Муслим Мурдалов - Кавказская Швейцария – Чечня. XIX-XX век

Верстах в десяти от станицы, у выхода ущелья р. Фортанги, находится милиционерский пост, а немного выше него хутор НижнийБамут,населенный горцами, арендующими у ассинцев земли под покосы и пашни. Пост и хутор расположены на высокой речной террасе. Миновав прозрачный ручей Аршты, дорога спускается с террасы на дно ущелья Фортангии здесь пересекается ее левый приток – р. Футон, несущую всегда ужасно грязную, насыщенную глиной воду. Дно ущелья обильно поросло мелкой ольхой, карагачем, изредка ясенем и дубом вперемежку с раскидистыми группами лещины, бузины и проч.; встречающиеся здесь маленькие прогалины зарастают высокими бурьянами, или же сплошь покрыты травянистой бузиной и потому малопригодны даже для пастьбы. Широкое русло Фортангиусеяно булыжником, галькой; по отмелям и около берегов намыты толстые пласты иловатого песка, и целые кучи корчаг, иногда целых деревьев, и всевозможного лесного хлама выложены прибоем в высокие ярусы. Перебравшись по перекатам на правый берег реки, дорога вступает под густую сень буков и, следуя вверх по течению, приводит к казенной лесной караулке. Караулка стоит на поляне Хамышка- босс, вытянувшейся длинной полосой у подножия склонов, обрамляющих ущелье р. Фортангис востока. Непосредственно за усадьбой проходит глубокая впадина лесного ручья Сала- али, который тут же и вливается в Фортангу.

Лет 30—40 тому назад поляны Хамышка- босси Сала- ирзау, лежащая в лесистом ущелье названного ручья, служили надежным убежищем для карабулаков, заселявших их своими хуторами. В настоящее время эти места пустынны, а некогда огромная поляна Сала- ирзаууспела зарасти молодым преимущественно ясеневым лесоми сократилась более чем на две трети своей площади.

За караулкой колесная дорога прекращается и заменяется тропами. Чтобы сократить несколько расстояние, было решено вначале проследовать по руслу реки, но проехав не более версты, мы должны были отказаться: масса камней, карчей и разного хлама настолько загромождала путь, что двигаться стало совершенно невозможно; в довершение же всех неудобств, наши лошади поминутно взяли в илистых наносах, и такие случаи бывали иногда настолько неожиданны, что можно было очень легко вылететь кувырком из седла, как это и проделал один из моих спутников. Волей-неволей пришлось возвратиться назад и перебраться на левую террасу, где и проходит вьючная тропа. Интересное явление представляет р. Фортанганемного выше впадения в нее ручья Сала- али: едущему вниз по реке кажется, что она вдруг исчезает – уходит в землю; только подвинувшись ближе, можно видеть, как, оставив влево свое широкое русло, вода падает в узкий канал, вырытый ею в толщах глинистых сланцев во время небывалых повсеместных наводнений в Терской областив мае 1900-го года.

На протяжении верст 3—4 тропа идет по полянам, на которых разбросаны кукурузные поля и сенокосы бамутских хуторян. Сенокосы и кукурузники как-бы соперничали между собою в буйном росте; впрочем, лесные поляны и прогалины здесь дают хотя и обильное, но плохое по качеству сено: высокие бурьяны забивают остальную травянистую растительность. Но вот поляны остались позади, и мы нырнули в прохладу лесных насаждений. Насколько приятен в знойный полдень зеленый шатер, настолько же и ужасна грязная тропа, по которой теперь приходится ехать: пошла обычная в таких случаях лестница, происшедшая от выдавливания углублений в мягкой почве ногами вьючных животных, на которых исключительно производится перевозка тяжестей. Там, где дорогу пересекают ложа многочисленных балочек и водомоин, они буквально заполнены полужидкой липкой грязью; то и дело надо было спешиваться и, ведя лошадей в поводу, обходить топи, лавируя между стволами деревьев. Через час такой езды мы спустились к руслу реки, и пошли свободнее. Вскоре тропа втягивается в узкий каньон, в котором река извивается змеей, ударяясь то в правый, то в левый берег; высокие песчаниковые утесы составляют ущелье и по их карнизам и выступам лепится древесная растительность. Леса состоят здесь главным образом из бука, граба с примесью ясеня, липы и карагача; по низинам господствует ольха с обильным подлеском из лещины, бересклета и бузины, сплошь перевитых хмелем. На протяжении около двух верст надо было переехать вброд реку четыре раза, причем вода иногда доставала до седла. Бока ущелья все ближе подходят друг к другу и река, наконец, заполняет между ними все пространство; дальше вверх каньон еще более суживается, по руслу образуются пороги и путь низом прекращается. По крутому откосу тропа выбегает снова на левую террасу; поверхность ее сильно бугриста: почва здесь сползает, получаются заторы и топи. На этих местах я заметил уже порядочные площади, поросшие высоким камышом и кислыми злаками; вообще этот склон ущелья представлял картину осовов и оползней, сдвигов и осыпей. Сопровождавший меня старший объездчик Абдулла Ханиев говорил, что все эти перемещения почвы получили свое начало в злополучном 1900-м году во время майских ливней и теперь продолжают увеличиваться после каждого обильного дождя.

Часа через три от караулка тропа выходит на обширную возвышенную поляну Гандал- босс; в северо-западном углу ее, выглядывая из-за широких крон яблонь, груш и кустов алычи, стоит в развалинах башня; по преданиям, она служила жилищем и оплотом некого Гандала, из племени карабулаков, который со своим обширным родом еще в дошамилевское время держал в страхе ущелье до местонахождения современного Верхнего Датыхавключительно. Теперь поляна составляет часть земель Терского казачьего войска и арендуется жителями датыхского хутора под сенокосом и распашку. С поляны открывается широкая панорама на ущелья Фортангии ее правого притока – Джола;при слиянии их разбросаны черные, закопченные мазанки Нижне- датыхскогохутора, где нам предстояло заночевать. Не успели мы приблизиться к жильям, как толпа полунагих оборванных ребятишек, завидев нас, подняла неимоверный вопль и стенания; особенно в этом отличались девочки, трагически ломавшие руки и что-то причитавшие на своем мне неизвестном диалекте. Публика, так громогласно нас приветствовавшая, следовала немного в стороне за нами и продолжала вопить, пока это, очевидно, не надоело моему спутнику Ханиеву и он их не пугнул по-своему.

– Чего они так орали? Спросил я у него.

– Да вот вас увидели и кричат, что русский приехал: им ведь здесь это за редкость – и испугались. А эти болваны сидят и не смогут унять детей! Обратился он по адресу расположившихся группами у саклей взрослых мужчин. Я не поинтересовался узнать подробнее содержание приветствия ребятишек, но думаю, что оно заключало мало лестного для русского гостя. Приютом для ночлега нам послужила сакля лесного объездчика. Было всего около пяти часов и до вечера оставалось еще порядочно времени, которое я и посвятил на осмотр окрестностей. Хутор Датыхсостоит из 43 дворов. Население его очень непостоянно: здесь временно селятся и жители окрестных горских обществ, и плоскости, и даже сравнительно отдаленной части Тифлисской губернии. Местоположение хутора представляет высокий мыс между рр. Джоломи Фортангой, сложенный целиком из наносных отложений; последние в виде громадной толщи ясно обнаруживаются в образе левого берега Джола. Элементы, составляющие информацию, почти лишены сцепления, постепенно выпадают и загромождают русло значительной величины валунами; мелкие же камни и галька сносятся водою. К ущелью Джолаи в сторону хутора совершенно отвесно обрывается высокая скала – оконечность одного из отрогов хребта Кори- лам. Насколько можно заключить по строению скалы, эта часть гор слагается в своем основании из глинистых сланцев разных оттенков, от желтого до черного, над которыми лежит неправильною массой мелкозернистый серый песчаник, легко выветривающийся в обнажениях. В правом берегу той же речки выступают пласты мягкой черной глины и на поверхности ее белым налетом проступает соль; присутствие последней наблюдается и по склонам, окаймляющим левую сторону Фортанги, где от самого гребня и донизу видны громадные оползни.