Юрий Алексеев - Походы русских войск при Иване III

По словам Пск. II, немцы «начата скоро скручатися, и дождавше нощи побегоша… а шнеки своя пом ста вше». Все три псковские летописи сообщают, что магистр стоял под городом пять дней. Штурм, таким образом, состоялся 24 или 25 августа, и в ночь после него магистр отошел от города.

Неудача штурма Пскова фон дер Борхом объясняется в конечном счете двумя обстоятельствами. Собрав крупные силы с достаточными припасами и артиллерией, магистр (в отличие от русских под Новгородом в 1477 г.) не располагал специальными средствами для постройки моста или переправы через широкую и многоводную реку. В этих условиях он мог взять город только в случае, если бы артиллерийский обстрел вызвал в крепостной стене большие разрушения и подавил волю к сопротивлению у обороняющихся. Однако этого не случилось. Псковичи сумели организовать оборону, пресечь панику и проявили большую моральную стойкость. Попытка форсировать Великую в шнеках была явной авантюрой, рассчитанной на то, чтобы захватить русских врасплох. Успешное отражение русскими немецкого штурма и понесенные при этом потери должны были убедить магистра в бесперспективности дальнейших попыток овладеть сильной русской крепостью, с ее искусной и стойкой обороной.

Несмотря на поражение, понесенное магистром под стеками Пскова, положение города и его земли продолжало оставаться критическим. Основное преимущество Ордена — сильное полевое войско (подобного которому в Пскове не было) — давало магистру возможность сохранять инициативу в своих руках и фактически беспрепятственно и безнаказанно опустошать псковские волости, нападать на маленькие города и разрушать их (как показала весенняя кампания). Агрессия Ордена продолжалась, и у Пскова не было активных средств для успешной борьбы с нею.

Именно этим объясняются неоднократные обращения псковичей за помощью к великому князю и его наместникам в Новгород («мнози гонци слаша к великому князю и к Новугороду»). [492] Там же. С. 60–61. Но, разумеется, в августе-сентябре 1480 г. великий князь не мог оказать Пскову, «своей отчине», никакой реальной помощи. Он стоял со своими войсками в Коломне, ожидая со дня на день решительного сражения с ордой Ахмата. В Новгороде тоже, по-видимому, не было крупных сил — все боеспособные русские войска были стянуты, надо думать, к южному рубежу. Не приходится удивляться, что Пскову «не бе помощи ни от кого же», как горестно замечает псковский летописец. [493] Там же.

В этих условиях руководители Псковской республики сочли возможным обратиться за помощью к братьям великого князя, стоявшим со своими войсками в Великих Луках, в 4–5 конных переходах от Пскова (около 220 км).

По сообщению Иск. II летописи, князья прибыли в Псков 3 сентября. «по челобитью псковскому». Псковичи обратились к ним с просьбой, «абы мстили поганым немцам крови христианские». Речь шла, очевидно, о карательном походе в Ливонию как средстве заставить магистра прекратить свои нападения на Псковскую землю. Князья поставили условие: «Егда убо зде изволите быти женам нашим, тогда ради есмо вас боронити». Таким образом, мятежные князья фактически потребовали политического убежища в Пскове для своих семей. Реально это означало ни больше ни меньше как превращение Пскова в политическую базу феодального мятежа, подобно тому как эго случилось с Новгородом, принявшим зимой 1450 г. беглого Шемяку, разбитого под Галичем и жившего после этого в Новгороде более грех лет. Псковичи оказались в тяжелом положении. С одной стороны, они, несомненно, нуждались в эффективной помощи княжеской конницы, а с другой — отдавали себе отчет в том, что «врага царского аще кто хранит, супостат ему есть» и что по отношению к великому князю Андрей и Борис «аще и братия ему, но супостаты ему беша». Понятно поэтому, что в течение нескольких дней псковичи, но словам летописи, «беху… в мнози сетовании и в тузе, не домышляющеся о семь что створити». Однако, «много думавше». они все же отказались от условий, предложенных князьями: «… не хощем двема работати, но хощем единого осподаря держатися, великого князя». [494] Неясно, на чем основано мнение и С. Борисова, что «псковичи отправили гонца к братьям, выполняя указание Ивана III ( Борисов Н. С . Иван III. С. 437). Десятидневные переговоры с князьями закончились разрывом: 13 сентября князья «разгневавшсся поехаша из града… а помощи Пскову не учиниша ничто же». Князья, однако, не только отказали в помощи русскому городу против ливонцев. «Всташа на Мелетове», [495] Мелетово — погост в 40 верстах от Пскова ( Васильев И. И. Опыт статистическо-географического словаря Псковского уезда. Псков, 1881. С. 187). они распустили по всем волостям своих людей, которых, по мнению летописца, насчитывалось до 10 тыс. [496] ПСРЛ. Т. 5/2. С. 61–62.

Цифра, вероятно, преувеличенная, хотя несколько тысяч вооруженных людей у князей быть могло. Княжеские люди повели себя «аки невернии». Они грабили церкви и жителей, бесчинствовали, захватывали пленных, «а от скота не оставиша ни куряти». Псковская земля подверглась настоящему разорению в стиле феодальной анархии, той самой «старины», под знаменем которой князья подняли свой мятеж. Только получив выкуп (псковичи «дата 200 рублей, а околицы 5 Рублев»). они покинули псковские пределы и «отьидоша в Новгородскую с многим вредом». [497] Там же. — Аналогично, но менее подробно сказано в Иск. III. (Там же. С.222). Совсем по-иному изображает соответствующие события Соф.-Льв. летопись (в своей оригинальной части). По ее словам, мятежные князья «слышавшее, что немцы под Псковым воюють, и идоша Псковичем на помощь». Именно это было основной причиной отступления немцев; они «слышавшее… идущу братью великого князя на помочь Псковичем, и отидоша прочь в свою землю» (ПСРЛ. Т. 20/1. С. 340). Элементарный расчет показывает, что если князья Андрей и Борис пришли в Псков 3 сентября, то свое движение от Великих Лук их конное войско должно было начать за 4–5 дней, т. е. 29–30 августа. Магистр же отступил от Пскова не позднее 25 августа; следовательно, прямой связи между отходом немцев и движением князей от Великих Лук быть не могло. Сочувствующий удельным князьям софийско-львовский летописец в данном случае допускает явную передержку. Тенденциозность известия о «помощи» мятежных князей Пскову отмечает К. В. Базилевич ( Базилевич . С. 144–145). Разорение Псковской земли — последний акт феодального мятежа князей Андрея и Бориса.

В августе-сентябре 1480 г. основное внимание русского командования было по-прежнему приковано к южному стратегическому направлению. Своевременное развертывание главных сил русских войск на оборонительном рубеже Оки было важнейшим стратегическим фактором, оказавшим решающее влияние на всю последующую обстановку. «Слышав же царь Ахмат, что на тех местах на всех, где прити ему, стоят противу ему с великими князи многие люди, и царь поиде в Литовскую землю, хотя обойти же Угру». [498] ПСРЛ. Т. 25. С. 327. Ахмат был вынужден отказаться от попыток форсирования Оки на центральном участке, что в 2–3 перехода вывело бы его к Москве (от Коломны до Москвы около 80 км), и предпринять обходное движение. На характер маневра Ахмата, стремившегося скрытно обойти русские войска, указывает и Вол.-Перм. летопись: «… царь же поиде скрытно незнаемыми пути на Литовскую землю, хотя искрасти берег». [499] ПСРЛ. Т. 26. С. 264. — Об этом же говорит самостоятельный рассказ Соф.-Льв.: «… татарове искаху дороги, куды бы тайно перешед, да изгоном идти к Москве» (ПСРЛ. Т. 20/1. С. 346). Это вызвало соответствующую рокировку русских войск: «И князь великий… поводе тако ити сыну своему и брату своему князю Андрею Васильевичю Меньшому к Калузе к Угре на берег». [500] ПСРЛ. Т. 25. С. 327. Обходное движение Ахмата было своевременно обнаружено русским командованием.