Алексей Виноградов - Первый полицейместер. Антон Де виер – Окружение и эпоха: Петр Великий

Протокол Верховнаго тайнаго совета. 4-го октября 1727. О принятии надлежащих мер к поимки воров и разбойников в Пензенской, Алатырской и Симбирской провинциях. (СИРИО Т. 69)

1730. Генваря 9. Сенатский. О посылке военных отрядов из полков квартирующих в Губерниях для поимки воров и разбойников. (ПСЗРИ. Т 8)

«Входящие марта 5 дня. 1737. В Кунгурском уезде в лесах явилось раскольников нисколько сот и якобы делают ружье, а те места окружены болотами, и в оные без указа вступать не смеет. (Решено марта 14 дня.)». (А. Н. Филиппов. Бумаги кабинета министров императрицы Анны Иоановны. СИРИО. Т. 117)

«Но главную массу лиц, зарабатывающих таким образом свой хлеб с оружием в руках, разоряя страну, составляли крестьяне. В 1749 г. три тысячи ихорудовали в Севском уезде, и когда несколько лет спустя войска, расположенные в провинции, отправились в поход, они остались полновластными хозяевами всего побережья Оки. Они образовали правильно организованный корпус и имели шесть пушек». (К. Валишевский. Дочь Петра Великого)

Cornelis de Bruns. Ока. 1714

1761. Октября 11. Сенатский. О мерах к искоренению воровства и разбоев, размножившихся в Новгородской Губернии.

Правительствующей Сенат Приказали: главному Новгородской и Смоленской Губернии сыщику Полковнику Коптеву для поиска и поимки оказавшихся около Новагорода по большим дорогам и в жилищах злодеев, за недостатком в Новгородской Губернской Канцелярии воинских людей, командировать из находящейся при нем воинской команды комплектную роту, как наискорее возможно; да и самому ему ( если случай дозволить) ближе к Новугороду расположится, и крайнее стараться употреблять. (ПСЗРИ. Т 15. 11337)

Если вопрос стоял о том, удастся ли главному сыщику разместиться около Новгорода, то в самом городе Новгороде власти Елизаветы Петровны не было вообще.

Дж. Мэкензи. 09.01.1719. «Голландский купец Липс, некогда проживавший в Москве, и составивший себе по слухам состояние приблизительно в миллион рублей, нашел возможность тайно выехать из России со всем своим богатством, оставив, однако, семью в Москве. Теперь этот же Липс требует паспортов для оставленной семьи, но ему отвечали, что он не увидит ее, если не выплатит 80 тысяч рублей, т. е. около десятой части своего состояния». (СИРИО. Т. 61)

Ничего кроме денег новую власть не интересовало. Для получения их никакие меры террора в отношении населения не считались недостаточными. На работах в Ингерманландии было уничтожено более 100 тысяч человек, но Петра интересовала ни это, а пропажа нескольких миллионов.

«Он нашел здесь всего 4 рыбацких хижины; к ним он добавил дом для себя на острове у северного берега реки и назвал его Петербургом…

Его царское величество с непрестанной озабоченностью и усердием доискивался причин, вызвавших расстройство в управлении его делами. И когда, наконец обнаружил, почему его армия и флот столь мало оплачиваются и столь много страдают, почему многие тысячи работников погибли в муках из-за скудного пропитания ( было подсчитано, что в Петербурге рассталось с жизнью свыше ста тысяч человек), его торговля пришла в упадок, и в беспорядке доходы, он принял твердое решение исправить это зло. И в начале 1715 года он учредил великое дознание с генералом князем Долгоруким во главе для проверки некоторых вельмож и прочих, про кого говорили, будто они обманули его величество на несколько миллионов». (Питер Генри Брюс)

«Царь поднял одну из этих жалоб, сам прочитал ее, обратил на нее строгое внимание и обещал даже составителю ее безнаказанность и щедрую награду, если только он объявит себя и докажет справедливость всего им написанного. Тогда-то писавший открылся, начал свое дело и довёл его до того, что царь ясно уже мог видеть неверность своих чиновников. Это дало повод к огромному следствию, которое в начале 1715-го года в Петербурге поручено было ведению находящегося теперь в заключении генерала Василия Долгорукого. В нем замешаны были все знатные лица государства… и бесчисленное множество царских чиновников второго и третьего чинов… Другие же, не имевшие возможности оправдаться, строжайше наказаны… некоторых низших чиновников секли батогами или палками, а других сослали в Сибирь и другие отдаленные места и конфисковали все их имущества и имения». (Записки Вебера)

«Но что всего меньше могут сбросить с себя русские, это неодолимое отвращение к тем правилам, которые при Петре I введены в государственное управление, и пламенное желание освободиться от карательного меча иноземцев и видеть восстановление у себя образа правления на прежних основаниях…

9. Если возразят им на то, что, положим, при своих старых порядках они в состоянии были защищать свои пределы, однако ж, распространение этих пределов не могло бы быть без обученного войска, они отвечают: «… Потому-то Петр I наверное уж поступил бы гораздо умнее, если бы миллионы людей, которых стоила шведская война и основание Петербурга, оставил за сохою дома, где недостаток в них слишком ощутителен… ливонцы чуть у нас на головах не пляшут и пользуются большими льготами, чем мы сами, так что изо всего этого завоевания не выходит нам никакой другой прибыли, кроме чести оберегать чужой народ на свой счет да защищать его своею же кровью».

4. Причины, которым они приписывают такую чрезвычайную убыль, следующие:

1) Великое множество людей, выведенных из страны Петром I отчасти в качестве рекрутов, отчасти же согнанных им как наемных работников на постройки крепостей, пристаней и каналов: изо всех их не вернулось назад и 30-й долиот того, что распоряжения об их продовольствии были такие жалкие, что большая часть этих работников умерли с голода, не добравшись до места.

2) Необычайные налоги, какими облагали страну в военное время и собирали их жестокими насильственными средствами, что и заставило великое множество крестьян бросить дворы их и удалиться с семействами в соседние земли, особливо в Польшу, так как в России никто не смел, взять их к себе под строгим наказанием: в последний Польский поход русские в одной Литве открыли и отправили опять в Россию до 200 тысяч такой крестьянской сволочи, однако ж довольно много из этого числа опять убежало в Польшу.

5. К этим причинам можно еще прибавить страшное пьянство, распространенное между русскими и каждый год губящее великое множество людей из взрослых. Не проходит ни одного праздника, чтобы во всех больших городах не отвозили в полицию множество простолюдинов, либо опившихся, либо лежавших замертво пьяными на улицах и замерзших, и если русский приходит в бедность и нужду, нет ничего обыкновеннее, что он старается прогнать свое горе, пьянствуя до тех пор, пока не попадет в смертельную болезнь.