Максимилиан Маркевич - Падение Флавиев

– Полегчало? – поинтересовался Домициан.

– Да, повелитель. Я теперь это всегда буду делать.

– Как только она вернется, сразу пошли к нам.

– Да, владыка.

– Где наш сын?

– В опочивальне.

Флавий с Фуском отправились в кубикулу сына императора. Десятилетний ребенок сладко спал в окружении рабынь, стоявших с опахалами. Завидев Цезаря, они поклонились.

– Домициан-младший не просыпался сегодня? – поинтересовался император.

– Нет, повелитель. Он как заснул поздно вечером, так и спит до сих пор.

– Быстро разбудите его.

Рабыни слегка растормошили ребенка, и он открыл глаза, которые были карие, как и у его отца. Домициан сел рядом с сыном и пристально стал разглядывать.

– Как себя чувствуешь, малыш?

– Спать хочу.

– Что-то болит или плохо себя чувствуешь?

– Я устал.

– Фуск, – обратился к нему император, – зови эскулапов.

– Да, повелитель.

Домициан погладил по голове сына и шлепнул пальцем по носу. Ребенок заулыбался.

– Не болей, Домициан-младший, ты наследник великой империи, а это значит, что ты должен быть крепким, здоровым и сильным. Ты с нами согласен?

Сын опять заулыбался. Рабыни продолжали махать опахалами.

– Да перестаньте вы уже махать ими! – завопил император. – Может, ребенку холодно из-за этого и он не может выздороветь?!

Они бросили опахала и отошли подальше. Сын напрягся, и в глазах появился испуг.

– И где его булла 40 40 Булла – название, обозначавшее в Древнем Риме определенный род амулета, обязательный атрибут мальчиков, родившихся в семье полноправных граждан. ? Куда вы ее дели? – не успокаивался Цезарь.

– Он сорвал ее с себя, господин.

– Быстро наденьте, вы что, разве не знаете, какая это мощная защита?

Рабыни быстро исполнили приказ.

– Не бойся, сын, – насколько мог мягко произнес он. – Отец не хотел пугать тебя.

В кубикулу вошли сразу три эскулапа и принялись обследовать дитя. Домициан все это время находился рядом, лишь изредка подпирая рукой свой подбородок.

– Повелитель! – заговорил лекарь. – У него начинается жар. Мы дали отвар из растений, но нам надо еще приготовить микстуру. Скоро ему полегчает.

– Это серьезно?

– Нет, что ты, Цезарь. Сейчас многие болеют.

– Нам безразличны многие, нас интересует, опасно ли это для нашего сына или нет.

– Нет, император.

– Тогда хорошо. Вы все трое останетесь здесь до полного выздоровления сына. Дворец не покидать.

– Как прикажешь.

– Обо всех изменениях его состояния докладывать нам лично. – Домициан снял с себя золотой венец и швырнул со всей силой об стенку, после чего удалился.

Эскулапы дернулись.

Домициан с префектом только приблизились к тронному залу, как личный советник императора по делам прошений Эпафродит, чем-то похожий на Нерона – такой же рыжий и толстый, лет сорока, – чуть было не столкнулся с ними.

– Ой, прошу прощения, Цез… – начал было он.

– Слепой, что ли? – перебил его император.

– Послы ждут аудиенции уже больше часа…

– Нет, нет, нет… никого не хотим видеть.

– Но это же плановый прием!

– Лучше скажи управляющему дворца Парфению, чтобы приготовил нам кальдарий 41 41 Кальдарий, кальдариум – одно из основных помещений римских терм, зал с горячей водой. и прислал рабов.

– Да, повелитель.

– И еще на ужин пригласи всех Флавиев и близких друзей. У нас сегодня семейное собрание будет.

В полном пара тепидарии 42 42 Тепидарий, тепидариум – теплая сухая комната в классических римских термах, предназначенная для (предварительного) разогрева тела. Тепидарий нагревался до 40—45°С. тогу, а затем и тунику сняла с Домициана вестипалка 43 43 Вестипалка – рабыня, которая помогала одеваться. и, опустившись вниз, развязала ему сандалии. Он их снял и после разогрева отправился в кальдарий, где зашел в бассейн, ныряя и задерживая дыхание под водой с каждым разом все дольше. Бальнеатор 44 44 Балнеатор – раб-банщик, отвечал за мази и благовония. заполнил все помещение ароматными маслами, и купаться не только было приятно, но и сладко. Император вышел из воды и отдал себя в руки эпилятора. Спустя время пришли четыре личные рабыни Цезаря и принялись его ублажать, целуя и лаская. Но помешал им Клодиан, корникуларий 45 45 Корникуларий – личный секретарь. императора, низкого роста брюнет, всегда выглядевший молодо, который шепнул на ухо:

– Домиция после театра пошла в гости к актеру Парису и там отдалась ему. Так велели передать фрументарии 46 46 Фрументарии – в Древнем Риме первоначально военнослужащие, занимавшиеся поставками хлеба для армии, а затем уже имперская служба внутренней безопасности. .

Но Домициан даже не открыл глаза, наслаждаясь блаженством сексуальных игр. Клодиан поклонился и так же тихо исчез.

Прошло несколько часов, когда уже Цезарь находился во фригидарии 47 47 Фригидарий – одно из помещений римских терм, предназначенное для охлаждения. , прежде чем его потревожили опять.

– Повелитель! – послышался голос Стефана. – Августа Домиция Лонгина прибыла во дворец и сейчас в покоях Домициана-младшего.

Лишь после этого Домициан быстро среагировал, отшвырнул в сторону рабынь, накинул на себя новую белоснежную тогу и отправился к сыну.

Ребенок спал. Ни рабы, ни эскулапы не отходили от него. Здесь же находилась и Домиция Лонгина. Эта высокая, под стать своему мужу, двадцатидевятилетняя императрица стояла в белоснежном цвете пеплуме 48 48 Пеплум – широкое платье. и в золотистой палле 49 49 Палла – длинная материя поверх платья. . С вьющейся прической, которую идеально украшала диадема из золота с драгоценными камнями, она была настоящей законодательницей моды среди высшего сословия Рима. Но внешний вид в данный момент ее не интересовал. Она обеспокоенно смотрела на свое дитя и не знала, чем помочь.

– Разбудите его! – приказала было она.

– Нет, пусть спит! – прервал ее входящий Домициан.

– Почему? – обратилась Домиция к супругу. – Я хочу поговорить со своим ребенком.

– Успеешь! Ему дали лекарство, и нужен покой.

– Утром же было все в порядке.

– Нет, он со вчерашнего вечера болен. А утром, видимо, ты так спешила в театр, что даже не проведала нашего сына.

– Конечно, я, как всегда, во всем виновата!

– Ну а кто? Разве можем мы, божественный император, быть в чем-то виноваты?

– Я не хочу это слышать. – Закатила она глаза. – Хотя бы дома ты можешь говорить о себе в единственном числе?

Домициан лишь криво улыбнулся.

– Я пойду лучше к себе, переоденусь, – предупредила она.

– Не стоит, сейчас к нам пожалуют гости. Так что надо быть красивыми.

– Какие гости?