Наталья Пушкарева - Сметая запреты: очерки русской сексуальной культуры XI–XX веков

Авторы исповедных сборников не случайно увязывали лобзанья с греховным «съвокуплением»: поцелуи как часть любовных игр возникли у тех народов, сексуальная этика которых предполагала предпочтительность коитуса лицом к лицу, то есть в христианском мире 135 135 Подробнее см.: Баландин Р. Два лика эроса // Эрос. 1991. № 1. С. 11. , и не были известны или же почитались малозначительными для многих народов Африки, Азии и Австралии, в том числе этносов со сравнительной развитой сексуальной культурой 136 136 Мюллер-Лиэр Ф. Фазы любви. М., 1913. С. 92. . У русов же и московитов допетровского времени лобзанье прочно закрепилось в интимном общении как выражение любви или, по крайней мере, сексуального расположения, желания, предпочтения. Представление о взаимосвязи вкусовых и вообще оральных ощущений с сексуальными переживаниями нашло отражение в долговременном бытовании общеславянской свадебной традиции кричать «Горько!» новобрачным, заставляя их целоваться. Обычай именовать поцелуи «сахарными», а уста – «сладкими» также основывается на представлении русов о том, что рот является источником удовольствия, одновременно питательного и сексуального 137 137 Косвенно об этом (а также об изощренности орального секса) говорят некоторые эротические присловья, упоминающие «хуй с медом» или «лимонную пизду» (см.: Carey С. Les proverbes érotiques russes. Études de proverbes recueillis et non publiés par Dal’ et Simoni. The Hague; Paris, 1972. Р. 54, 56). (что онтологически сопоставимо с актом кормления младенца 138 138 Ломброзо Ц. Происхождение поцелуя. СПб., 1895. С. 12, 14. ). Осуждение любовных лобзаний встречается практически во всех православных назидательных текстах не только в связи с их неприкрытой сексуальностью, но также по причине семантической двойственности поцелуев в уста в христианстве – символа не только любви, но и предательства, коварства (Иуда указал на Христа римским воинам, поцеловав его в губы) 139 139 Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977. С. 122. . Любовные лобзанья как проявление чувственности осуждались деятелями церкви и за то, что грозили опасностью превращения секса из супружеской обязанности («плодиться и размножаться, прославляя имя Божье») во всепобеждающую страсть, способную по силе затмить главное – любовь к Господу и веру в Спасение.

Разумеется, лобзанья супругов и вообще всех грешивших «угождением страстей телесных» осуждались в сборниках исповедных вопросов отнюдь не столь резко, как «все, что чрес естьство съвершено» было. Тем не менее иные формы естественных ласк – объятия, поглаживания и тому подобное – в епитимийниках практически не упомянуты (но есть в фольклоре) 140 140 В народе говорили: «Глазами не уебешь», оправдывая тем самым нарушение всех церковных запретов. В отличие от церковных постулатов, «хорошей женой» считалась не та, что лежала недвижимо во время коитуса, а та что «не дремала», «забавляясь» и «потешаясь». См.: Carey С. Les proverbes érotiques russes. Études de proverbes recueillis et nonpubliés par Dal’ et Simoni. The Hague; Paris, 1972. Р. 45, 59. . Вся сила убеждения и наставления обращалась церковными деятелями к воспрещенным формам соития, «противоестественному» сексу. К нему ими были отнесены и все виды экспериментирования в области методов получения сексуального удовольствия, в том числе сношения более одного раза за ночь 141 141 Дважды «посягнувший» наказывался долгим постом, трижды – «сухоястом» до года. См.: Требник 1540 г. // НМ. VBI. № 15. Л. 432 л. , а также все попытки разнообразить коитальные позиции. Как и в католической Европе, супругам предлагалась лишь одна из них (ныне не случайно называемая «миссионерской»), которую русский народ в эротических поговорках выразил весьма четко: «Глазка вместе, а жъопка нарозно», «Живот на живот – все заживет» 142 142 С-II. № 210; Carey С. Op. cit. 48. .

Автор одного из церковных памятников XIV века – «Правила о верующих в гады» – написал целую филиппику в адрес тех, кто дозволял женам пользоваться хотя бы временным превосходством над собой во время коитуса – ибо именно так представлялись «пагубные» последствия использования коитальной позиции «на коне» (лицом к лицу, женщина сверху) 143 143 Правило о верующих в гады. Из русского Номоканона XIV в. // МДРПД. С. 144. . За попытки разнообразить таким образом интимную жизнь, проявляя «прилежание любодейское», супруги наказывались длительной епитимьей, от трех до десяти лет поста 144 144 Алмазов А. Указ. соч. С. 146 (наказание: 3 года отлучения, 150 поклонов), 160 (5 лет отлучения), 277 (7 лет отлучения), 282 (10 лет отлучения); Требник XVI в. // НМ. BNL. № 246. Л. 25 пр. (и подобная нетерпимость к указанной коитальной позиции была характерна не только для Руси и Московии, но и для католических стран Европы того же времени) 145 145 Tentler T. Sin and Confession on the Eve of the Reformation. Princeton, 1977. P. 189–192; Brundage J. A. Let Me Count the Ways: Canonists and Theologians Contemplate Coital Positions // Journal of Medieval History. V. 10. № 2. 1984. P. 86–87. .

Сравнительно более терпимо составители епитимийных сборников относились к коитусу со спины, весьма точно именуя его скотьскым блудом или содомьским грехом с женою – сорок дней епитимьи и от семи до сорока поклонов (XIII век) были позже (XVI век) заменены всего лишь четырнадцатью днями епитимьи 146 146 МДРПД. С. 28; Алмазов А. Указ. соч. С. 145; Kaiser D. The Transformation of Legal Relations in Old Rus. PhD. University of Chicago. P. 420. , 147 147 Все православные епитимьи за сексуальные прегрешения были более мягкими, нежели наказания за те же проступки в ренессансной Венеции. См.: Ruggiero G. The Boundaries of Eros: Sex Crime and Sexuality in Renaissance Venice. New York, 1985. P. 118–119. . Коитус со спины не случайно именовался также безобразным, так как причислялся к совершенному «чрес естьство». Кроме того, покаянная литература XII–XVII веков позволяет выделить различные коитальные позиции при оральном («блуд в непотребно естьство в рот») 148 148 См. также фольклорные данные у: Carey С. Op. cit. Р. 51, 127; Алмазов А. Указ. соч. С. 104; Номоканон. XVII в. // HM. № 305. 24 л. , а также анальном («блуд чрес естьство в афедрон») сексе. Последние были не менее чем трижды греховными: будучи «противоестественными», они были подобны гомосексуальным контактам (не случайно анальный секс носил в епитимийниках наименование «мужьско» или содомия), да к тому же являлись еще и формой контрацепции. Ко всем этим характеристикам, делающим эти «действа» одинаково осуждаемыми со стороны проповедников и православной, и католической этики супружества 149 149 Payer P. J. Early Medieval Regulations Concerning Marital Sexual Relations // Journal of Medieval History. 1980. December (№ 6). P. 357–358; Eadem. Sex and Penetentials. The Development of a Sexual Code. 550–1150. Buffalo, 1984. P. 29, 118. , добавлялась непоколебимая уверенность древнерусских дидактиков в греховности самих попыток сделать интимную жизнь богаче и разнообразнее 150 150 Требник 1540 г. // НМ. VBI. № 15. Л. 430 п.; Требник 1580 г. // HM. SMS. № 171. Л. 250 п., 375 л.; Требник XVI в. // НМ. BNL. № 246. Л. 158 л. . Однако повседневная жизнь брала свое 151 151 «Приди поутру – жопу вытри, приди опять – жопу отпять, приди к окну – опять воткну» или «Все однако: хоть в гузно, хоть на ево гузном» (С-II. № 587, 891). См. также поговорку, приведенную американской фольклористкой К. Карей: «В среду с переду, в пятницу в задницу» ( Carey С. Les proverbes érotiques russes. Études de proverbes recueillis et non publiés par Dal’ et Simoni. The Hague; Paris, 1972. P. 45). , а народная молва утверждала: «хорошая жена на хую не дремлет» 152 152 Carey С. Op. cit. Р. 59. .