Юрий Кобищанов - На заре цивилизации. Африка в древнейшем мире

Декрет Сети I в Наури упоминает «невольников» ( bkw ; принадлежавших храмовым пастухам в Куше, рабов ( bkw ; жрецов различных рангов и «слуг» ( hmw ) людей ( rmt ), приписанных к храму. Надо думать, что речь идет прежде всего о домашних рабах, хотя у жрецов могли быть «рабы», посаженные на землю в качестве самостоятельных мелких производителей. Большинство их, по-видимому, сильно отличалось по своему этнокультурному облику от местного населения. Даже если исключить ссыльных египтян и пленных азиатов, среди африканских невольников должны встречаться выходцы из разных племен и областей.

Так, люди, переданные храму, упомянутые в указе Псиура, «царского сына Куша», принадлежали к народам аrm и trk . В надписях времени XVIII династии народы и одноименные им области аrm ( irm ), trk и gwršš названы обычно рядом и помещены среди окраинных областей Куша. Первое название египтолог Э. Циларц (ФРГ) сравнивает с самоназванием галла оромо, а trk — с названием Северной Эфиопии — Тигре. Э. Дж. Аркелл весьма удачно сближает аrm с арми, правящим племенем, или кланом, народа мима, trk — с туруг, или турудж, категорией зависимого населения у народа даго, а gwršš — с названием небольшого реликтового этноса крейш — все три на западе нынешней Республики Судан. По-видимому, пленники из этих народов были захвачены в районах Кордофана и Дарфура, представлявших собой крайний юго-западный предел древнеегипетской экспансии в Судане. Собранные вместе в храмовых хозяйствах, разноплеменные невольники интегрировались в этнически и социально единое целое и, по-видимому, сливались с местным населением в новую этносоциальную группу, которую можно назвать древненубийским крестьянством. Нубия была впервые в своей истории объединена, и в ней начало складываться классовое общество. В частности, нубийские крестьяне, очевидно, привлекались к трудовой повинности при массовых строительных работах. Что касается золотых рудников Нубийской пустыни, то здесь, как известно, работали осужденные преступники и пленные.

Американский археолог У. И. Адаме установил следующую закономерность: в районе между II и III порогами встречаются современные друг другу захоронения: египетские конца XVIII–XIX династий и культуры «группы С», причем количество как тех, так и других с течением времени уменьшалось, пока не сошло на нет. Не обнаружено ни одного погребения эпохи XX династии и позднее. Территория между II и III порогами в то время обезлюдела, а ее жители, вероятно, переселились на юг.

Позднее, в период Напаты, положение могло существенным образом измениться. Надписи на скалах о перегоне скота заставляют предполагать, что он был собран в Нубии в виде налога. Огромное количество золота, которым располагали цари Напаты, было, по-видимому, частично добыто на государственных рудниках, частично собрано в виде дани. Нубийские крестьяне могли привлекаться и к трудовой повинности, например на строительных работах и в храмовых хозяйствах. Все это не более чем предположения, так как прямые свидетельства отсутствуют.

В конце 2-го — начале 1-го тысячелетия египетское государство слабеет, падает его международное значение. Северо-восточная периферия его политической и культурной системы, расположенная в Азии, все более подпадает под влияние цивилизаций Двуречья и Эгеиды, причем разнообразное воздействие последней испытывают на себе и берберские народы Северной Африки к западу от Египта. Все явственнее проявляется средиземноморская суперэтническая общность, истоки которой уходят во времена мезолита и неолита, но которая во 2-м — 1-ом тысячелетиях получает новые стимулы и формы своего существования и с каждым историческим этапом все более интегрируется.

С конца 3-го тысячелетия центром средиземноморской культурно-исторической общности становится минойский Крит. Уже в то время на Крите складывается государство и своеобразная цивилизация, в генезисе которой наряду с северными и восточными участвовали и африканские элементы — нижнеегипетские и ливийские. Многие века Крит и Кикладские острова были единственным в Европе очагом государственности, но подспудно в этой части света назревали революционные перемены в экономике и всей социальной жизни. На просторах Средней Европы — от Волги до Атлантического океана — распространяются производящие формы хозяйства, а также металлургия меди и бронзы, боевые топоры из полированного камня, шнуровая керамика, мегалитические сооружения. Роль передатчика в движении культурной информации на север наряду с Эгеидой в это время играют Кавказ и Пиренейский полуостров.

Однако не Пиренейский полуостров, связанный лишь с ближайшими к нему районами Европы и Африки, а островная и полуостровная Эгеида оказывают в конце 3-го — середине 2-го тысячелетия решающее влияние на культурную интеграцию средиземноморских народов, как европейских, так и североафриканских и отчасти малоазийских. Эгеида, будущая Греция, уже с конца 3-го — начала 2-го тысячелетия устанавливает прочные связи с Ливией и Египтом. Древние критяне и жители Кикладских островов были в то время лучшими мореходами на Средиземном море. Древнейшие греки микенского периода восприняли от них искусство постройки морских весельно-парусных судов и управления ими в открытом море. Таблички из Пилоса и Кносса называют профессиональных кораблестроителей.

Замечательным памятником эгейско-африканских связей являются фрески минойского Крита, в частности Кносского дворца, на которых изображены такие характерные представители африканской флоры и фауны, как пальма, лотос, ливийский сильфий, гиппопотамы, зеленые и голубые мартышки и пр. Встречаются, изображения негров и даже целого отряда чернокожих воинов под командой критского командира.

Древнейшие греческие мифы заставляют предполагать, что минойские критяне заплывали и в Атлантику, может быть, достигали Канарских островов и берегов Западной Африки.

К середине 2-го тысячелетия цивилизация минойского Крита достигла вершины расцвета; но с севера на Эгеиду и Ближний Восток надвигалась грозная опасность: пробуждались к исторической жизни и начинали переселяться к центрам цивилизаций индоевропейские народы.

В середине 2-го тысячелетия впервые политическая история Африки приходит в относительное взаимодействие с историей Восточной Европы. В это время в степях Украины, Южной России и долине Дуная, а также на Балканском полуострове происходили события не менее важные по своим всемирно-историческим последствиям, чем борьба крупнейших царств Ближнего Востока за гегемонию.