Владимир Швец - Вера, религия, религиозность и национальная идея возрождения исторического прошлого славянских народов

В конце девяностых годов прошлого столетия, когда я работал генеральным директором завода строительных материалов в Мурманской области, по фальшивому доносу одного из соратников, сложилась очень неприятная ситуация связанная с моей репутацией. Предъявить мне было нечего – даже для того, чтобы открыть уголовное дело, но приостановить разбирательства – это признать себя обманутыми, следствие не могло, или что-то отрабатывало, и одной из задач было приостановить завод, так как к тому времени завод фактически оставался единственным работающим в полном объёме, предприятием на Кольском полуострове, благодаря чему и был внесён в международный справочник «Ваши деловые партнёры». Главы администраций других районов полуострова издавали приказы, запрещающие своим строителям делать более дешёвые заказы на нашем заводе в угоду своим производителям, и второе – бандиты стали легализировать свои капиталы и им надо были работающие предприятия, поэтому, желающих расправиться с заводом хватало. Почти год продолжались эти попытки уличить меня в чём-то криминальном, придумывая всё новые и новые сюжеты из деятельности завода и даже из личной жизни. И когда мой эмоциональный накал достиг высшей точки, и мне уже казалось, что выхода из этой ситуации нет, я увидел Матерь Божию. В это время я находился в Мурманске, лежал на койке в гостинице в состоянии полудрёмы, и вдруг, из дальнего правого угла комнаты, появилась статная высокая женщина в белом, и за ней обозначилась свита, довольно много людей в несовременной одежде, а из противоположной стены выдвинулся невысокий лысоватый пожилой человек с перекинутой через плечо накидкой, и в руке у него был стеклянный, сужающийся к верху сосуд, наполовину заполненный чёрной жидкостью. Когда этот старик приблизился к женщине в белом, и на вытянутой руке показал ей сосуд с чёрной жидкостью, в моей голове обозначились её слова – « С него достаточно». Потом всё исчезло. Я открыл глаза и не мог понять – что произошло? Но через некоторое время ощутил, что мысли мои стали спокойнее и понял, что всё хорошо, и вскоре это должно закончиться. Закончилось это безобразие через три месяца – придумывались новые вопросы, но меня это уже не волновало, и было видно, что они и сами не знают, как это закончить.

Меня же волновало другое, за что я был удостоен чёрной жидкости? Естественно, я начал разбирать свои производственные дела и в первую очередь те, которые касались людей. Жёсткость в моём руководстве была, но не более. В девяностые годы мало было сохранить завод – надо было накормить людей, которые на нём работали. Все предприятия сидели на банковской картотеке, так как не было денег полностью платить налоги, ведь объёмы производства сократились, а налоги на основные средства остались прежние, поэтому приходилось делать выбор между налогами и зарплатой людям. Все без исключения предприятия использовали взаимозачёт, в некоторые месяцы взаимозачёт доходил до 95%. – чистых денег на выплату заработной платы не было. Приходилось – железобетон, столярку, пиломатериалы, цемент, арматуру менять на электроэнергию, а электроэнергию в свою очередь менять на цемент, на лес кругляк и продукты питания – курей, консервы, крупы, сахар и т. д. Продукты питания выдавать рабочим завода под расчёт зарплаты. Цена продуктов была ниже, чем на базаре, так как приобреталась по оптовой цене, поэтому некоторые рабочие, которые пошустрее, набирали продуктов на два месяца вперёд и потом продавали эти продукты на базаре. Все выкручивались, как могли. Банк России выпустил облигации с нулевым сроком погашения – купил и сразу можешь сдавать, если не хочешь получать проценты. По взаимозачёту я приобрёл на большую сумму этих облигаций и выдавал рабочим вместо денежного аванса. Люди были довольны, а комиссии с предписаниями о неправомерности моих действий замучили, и главный аргумент обвинения, который мне предъявлялся, что «расчётной денежной единицей является рубль, а не облигации», но, несмотря на идиотские обвинения, завод был сохранён. Я специально, в небольшом объёме, обрисовал производственную обстановку того времени, чтобы был понятен ход моих размышлений.

Поэтому, заводской период моей деятельности, на мой взгляд того времени, не мог попасть под такое жёсткое Божье испытание. Я начал листать страницы своей жизни назад, вплоть до ранней юности, пытаясь определить грехи, которые я совершил. За 50 лет моей жизни накопилось много жизненных моментов, которые можно классифицировать как грех. Я листал свою жизнь, и смотрел на её с позиции постороннего, критически настроенного наблюдателя, который в своей оценке моей жизни руководствовался тем пониманием, которое даётся нам с детства – «что такое хорошо и что такое плохо», и тех нравственных знаний, которые были приобретены в процессе жизни. На каждом этапе своей жизни, человек имеет разный уровень нравственного поведения, и чем выше уровень нравственной подготовки человека, на это влияет и жизненный опыт, то тем выше может быть нравственная планка поведения человека. Поэтому, оглядываясь назад, на годы прожитой жизни, всегда видны все ошибки, которые были совершены, так как за прожитый отрезок жизни человек становится мудрее и опытнее, потому, что он уже знает цену этих ошибок. На каждом этапе своей жизни человек сам определяет норму нравственного поведения – и это делает его выбор поступков осознанным – это его выбор, а подсказанные выборы не воспринимаются. Этим, частично, и объясняется не возможность учить детей на чужих примерах из взрослой жизни. Заставить человека взглянуть на свою жизнь может только экстремальная ситуация, и это произошло со мной. Я бесконечно благодарен Матери Божией, что она заставила меня анализировать свою жизнь. После этого случая я не стал ни верующим, ни религиозным человеком – я стал немного другим, осознанная, нравственная планка моего поведения стала выше, я стал более критично относиться к своим поступкам, и поступкам других людей.

Когда человек сталкивается с чем то необычным, которое связанно с религией, то у него усиливается интерес к церкви, так как только через неё он может познать религию. Так произошло и со мной. С первых шагов осознанной жизни человека рядом с ним всегда была религия, правда, сейчас не очень образованные теологи высокомерно говорят, что она была примитивной и даже дикой, но это уже другая тема и мы к ней ещё вернёмся. В чём различие определений – вера, религия, религиозность для меня тогда не существовало, для меня это было одно целое под названием Вера в Бога. Поэтому, в первый же отпуск, по дороге в Минск, мы заехали в монастырь Нилова Пустынь на озере Селигер, где я купил свою первую иконку. Что отложилось в памяти, ещё без всякого анализа увиденного, – это бледные лица монахов и весёлый, деловой галдёж молодых ребят в рясах, которые подъехали на иномарках к монастырю по своим ремонтно-строительным делам. Тогда марка автомобиля очень сильно определяла уровень достатка человека, а скромностью эти молодые священники явно не страдали, и не скрывали своих финансовых возможностей. Героизация людей в рясах была ещё очень сильна – ведь не каждый сможет одеть рясу в годы гонений на церковь, хотя уже был конец девяностых годов, поэтому поведение и уровень жизни некоторых священников ещё не заставлял задумываться. Потом была Свято – Троицкая Сергиева Лавра – откуда пошла моя коллекция икон и религиозная библиотека. Посетители Лавры были рады возможности, которую получили, что могли свободно приобщаться к пласту религиозного наследия Руси, и это раскрепощение религиозности, создавало почти праздничную атмосферу среди паломников. Но, за возможностью, что можно открыто верить, можно молиться, можно свободно покупать иконы, можно соблюдать пост, можно венчаться, затаилась и другая сторона этого блага, далёкая от духовности – религия стала отчасти модной. Религиозность стала приобретать, в отдельных деталях, бутафорский вид – бандиты пошли в церковь ставить свечки и снимать грехи, а руководители любого уровня стоят со свечкой перед телекамерами, зарабатывая популярность на таинстве. Понятно, когда к Богу обращаются во время болезни, когда идут к иконам, чтобы получить поддержку в сложных или трагических жизненных ситуациях, но Бога стали звать в помощники по защите, в первую очередь, материальной собственности – машин, квартир, домов, вкладов, школьники перед экзаменами идут в церковь, чтобы Бог им помог. В чём? Выкручиваться на экзаменах? Всё это напоминает попрошайничество и заинтересованность в Боге только для личных, материальных благ. В молитве Господней «Отче наш» есть «земное прошение» (о «хлебе насущном»), при более точном переводе оказалось – « хлеб надсущный» и подразумевает питание духовное, свыше исходящее. Известный русский религиозный философ И. А. Ильин писал: