Юрий Алексеев - Походы русских войск при Иване III

Однако, по рассказу Моск. и Сим. летописей, главные силы Ахмата двигались весьма медленно и скрытно. [472] «Тихо вел ми», «царь же идяше медленно, а все короля ожидая» (ПСРЛ. Т. 25. С. 327; Т. 18. С. 267). Выход передовых отрядов к Беспуте еще не определял направления главного удара, [473] Беспута неоднократно являлась объектом нападений ордынцев. Так, летом 1468 г. «татарове польсти разбиша сторожев наших в Поле, и пришед без вести, и взяша Беспуту и множество полону взявшее, отьидоша» (ПСРЛ. Т. 24. С. 187). русское командование, видимо, длительное время не имело сведений о подлинных намерениях Ахмата. Медленность движения Орды давала русским возможность накапливать новые силы и держать их в резерве до выяснения направления главного удара противника. — «Потом же приближающуся ему к Дону, и князь великий Иван Васильевич, слышев то, поиде сам противу ему к Коломне, месяца июля в 23 в неделю…» [474] ПСРЛ. Т. 18. С. 267. Моск. летопись относит это событие к 23 июня, что неверно; воскресенье приходилось на 23 июля.

23 июля — вторая точная дата нашего основного источника и второй след влияния на него документальных материалов. Как и в первом случае, это влияние отразилось на московско-симеоновском, а не типографском рассказе. По-видимому, именно к этому времени русские окончательно определили, что во главе ордынских войск стал сам Ахмат и что дело идет не об очередном набеге, а о военной акции стратегического масштаба.

Выдвижение главных сил Ахмата к Дону (очевидно, к его верховьям), о чем к этому времени стало известно русским, указывало на возможность нанесения удара по среднему (между Серпуховом и Коломной) или восточному (ниже Коломны) участкам оборонительной линии. [475] От верховьев Дома до Коломны — около 120 км, до Каширы — около 90 км, до Серпухова около 120 км. Этим, по-видимому, и определилось решение русского командования двинуть новые силы во главе с самим великим князем к Коломне — важнейшему стратегическому пункту на Оке, откуда войска могут быть легко направлены и во фланг противнику, переправляющемуся выше по реке, и на восточный участок оборонительной линии, в сторону Рязани. [476] От верховьев Дона до Рязани — около 120 км, от Коломны до Рязани — около 80 км.

Избрание Коломны в качестве места расположения великокняжеского полка не представляется случайным. Это традиционное место сбора войск, обороняющих Берег. Стратегическое значение этого пункта, по-видимому, вполне осознавалось русскими. От Коломны к Москве ведет если не кратчайший, то, вероятно, наиболее удобный путь вторжения вдоль течения Москвы-реки (1–2 конных или 4–5 пеших переходов). Именно к Коломне спешил в июне 1451 г. великий князь Василий Васильевич, стремясь преградить дорогу к Москве орде Сеид-Ахмета во главе с Мазовшей [477] ПСРЛ. Т. 23, С. 271. . В дальнейшем Коломна (по-видимому, сильная крепость) постоянно находилась в центре внимания великого князя, неоднократно посещавшего ее. [478] Он был в Коломне в апреле 1467 г. при подготовке первого Казанского похода, в августе 1469 г. — во время четвертого похода на Казань. В 1472 г. во время Алексинского похода Ахмата Ставка великого князя также находилась в Коломне. О значении Коломны в системе обороны Берега см.: Мазуров А. Б . Средневековая Коломна в XIV в. — первой половине XVI в. М., 2001.

Выдвижение великокняжеского полка к Коломне в конце июля 1480 г. завершило развертывание основных сил русского войска по оборонительному рубежу Оки. Весь левый берег, от Коломны до Тарусы (около 200 км), оказался занятым русскими войсками.

Если в 1472 г. во время Алексинского похода, Ахмат, по-видимому, рассчитывал на стратегическую внезапность (и в известной мере достиг ее), то в летней кампании 1480 г. он исходил из других предпосылок, ставя (по данным русских летописей) свои действия в зависимость от выступления Казимира, т. е. от общей военно-политической ситуации. Этим, надо думать, и объясняется крайне медленное, осторожное движение Орды к русским рубежам. [479] В числе причин медленного движения Ахмата В. Д. Назаров называет необходимость подкормки скота после зимовки ( Назаров В. Д . Конец золотоордынского ига // Вопросы истории. 1980. № 10. С.115). Наученный опытом неудачных боев на Оке в конце июля — начале августа 1472 г., Ахмат, видимо, не рассчитывал на возможность в одиночку, только своими силами, нанести поражение русским войскам. Однако это ни в коей мере не означает отказа от решительных действий в благоприятной обстановке — в соответствии с политическими целями кампании.

На решительность целей Ахмата, на размах его приготовлений и масштаб сил, двинутых им против Русского государства, указывают, кроме общей сентенции летописца, конкретные факты, приводимые в летописи. С Ахматом шли ею племянник Касим и шесть царевичей, по-видимому, вся Большая Орда, все силы, находившиеся в распоряжении хана. Для сравнения можно указать, что осенью 1408 г. с Едигеем шли четыре царевича, а состав его войска исчислялся, по-видимому, несколькими десятками тысяч человек: только в погоню за великим князем Василием Дмитриевичем было выделено, но данным русской летописи, 30 тыс. отборной конницы. [480] ПСРЛ. Т. 25. С. 238; Т. 20/1. С. 225–226. Разумеется, эта цифра не является точной, но она дает общее представление о масштабе вторжения Едигея. Нет основания сомневаться, что хан Ахмат, распоряжавшийся всеми силами Орды, располагал большим войском, чем удачливый воевода хана Булата. [481] В. Д. Назаров отмечает, что, по данным восточных авторов, Ахмат мог выставить до 100 тыс. воинов ( Назаров В. Д . Указ. соч. С. 110). В переговорах с Венецией Ахмат обещал выставить 200 тыс, конницы против Порты ( Пирлинг П. Россия и папский престол. М., 1912. С. 176). Ввиду этого трудно согласиться с предположением Р. Г. Скрынникова, что Ахмат «едва ли мог собрать более 30–40 тысяч воинов» ( Скрынников Р. Г. На страже московских рубежей. С. 29).

На огромный масштаб нашествия Ахмата косвенно указывает и сама длительность кампании. Длительность ордынских «ратей» измерялась, как правило, неделями, самое большое 1–2 месяцами. Рассчитывая на нанесение стремительного удара своей конницей, ханы и «царевичи» проводили скоротечные кампании. В случае успеха (Тохтамыш в 1382 г., Едигей в 1408 г., Улу-Мухаммед в 1439 г., Мазовша в 1451 г.) они форсировали Оку, выходили к Москве, рассыпались отрядами по Русской земле, предавая города и волости огню, мечу и разорению. В случае неудачи боев за переправы (как в 1459 г., когда впервые ордынцы были отбиты от Оки русскими войсками во главе с будущим Иваном III, и в 1472 г. под Алексином) они быстро уходили в степи. На длительную кампанию у Орды не хватало сил и средств — во всяком случае, такие кампании никогда не проводились прежними ханами и их военачальниками даже при наличии первоначального успеха. Тохтамыш простоял под Москвой всего несколько дней, а затем, взяв ее, быстро отступил за Оку, [482] ПСРЛ. Т. 20/1. С. 20, 4; Т. 25. С. 207–200. Едигей стоял под Москвой три недели, Улу-Мухаммед — десять дней, Мазовша — два дня. Исходя из этого, русские могли рассчитывать, что кампания 1480 г. тоже не будет длительной. Однако ход событий этой кампании существенно отличал ее от всех предыдущих. Орда Ахмата не спешила вступить в сражение. Она, как туча, нависла над южным рубежом Русской земли, сковывая русские силы на огромном протяжении оборонительного рубежа от Коломны до Тарусы, выбирая время и место для нанесения решительного удара.