей, это еще не означает, что данное имя не могло быть применено к представителю другой династии.

В этой связи заслуживает внимания наблюдение Н.Ф. Котляра, отметившего, что в некоторых иностранных источниках, в особенности арабских, начиная с XIII в. все византийские императоры именуются независимо от их настоящих имен «Ласкарями»; это собирательное название распространялось не только на правителей из рода Ласкарей, но и на Палеологов. [749] Котляр М.Ф . 1) До питання про втечу візантійського імператора в Галич у 1204 р. С. 116; 2) Дипломатия Южной Руси. С. 95.

Добавим к этому, что и русские летописцы родовым именем Ласкарей иногда обозначали правителей из других династий, в том числе представителей рода Ангелов. К примеру, в Русском хронографе редакции 1512 г. правителем Фессалии, Иллирии и Солуни именуется Феодор Ласкарь, [750] ПСРЛ. Т. XXII. М., 2005. С. 392. в действительности же названные земли находились под властью Феодора Дуки Ангела, императора Фессалоникийского. [751] См. о нем: Βάρζος Κ . Ή γενεαλογία των Κομνηνών. T. 2. Θεσσαλονίκη, 1984. Σ. 548–637.

Нельзя исключать, что родовое прозвище знаменитой династии впоследствии могло быть перенесено иностранными авторами не только на ее преемников, но и на ближайших предшественников, в частности на Алексея III, тестя Феодора Ласкаря. Это тем более вероятно, что сам Алексей чуждался своего патронима «Ангел» и, став императором, стремился заменить его на другое, принадлежавшее, по его мнению, более славной династии. На эту склонность василевса прямо указывает Никита Хониат:

Оставив прозвание Ангела, царь Алексей начал именовать себя Комнином, — потому ли, что его собственное прозвище казалось ему не довольно славно, как осадок комниновской знаменитости, или потому, что хотел таким образом вместе со своим братом (Исааком II. — А.М .) схоронить и его фамилию. [752] Никита Хониат . История… Т. II. С. 147.

В официальных документах и на дошедших до нас монетах Алексей III также именуется Комнином. [753] Treu K . Byzantinische Keiser in den Schreibernnotizen griechischer Handschriften // BZ. Bd. 65, Hft. 1. 1972. S. 19; Sear D.R . Byzantine Coins and their Values. London, 1974. P. 356–368. Cреди правителей Византии вообще существовал обычай менять свое родовое имя, исходя из соображений престижа. [754] Чеснокова Н.П . Византийская династическая идея эпохи Комнинов и Ангелов (конец XI — начало XIII вв.) // ДГ. 2002 г. М., 2004. С. 196.

По сведениям Альбрика из монастыря Трех Источников, Алексей III пользовался также именем Андроник, принятым в честь одного из своих предшественников из династии Комнинов — императора Андроника I. Описывая правление и изгнание Алексея, Альбрик наряду с именем Киралексий ( Kyralexius ), часто использует его второе имя — Андроник. [755] Albrici monachi Triumfontium Chronikon. P. 879–887.

Возвращаясь к вопросу о возможной путанице в имени византийского императора, бежавшего из Константинополя, мы все же должны признать, что если в папском окружении через несколько десятилетий после окончания Четвертого Крестового похода и могли забыть или перепутать его имя, то все равно при сообщении о бегстве василевса из осажденной столицы должен был подразумевался тот правитель, кто был византийским императором во время первой осады города.

Таковым правителем мог быть только Алексей III. Фиадони, а следом и Длугош не называют его личного имени, а указывают только родовое. На наш взгляд, более вероятным представляется применение к Алексею III позднейшими хронистами родового имени Ласкарей (действительно хорошо известного в Западной Европе в виду их многолетней борьбы с Латинской империей), чем поиски возможностей отождествления Алексея с кем-то из современных ему представителей этой династии — Феодором или Константином.

Что же касается предположения И. Грали, по которой Аскарий сначала бежал будто бы в Херсонес Фракийский, а затем в Галатию, то такой версии явно противоречит указание Фиадони о том, что путь беглеца из Константинополя лежал через Черное море.

Херсонес Фракийский или Галлиполи ( Gelibolu, Çanakkale, Καλλίπολις ) — названия, которые носят город и полуостров, омываемый с запада Эгейским морем, а с востока Дарданеллами, расположенный к югу от Константинополя, то есть в противоположном направлении от Черного моря. [756] См.: Soustal P . Thrakien (Thrakē, Rodopē und Haimimontos). Wien, 1991 (Tabula imperii Byzantini. Bd. 6). Разумеется, что попасть из Константинополя в Херсонес Фракийский через Черное море невозможно. Более того, если допустить, что византийский император бежал из столицы в Херсонес Фракийский, то придется признать, что он искал спасения, устремившись навстречу войскам своих врагов.

Все западноевропейские авторы XIII в., чьи сочинения являются ныне главным источником по истории Четвертого Крестового похода (Жоффруа де Виллардуэн, Робер де Клари, Альбрик из монастыря Трех Источников и др.), описывая путь крестоносцев к Константинополю, в один голос утверждают, что войска наступали с юга — со стороны Эгейского моря и Дарданелл. В конце мая 1203 г. крестоносный флот покинул остров Корфу, где рыцари провели около трех недель по пути из Задара. Обогнув Пелопоннес, от острова Андрос корабли крестоносцев подошли к Дарданеллам и в начале июня взяли расположенный в самом начале пролива город Абидос, ставший базой для дальнейшего продвижения к столице империи. Подтянув резервы и пополнив запасы продовольствия, флот пошел дальше по проливам и в конце июня достиг монастыря Св. Стефана, расположенного в пяти милях к югу от крепости Семь Башен. Отсюда корабли крестоносцев вошли в гавань Константинополя и встали на якорь. [757] См.: Жоффруа де Виллардуэн . Завоевание Константинополя. С. 32–33, 250–251; Робер де Клари . Завоевание Константинополя / Пер., ст. и комм. М.А. Заборова. М., 1986. С. 31; Albrici monachi Triumfontium Chronikon. P. 883.

Весьма сомнительным кажется предположение И. Грали о том, что Фиадони или Кузентин могли спутать Херсонес Таврический с Херсонесом Фракийским, а Черное море с Эгейским морем или Дарданеллами, лишь на том основании, что по договору о разделе византийских земель между крестоносцами 1204 г. территория Херсонеса Фракийского отошла к венецианцам. И поскольку об этом важном приобретении было хорошо известно в Италии, название «Херсонес» во времена Кузентина будто бы ассоциировалось в первую очередь с Херсонесом Фракийским. [758] Grala H . Tradycja dziejopisarska о pobycie władcy Bizancjum w Haliczu… S. 652.