Муслим Мурдалов - Чеченцы: быт, культура, нравы, обычаи, религия. Кавказская война. XIX век

Солдаты наши изобрели особый способ согреваться во время ночи: вкруг огромного костра пылающих дров ложились они на толсто посланной соломе, кружном один плотно к другому и укрывались шинелями. Так как одной шинели достаточно было, чтобы прикрыть трех человек, то каждый кружок выбирал старшего без команды которого не могли они поворачиваться с одного боку на другой и иначе как все разом, чтобы не расстраивать своих одеял. Этот же старший приказывал разом вставать, для исправления естественных надобностей, подержания огня и проч; потом укладывал свою команду, укрывал их шинелями и подлезал потом в свое место. Много шинелей было прожжено падающими из костров искрами и угольями. Ермолов приказал исправить их на свой счет.

Мороз между тем увеличивался и доходил до 20 градусов. Возвратиться в Грозную генерал не хотел, потому что тогда бы не покорившиеся еще чеченцы могли поселиться опять спокойно в своих домах и цель зимнего похода не была бы достигнута. За тем наступила бы весна, разлились бы речки, на каждом почти шагу в Чечне встречающиеся, и дальнейшие поиски были бы невозможны. Идти далее вглубь Чечни, при столь жестоких морозах, было бы подвергать солдат наших, всегда щадимых Ермоловым, жестокому испытанию; и так положено было остаться в Алды и ждать благоприятнейшей погоды, а вместе с тем подвести новые запасы провианта и фуража из Грозной, отправив туда больных и обморозившихся. Это сделано было двумя транспортами, посыланными 11 и 14 февраля.

12 февраля отправлены были также два небольшие отряда: первый с подполковником генерального штаба Жихаревым, для осмотра прямой дороги от Алды в Грозную, между западным ханкалинским холмом и Сунжею. Второй с подполковником Петровым, чтобы узнать в каком положении находится просека и дорога, сделанные чрез Гойтинский лес в 1820 году Грековым Жихарев нашел осмотренную им дорогу, пролегающую по узкой лощине с крутыми обрывами и рытвинами, поросшими густым кустарником, неудобною и требующею много труда и времени для расчистки * (это была та самая дорога, по которой возвращался из Альды полковник Пьери и погиб там с большою частью своего отряда). Просека через гойтинский лес оказалась совершенно заросшею, кроме дороги, сажени в три шириною, вторично расчищенной в 1824 году Грековым же. При обоих этих осмотрах не было сделано ни одного выстрела.

16 февраля мороз уменьшился и войска наши, после семидневного бездействия, в половине 4 часа утра двинулись к гойтинскому лесу. Снег был так глубок, что конница должна была протаптывать дорогу для пехоты, и войска наши только со вздохом солнца дошли до этого леса, не далее 10 верст от Альды находящегося. Остановясь у опушки, генерал отправил авангард из 8 рот занять лес. 4 роты, под командою подполковника Скалона, быстро двинулись вперед по дороге; 2 роты рассыпались фланкерами в лесу по обеим сторонам; остальные две роты заняли вход, и в полчаса лес был пройден авангардом. Чеченцы, не ожидая в такой холод и так рано нашего прихода, не успели собраться и защищались слабо. Из сделанного ими у выхода из леса завала, удалось им однако же убить одного разжалованного и ранить одного рядового; но при первом натиске нашей колонны, они оставляли свое укрепление и разбежались во все стороны. Генерал, получив донесение о занятии леса авангардом, тотчас отправил вперед всю конницу, а в след за тем двинулся и сам с остальными войсками, артиллерию и обозом. В 9 часов утра лес при проходе, через который проливаемо было много крови, оставался уже назади нашего отряда. Много пособило нам то, что речка Гойта, через этот лес протекающая и проведенные из нее канавы были покрыты твердым льдом.

За гойтинским лесом находится поляна, верст 6 в длину и версты 4 в шии, на которой местами растет небольшими группами кустарник и несколько больших деревьев. На поляне расположены чеченские селения несколько мелких деревень, прямо против выхода, на противоположном конце поляны, четыре деревни, называемые Рошни. Урус-Мартан и Рошни лежит при речках того же имени, впадающих в Сунжу.

По выходе из леса истреблены посланы были для того казаками небольшая деревня, в правой стороне, в недальнем расстоянии от выхода находящаяся. После чего весь отряд поворотив вправо, потянулся к значительной деревне Урус-Мартану, но чеченцы успели из нее уйти, сами зажгли несколько сакель и из опушки леса, к которому примыкает деревня, завели перестрелку. У нас ранено 2 казака; чеченцев убито 2 человека, сколько же у них ранено, не известно. Из Урус-Мартана отряд двинулся к 4 деревням, имеющим общее название Рошни, и растянутым верстах на 4 по речке этого же имени. Две из них сожжены, третья оставлена для ночлега, а четвертая, в лесу, осталась не занятою, для избежания напрасной в людях потери.

Не далеко от Рошни замечено несколько стогов сена. Находно эта было весьма кстати, потому что фураж во всем отряде был уже на исходе. Тотчас отправлены были казаки, чтобы забрать это сено; но чеченцы не уступили его даром, завели с казаками перестрелку, одного из них убили, другого тяжело ранили. Но когда приблизился батальон пехоты, тотчас исчезли и сено все перевезено в отряд, без дальнейшего препятствия.

17 февраля рассветом опять пустились в поход, и часа через два пришли в Гехи, одно из главнейших чеченских селений, в котором считалось до 200 домов. Генерал предположил истребить до основания это селение, всегда враждебное и неохотное и теперь покориться. Оно было занято без сопротивления и сожжено, оставлено только несколько сакель для ночлега. Строго однако же было запрещено истребить сады, считавшиеся лучшими во всей Чечне. Особливо абрикосовое дерева были прекрасные.

В двух верстах за Гехами находится дремучий лес, примыкающий с одной стороны к Сунже, а с другой простирающийся до черных гор кавказских, шириною около двух верст. Через него, по распоряжению генерал майора Грекова, была прочищена самими Чеченцами широкая просека, почти на пушечный выстрел, но поваленные вековые дубы не были сожжены и даже не оттащены в сторону, и потому из-за них легко можно было вредить проходящим войскам. Сверх того, несколько десятков огромных деревьев на самой просеке остались не срубленными и за ними то же могли укрываться чеченские стрелки. При выходе же из леса, на противоположной стороне, вся просека суживались на протяжении 80 или 90 сажень так, что расчищенное место было там не шире 20 сажень.

Генерал знал это и думая что чеченцы, всегда умеющие пользоваться местностью, сильно будут сопротивляться проходу наших войск, приказал 18 февраля подполковнику Волжинскому с одним батальоном пехоты и 4 орудиями до рассвета стать в опушке леса, и лишь только начнешь рассветать быстро пройти просеку и занять узкий выход. С рассветом тронулись и прочие войска и по близости перехода поспели к Волжинскому прежде нежели он успел двинуться в просеку. В это только время чеченцы заметили отряд и начали сзывать по лесу друг друга. Но Волжинский скорым шагом двинулся вперед и занял узкий выход без сопротивления, кроме нескольких безвредных для нас выстрелов, на которые наши по обыкновению отвечали сильным батальным огнем, рассеявшим мгновенно неприятеля. В следе за Волжинским прошли просеку и остальные войска с обозами, без выстрела. Таким образом гихинский лес, чрез который Булгаков и Портнягин, охватившие его с двух сторон, пробивались целые сутки, пройден отрядом Ермолова в полчаса, без всякой потери.