Людмила Федорова - Историческая проза

– Что-нибудь хотите сказать?

– Матушка императрица, как же так: помазанника Божьего притесняют, порвите эту бумагу с требованиями, а мы вас поддержим! – выкрикнул кто-то из Преображенского полка, все поддержали храбреца возгласами:

– Ура императрице! Виват Анне Иоанновне!

Анна усмехнулась, она только этого и жаждала, но, сохраняя видимое спокойствие, императрица отчётливо изрекла:

– Что ж, желание моего народа – мой закон!

После императрица издала указ о ссылке Долгоруковых и других составителей документа, ограничившего власть Анны.

… Долгорукий старший с понурым, даже несколько подавленным и растерянным видом сидел на санях, думы его были ох как тяжелы. Екатерина дёргалась и рыдала, а Иван держался за голову и шептал:

– Что ж ты наделал, отец! Я же говорил, что честно надо было поступать, а вы…

Бывший вельможа не отвечал сыну, он прекрасно понимал, что жестоко поступил и с Меньшиковым, и с Петром вторым. Почему-то именно сейчас Долгоруков вспомнил дуэль с Алексашей…

Анна Иоанновна вкушала конфеты с золотого блюдечка и наблюдала за скоморохами, когда ей стало необъяснимо грустно. Императрица прогнала шутов и, чтобы хоть как-то развлечься, решила пострелять в ворон, но ружьё неожиданно оказалось тяжёлым для женщины, Анна чуть не выпала в окно, но, к счастью, успела закричать. Красивый царедворец в напудренном парике ухватил её за руки и помог не упасть.

– Спасибо, я, право, без вас бы не справилась. Как же зовут такого отзывчивого человека? – промолвила императрица.

– Эрнст Иоганн Бирон всегда готов услужить самой благородной и роскошной даме Российской империи, ваше величество! – ответил царедворец, сняв треуголку.

Анна была так смущена, что ничего не ответила. Но скоро императрица провела реформы в правительстве, благодаря которым Бирон стал командовать политикой. Нет, отношения императрицы и Бирона теплели день за днём, фаворит не скупился на ловко закрученные комплименты, а Анна не жалела ни титулов, ни денег для любимого, но за спиной императрицы Бирон резко менялся. Особенно русских людей раздражало то, что Бирон мало-мальски важные посты отдавал немцам, причём за большую взятку.

Вот и сегодня все, кто хотел продвинуться по карьерной лестнице, собрались по дверями кабинета Бирона.

– Что-то его милость сегодня не в духе, может с матушкой-императрицей повздорили? – рассуждал вслух капрал, грезивший о повышении.

– По чести говоря, я надеюсь, что императрица прогонит графа, очень уж «бироновщина» надоела! – тихо сказал какой-то крупный чиновник.

Благодаря чуть приоткрытой двери кабинета, все собравшиеся слышали разговор Бирона и чиновника.

– Давайте сразу к делу, сколько у вас? – спросил Бирон.

– Тысяча рублей, ваша милость… – робко ответил незнакомый никому мелкий чиновник.

– За тысячу рублей я могу дать вам только чин шестого ранга или прощайте! – резко выставил мелкого чиновника Бирон.

Капрал, сидевший в коридоре, тоскливо посмотрел вокруг потускневшим взглядом и задумчиво сказал собеседнику:

– Лучше мне, наверное, уйти, таких денег у меня и подавно не водилось. Правильно вы подметили: «бироновщина»!

А тем временем Анна Иоанновна наблюдала за шутами, чтобы отвлечься от печальных мыслей, дело в том, что с императрицей злобно играло здоровье.

– Ваше величество, вы ведь несчастны, вам замуж надо выходить, на нездоровье времени не будет! – пошутил старый скоморох.

Сначала Анна очень обиделась, но потом её осенила шедевриальная мысль о том, как заткнуть за пояс шута, а заодно и развлечься:

– А тебе жениться очень хочется? Сейчас найдём тебе невесту! Эй, привести сюда мою служанку-калмычку!

Шут понял, что устроил проблему сам себе, но смолчал. Слуги позвали девушку – калмычку.

– Знакомьтесь, жених и невеста, завтра устроим вам свадьбу в ледяном дворце! – посмеялась Анна.

Девушка чуть не упала в обморок.

– Да я же не серьёзно! Это просто что-то похожее на спектакль! – успокоила калмычку Анна Иоанновна.

На следующий день возвели красивый ледяной «дворец» и множество гостей во главе с императрицей танцевали, веселились, смеялись. Сперва и Анне было празднично, но потом её посетила мысль о том, что ей, Анне, было бы хорошо без розыгрышей выйти замуж за Бирона, но она понимала, что сердце графа холодно, как этот ледяной дворец…

О чём же мечтал и думал сам Бирон? О том, чтобы стать императором, конечно, но его грёзы быстро обратились в слёзы.

… Поздним летним вечером Анна Иоанновна и Бирон стояли на крыльце, когда Бирон радостно шепнул: «Едут!». К Петергофу подъехала золочёная карета с прекрасными амурчиками, из неё вышли красиво одетые молодые мужчина и женщина со свёртком. Женщина со свёртком поправила напудренные локоны, украшенные пером, и, сделав реверанс, скромно сказала:

– Ваше императорское величество, Анна Леопольдовна к вашим услугам…

Анна Иоанновна, приосанившись, развела руками и ответила:

– Ну, что ты, драгоценная моя племянница, не надо так официально, я безумно рада тебя видеть! – потом императрица обратилась к мужу племянницы – И вас тоже, принц…

– Благодарю! – изящно взмахнув треуголкой с галуном, отозвался спутник Анны Леопольдовны, её супруг.

– Аннушка, я слышала, что месяц назад вы родили сына, которого хотите крестить в православие под именем Иоанн, как роды прошли, как вы себя чувствуете? – стала быстро спрашивать с лукавством, словно волнуясь, Анна Иоанновна.

– Спасибо, тётушка, мы благополучны… – сказала кротко молодая женщина.

– А как здоровье августейшего младенца? – ошеломила всех императрица.

Анна Леопольдовна прикрыла удивлённое выражение лица веером, её муж взялся от изумления взялся за подбородок, но больше всех был поражён Бирон, он покрылся красными пятнами, закашлялся, стал очень быстро моргать широко распахнутыми глазами. Наконец, Бирон набрался храбрости выяснить оглушивший его вопрос:

– Как ты, дорогая, назвала этого карапуза?!!

– Ты не ослышался: августейшим. Я завтра же составлю завещание на него! – ответила надменно императрица.

– Я надеялся… – хотел возразить Бирон, но Анна Иоанновна взмахом руки, украшенной перстнями, остановила его и добавила:

– Очень зря! Не думай, что я передам власть тебе!

С этого дня любимец императрицы испытывал странное чувство к Анне Леопольдовне, которое скакало от ненависти до белой зависти.

Но Анна Иоанновна скоро ушла. Она правила десять лет, но всегда мечтала быть просто любимой…

Бирон заботился только о своей карьере, часто очень бессердечно, но в какой-то степени исполнил свой план: Эрнст Иоганн стал регентом императора-младенца Иоанна, сына Анны Леопольдовны, которому императрица завещала престол.