Борис Тебиев - Россия на перепутье эпох. Избранные исследования и статьи в IV т. Том II

Комитет избирался сроком на три года. Помимо председателя в его состав входили шесть старшин и один гоф-маклер, представлявший казенные интересы. Членами биржи (выборщиками) могли быть московские купцы и общества, обладавшие минимальным имущественным цензом и платившие взносы на содержание биржи. Число их не превышало пятисот. Капитал Московской биржи на 1 января 1889 года составлял 191437 руб. 69 коп. Весь XIX век Московская биржа по числу членов биржевого общества существенно отставала от трех других старейших бирж страны. В 1915 году в обществе состояло 406 членов, в том числе 82 единоличных предпринимателя, 82 торговых дома, 242 товарищества и акционерных общества.

Утверждение в 1870 году Устава Московской биржи положило начало созданию в России института торгово-промышленного (биржевого) представительства. С созданием Московского биржевого комитета за ним было закреплено не только руководство биржевым обществом, но и защита его интересов перед правительственными, государственными и общественными организациями и учреждениями. Представляя интересы биржевого общества, биржевой комитет был наделен правом выражать интересы коммерсантов и промышленников московского региона. Устав Московской биржи послужил примером как для вновь создаваемых, так и для многих уже действовавших бирж.

В деятельности Московской биржи ключевой была фигура председателя биржевого комитета. Эту должность в разное время занимали такие известные представители делового мира Москвы, как Т. С. Морозов, Н. А. Найденов, П. П. Рябушинский.

Сохранились интересные воспоминаний известного московского предпринимателя и бытописателя купеческих нравов Павла Афанасьевича Бурышкина «Москва купеческая», правдиво и образно передающие атмосферу работы Московской биржи и биржевого общества в начале ХХ столетия.

«Московское биржевое общество, или, как обычно его называли – по имени его руководящего органа – Московский биржевой комитет, было самой значительной, самой влиятельной представительской организацией торговли и промышленности в Москве, а ранее, и в течение долгого времени, и во всей России, – пишет в своих воспоминаниях Бурышкин, – Его всероссийское значение сильно умалилось после возникновения общероссийского объединения. Его внутренняя мощь оставалась прежней, и к голосу его постоянно прислушивались правительственные и даже общественные круги, – конечно те, которые вообще считались с „буржуазной“ общественностью. Это свое значение Биржевой комитет сохранил и после Февральской революции и опять стал гегемоном среди промышленных группировок. Именно из его среды руководители последнего состава Временного правительства хотели почерпнуть те силы, которые помогли бы выправить положение» [50].

Помимо непосредственных прав на управление биржей, Московское биржевое общество имело право на представительство в высших финансовых органах Российской империи и города Москвы. Оно делегировало своих представителей в состав совета Государственного банка, в состав Московской казённой палаты и т. п. Представители биржевого общества работали в советах московских коммерческих училищ. На их содержание биржевой комитет регулярно отчислял крупные пожертвования.

Купцы 1-ой и 2-ой гильдий, являвшиеся членами биржевого общества, обладали правом избрания биржевых маклеров. Как правило, их состав рекрутировался из купеческой среды. Биржевыми маклерами становились преимущественно, по выражению Бурышкина, «невинно падшие», т. е. бывшие предприниматели, потерявшие свой бизнес по вине случайных обстоятельств. Их кандидатуры рассматривались и утверждались правительственными инстанциями.

От московских маклеров, как и от петербургских, требовалось российское подданство, свидетельство о зачислении в гильдию или об управлении делами купца 1-й гильдии. Для маклеров был установлен возрастной ценз. Они не должны были быть моложе 30 лет. Сами маклеры брали свидетельства 2-й гильдии. Между маклерами существовала четкая специализация. Одни из них занимались исключительно торговыми сделками (текстильными: по хлопку и по пряже), другие – исключительно операциями с ценными бумагами. В разные годы на Московской бирже работало различное количество маклеров. В 1866 году их было 25, в 1869 году – 75, в 1894 году – 68 человек.

«Маклер, – вспоминает Бурышкин, – фигура вне времени и пространства. Везде и всегда тип маклера, более или менее, один: приятный собеседник, балагур, хороший застольный компаньон и вообще человек, общение с коим доставляет удовольствие. Были в Москве фигуры легендарные, как, например, Николай Никифорович Дунаев, Иона Дмитриевич Ершов, Алексей Николаевич Постников, Иван Алексеевич Моргунов, – и сколько их было… Существовали и полуофициальные, которых звали «зайцами» [51].

Деятельность биржевого комитета делилась на три категории:

1) собственно биржевую, связанную с котировками и сделками через посредство биржевых маклеров;

2) выполнение обязанностей, возложенных законом на биржевые комитеты (надзор за биржевыми артелями и разбор дел о несостоятельностях);

3) общие вопросы хозяйственной жизни и представительство.

Первая область деятельности, специфически биржевая, требовала довольно высокого профессионализма. Во главе отдела котировок биржи стояли гоф-маклеры. В начале ХХ века эту должность занимал некто Эраст Яковлевич Цоппи, обрусевший итальянец, хорошо знавший свое дело. Биржевой комитет заверял маклерские книги и имел надзор за тем, что в них записывалось. Однако эти проверки, по свидетельству того же Бурышкина, были редки. Члены биржевого комитета знали людей и считали, что это не нужно.

Дела о несостоятельности сводились, по преимуществу, к вопросу о допущении «администрации» для той или иной крупной фирмы. По старым русским законам, вспоминает Бурышкин, фирма, испытавшая затруднения в платежах, собирала своих кредиторов, как говорили, «на чашку чая». Они и решали, нужно ли, сделав со своих претензий скидку, назначить «администрацию», т. е. выбрать из своей среды группу лиц, которым и поручить управление предприятием, либо сразу обратить в конкурс, т. е. назначить ликвидационную комиссию.

При этом решение кредиторов не было окончательным и подлежало утверждению биржевого комитета. С конкурсом осложнений не было, и предоставление администрации требовал ход процедуры. Биржевой комитет должен был подвергнуть дело своему рассмотрению, и, если он находил возможным допустить администрацию, то, согласно действовавшему законодательству, был обязан собрать под председательством старшин комитета особое совещание из шести торгующих при бирже купцов для окончательного решения этого дела.