Алексей Виноградов - Первый полицеймейстер. Антон Де Виер: окружение и эпоха. Александр Данилович Меншиков

Враги Меншикова могли свободнее действовать. Между ними хитрее всех был Остерман, надзиравшій за воспитаніем Императора. Он сделался известным по славному миру Нейштадскому, управлял тогда иностранными делами; с умом утонченным соединял прозорливость опытнаго министра; был осторожен и вместе отважен, когда требовали обстоятельства; выше себя не мог никого терпеть. Давно Остерман совещал с Долгорукими о низверженіи Меншикова, котораго не любил потому, что он препятствовал ему быть главным, часто не соглашался с ним, грубил ему, не уважая званія Вице-Канцлера, носимаго им Андреевскаго ордена. Освободясь от болезни Меншиков поехал в Ораніенбаум, свой загородный дом, для освященія выстроенной им там церкви во имя Св. Пантелеймона целителя, и вместо того, чтобы лично просить к себе Императора, послал приглашеніе с нарочным. Петр отказался под предлогом нездоровья, и гордый Вельможа во время освященія храма, 3-го Сентября, Архіепископом Феофаном, занял место, в виде трона приготовленное для Императора! В числе посетителей находились: Генерал-Адмирал Граф Апраксин, Канцлер Граф Головкин, Действительный Тайный Советник Князь Дмитрій Михайлович Голицын, Чернышев, Головин, Бестужев, Иван Львович Нарышкин и многіе другіе сановники. Пушечная пальба в тот день не умолкала.

Дерзкій поступок Меншикова послужил для его врагов удобным средством к нанесенію последняго удара могуществу его. Они уговорили Императора освободить себя и Россію от человека, не полагавшаго пределов своему властолюбію. Считая себя в прежней силе и не видя разставляемых сетей, любимец счастія отправился в Петергоф (4 Сентября), был у Государя наговорил множество грубостей Остерману, и, на другой день, поехал в Петербург, осматривал присутственныя места, провел полтора часа в Верховном Тайном Совете, с гордостію давал везде приказанія, делал распоряженія к пріему Петра в своем доме, запретил Казначею Кайсарову отпускать деньги без собственноручнаго его предписанія.

6-го Сентября Генерал-Поручик Салтыков объявил Меншикову, чтобы вся мебель и вещи Государевы были перевезены в летній Дворец. В то же время возвращена мебель сына его, который в качестве Обер-Камергера находился при Императоре. В замешательстве своем Меншиков сделал важную ошибку, распустив по квартирам Ингерманландскій полк, ему преданный, стоявшій до того времени, для безопасности его, в лагере на Васильевском острову.

7-го Сентября Меншиков был в Верховном Тайном Совете. Государь возвратился в С. Петербург, ночевал в новом летнем Дворц и на другой день рано по утру отправил к огорченному Вельможе Салтыкова с приказаніем не вступать ни в какія дела и не выезжать из дома до дальнейшаго повеленія. Княгиня Меншикова с детьми поспешила во Дворец, чтобы пасть к ногам Государя и Его умилостивить, но вход им был воспрещен. Любимец Петра Великаго прибегнул к последнему средству: он написал к Императору, старался оправдать себя, умолял: чтобы солнце не зашло во гневе Его; просил увольненія от всех дел за старостію и болезнями; искал покровительства Великой Княжны Наталіи Алексеевны, но и это осталось без успеха. Опустели гостинныя опальнаго! Только два человека остались ему преданными: Генерал-Лейтенант Алексей Волков и Генерал-Маіор Егор Иванович Фаминцын. Они обедали у него 8 числа, уговорили пустить кровь из руки. Почтенные люди, которых имена достойны быть переданными потомству!

9-го Сентября велено Меншикову ехать в Раніенбург, город, им самим выстроенный (находящійся в Рязанской губерніи) и, с лишеніем чинов и знаков отличій, жить там безвыездно, под неусыпным надзором гвардейскаго офицера и капральства; именіе оставлено при нем. Княжна Марія должна была возвратить Императору обручальное кольце свое, стоившее около двадцати тысяч рублей.

Опальный Царедворец, сохранив свои богатства, предполагал иметь пріятное убежище в Раніенбурге, и, не теряя надежды, что счастіе снова сделается ему благопріятным, выехал из Петербурга в богатых экипажах, как вельможа сильный, а не изгнанник. Неуместная пышность еще более раздражила врагов его. В Твери приказано опечатать все вещи Меншикова, а ему оставит только необходимо нужное. Тут богатые экипажи были отобраны, посадили его в кибитку с объявленіем, что именіе взято в казну; стража удвоена и надзор над ним усилен. В семи верстах от этого города тяжкая печаль и неосушаемыя слезы прекратили жизнь супруги несчастливца: она лишилась зренія за несколько дней до своей кончины, переплакав горе. Почти в одно время с Меншиковым прибыл в Раніенбург Действительный Статскій Советник Плещеев для произведенія следствія о разных злоупотребленіях и проступках его. Он был обвинен в несчастіи Царевича Алексія Петровича, родителя Императора; в тайной переписке с Шведским Сенатом во время болезни Императрицы Екатерины І-й; в присвоеніи шестидесяти тысяч рублей, принадлежащих Герцогу Голштинскому и во многих других похищеніях. Его приговорили к ссылке в город Березов, Тобольской губерніи. С мужеством, приличным герою, услышал Меншиков грозный приговор и, обратясь к сыну, сказал: «пример мой послужит тебе наставленіем, если ты будешь когда возвращен из ссылки, где должен я умереть!» – Он был отправлен 2-го Іюня 1728 года с семейством водою до Казани. Поручик гвардіи Степан Крюковской и двадцать отставных солдат Преображенскаго батальона провожали его. Ему позволено было взять десять человек дворовых людей; определено на содержаніе по пяти рублей в день.

Отсюда начинается новая эпоха в жизни любимца Петрова, достопамятная, ибо он прежде торжествовал над врагами Отечества и был рабом страстей своих – в злополучіи явился победителем над ними, удивил потомство необыковенною твердостію духа, совершенным самоотверженіем. Отчужденный от всего міра, среди льдяных пустынь Сибири, где зима постоянно продолжается семь месяцев; разсветает тогда в десять часов по полуночи, а смеркается в три; мороз доходит до 10° при нестерпимом ветре с Ледовитаго моря; где весною от болотистых паров бывает густой, непроницаемый для зренія туман; осенью также при сильных северовосточных ветрах; где летом жары продолжаются не более десяти дней; земля, по причине холодных ночей, тает только на четверть аршина; солнце скрывается днем на один час за северную высокую гору – Меншиков не роптал на судьбу, покорялся ей с смиреніем и ободрял детей своих. Не жалея о себе, он проливал слезы о них, и находил себя достойным бедствій, его постигших, с умиленіем предавался воле Творца. Быв прежде сего слабого сложенія, в ссылке сделался здоровым; скопил из получаемых им денег такую сумму, что соорудил на нее деревянную церковь подле острога, в котором содержался, работая при построеніи сам с топором в руках. Он звонил в колокол когда наступало время церковнаго служенія, исправлял должность дьячка, пел на клиросе и читал потом простолюдинам назидательныя книги. Благо мне Господи – повторял он безпрестанно в молитвах – яко смирил мя еси! – Так проводил время в Березове изгнанник, котораго, некогда, приветствовал Феофан Прокопович словами: мы в Александре видим Петра! – который возвел на Престол Екатерину и, перед ссылкою своей, намеревался сочетать браком сына с Великою Княжною Наталіею Алексеевною. Вскоре любимая дочь его, Марія, занемогла оспою. В Березове не было докторов. Меншиков видел, что новый крест ожидал его, что Марія приближалась к концу земных страданій – и старался скрывать от детей снедавшую его печаль. Предчувствіе его исполнилось: он лишился дочери: (1729 г.); вырубил ей могилу и сам опустил в мерзлую землю драгоценные для него останки невинной узницы!