Ким Сушичев - Имена и судьбы некоторых давнеславянских вождей и жрецов

Констант, узнав о случившемся, пришёл в ярость. Отволочённый от своих приготовлений государь разправился и с правыми, и с виноватыми. Охоронников Пребуда долго пытали, некоторых затем зарубили, а особо заподозренных четвертовали. Иные отделались довольно легко – их всего лишь отсторонили от должностей. В эту опалу попал и эпарх Константинополя, сосланный в Фессалонику. Отправив с ним боевой корабль-дромон, государь «заботливо» велел тамошним жителям в связи с побегом Пребуда готовиться к войне – «позаботиться о своей безопасности, а также о запасах съестного». Повергнув Константинополь в сумятицу, Констант запер все ворота, закрыл городской залив и разослал на находки беглеца конников и корабли. Тщетный розыск продолжался посменно около сорока дней (ЧСД 235—237: Свод II. С. 146—149).

Пребуд в эти дни скрывался в тростниках близ именья толмача, подкармливаемый его женой. Имение разполагалось не так уж далеко от столицы – неудивительно, что в итоге вожа всё-таки обнаружили. В нароке (принципе), Пребуд за веремя розысков мог бежать к соседним фракийским славянам, но его подвели то ли нерешительность, то ли верность данному слову. Толмача с женой и детьми убили. Пребуда же Констант вновь заключил под сторожу, обещав, правда, потом отправить в Фессалонику (ЧСД 238—239: Свод II. С. 148/149).

Обещанья, однако, Констант не сдержал – или сдержать его не было сужено. Государю донесли, что Пребуд снова замышляет побег. Констант, передупередив бегство, велел провести «тщательное разследованье». Пребуд заявил, что «если вернётся в свою землю, то не сдержит слова о мире, но, сбрав все соседние племена, ни на суше, ни на море, как говорится, не оставит в конце концов места, не охваченного войной, а будет воевать неперестанно и не оставит в живых ни одного помазянина (христианина)».Довольный Констант велел убить славянского вожа (ЧСД 240—242: Свод II. С. 148—151).

С. В. Алексеев. Славянская Европа V—VIII веков. – М.: Вече, 2009. С. 259—261.

В Шестисотых годах Седьмого в.хорваты («один из родов») самостоятельно вторглись в Далмацию во веремя войны с аварами. Так говорит об этом более раннее переданье. Вторжение прошло из Норика, где хорваты не смогли найти себе места ввиду плотного славянского заселенья. Ираклий лишь выгоднился обстоятельствами и служебным порядком оборотился к хорватам за помощью в борьбе против авар, послав новым пришельцам своё «веление». Хорваты обрушились на захвативших Далмацию бродяг. Что касается обитавших в краю славян лендзянского корня, то они или сразу примыкнули к хорватам или, во всяком случае, не слишком противились их вторжению. «Несколько лет они воевали друг с другом, – сголосно хорватскому переданию Десятого в., – и одолели хорваты; одних авар они убили, прочих принудили подчиниться». После победы, «по воле василевса Ираклия» – то есть с его условного сголосия, – хорваты осели в Далмации (Константин, 1991. С. 112/113, 130/131, 136/137. В голове 30 (С. 130/131) Константин вылагает более раннюю, «племенную» розлику переселения хорватов. Здесь приходят они самостоятельно и головляются семью удальцами-родоначальниками (пятью братьями и двумя сёстрами). В голове 31 (С. 136/137) вылагается более поздняя, «вожеская» розлика, где головой хорватов передстаёт обчий «архонт», а переселение их передстаёт зачином Ираклия).

Хорватский «род», переселившийся в Далмацию, со веременем разделился на семь «родов», выводивших себя от вожей переселенья. По переданью, переселенцев головили братья Клука, Ловел, Косендцис, Мухлои Хорвати сёстры их Тугаи Вуга(Константин, 1991. С. 130/131. Имя «Хорват» – не обязательно вымысел, но может быть и связано с заперетом имени вожа-передка, развившимся по мере становленья «вожеского» переданья в языческой или полуязыческой середе. Ср. вожь «Серб»(С. 140/141), «отец Порга»(С. 136/137) в иных местах Константина). Начальное деленье далматинских хорватов и слившихся с ними лендзян на семь родовпомнилось до Тринадцатого в.(Фома 1997. С. 35/240. Стоит иметь в виду, что к концу Одиннадцатого в.«родов» стало уже 12 (см.: Фома, 1997. С. 253), из них только «род» Тугомиричей может быть отнесён с упоминаемыми Константином родоначальниками («сестра» Туга), и то условно). Роды, выводившиеся к сёстрам, на деле включали, следует полагать, принятых в хорватский союз лендзян. Восьмым родом числились покорившиеся хорватам и примкнувшие к их племенному союзу остатки авар. Они стремительно ославянивались (Аварские давности в Хорватии, и так одиничные, быстро пропадают (Седов, 1995. С. 130, 323), но схоронили самоназванье и былевую память (Константин, 1991. С. 130/131).

С. В. Алексеев. Славянская Европа V—VIII веков. – М.: Вече, 2009. С. 249.

Племенное одиненье словен Нижнего Подунавья состояло из семи родов. У каждого из вошедших в союз рода был свой вожь. У северов такой вожь Славунупоминается уже в Восьмом в. н. п., под волОстью болгар (Свод II. С. 284/25 (Феофан).

С. В. Алексеев. Славянская Европа V—VIII веков. – М.: Вече, 2009. С. 210.

Вожь северов Славун вершил частые набеги на Фракию. Заодно с ним действовали и местные разбойники из числа фракийцев и влахов, скамары, во голове коих стоял некий вероотступник Христиан. Отправив в Болгарию своих тайных лазутчиков, Константин велел им выкрасть Славуна и Христиана. Посланцы государя справились с порученьем – лишнее доказательство прославленной умелости византийской разведки. И середи болгар, и середи славян хватало у неё пособников. Дальнейшая судьба Славуна неведома. Его лишь доставили в Константинополь, но не убили. Иначе обстояло дело с Христианом, в коем видели двойного менника – вере и государству. Его четвертовали, затем, ещё заживо, открыли, «чтобы узнать устройство человеческого тела», после чего пожгли (Свод II. С. 284/285).

С. В. Алексеев. Славянская Европа V—VIII веков. – М.: Вече, 2009. С. 301.

В Семьсот девяносто седьмом г.против византийской государыни Ирины выступил вожь велеездичей Акамир (или Окомир) – славянский вожь племени верзитов, коему приписывают господство в конце Восьмого в.над землями в Македонии или Беотии и южной Фессалии. Схоронился рассказ византийского летописца Феофана о могуществе этого вожа и его стремленьи установить на византийском перестоле сыновей Константина Пятого (Свод древнейших письменных известий о славянах – М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1995. Том 2. Стр. 193, 289, 323). Он примыкнул к заговору, коий вызрел против государыни в её родной Элладе. Элладская знать сделала ставку на сыновей Константина Пятого, дядьёв Константина Шестого, незадолго до того ослеплённых племянником. Правители и знать Эллады оборотились за помощью к Акамиру. Он должен был со своей дружиной освободить державшихся под сторожей государичей, а затем объявить одного из них государем. Ирина, однако, воверемя узнала о заговоре. В Фессалию отправился спафарий (молодший военный начальник) Феофилакт, племянник государыни. Его отец патрикий Константин Сарандапих находился в Элладе – очевидно, он как-то связался с заговором и сообщил о нём державнице. Феофилакт и Константин быстро покончили с заговорщиками. Все они, включая Акамира, были схвачены и ослеплены (Свод II. С. 288/289 (Феофан). Уровнивание «Велзитии» из этого отрывка с землёй велеездичей (Нидерле, 2001. С. 485, 486) не имеет иначиц).