Борис Синюков - Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

Поэтому я не могу не признать за ними большую древность, чем за Месопотамией и Египтом. Я даже уверен, что жизнь на открытых пространствах Месопотамии и Египта не могла быть древнее, ибо там очень слабые силы народов почти все уходили на войны друг с другом. Не обходилось, конечно, и без войн между греческими островитянами, но тут для войны нужен флот, поэтому весь свой народ от мала до велика на войну не бросишь, как это можно сделать, например в Египте. Пелопоннес поэтому греками освоен в самую последнюю очередь. Он, хотя и полуостров, но – почти остров. Потому «новохрон–1» и не признает за ним древность, Древнюю Грецию, говорит, что Древняя Греция – совсем не древняя. Самая древность – это острова. Самое главное, что я хочу сказать про Древнюю Грецию в развитие моей основной мысли, это то, что им даже не приходило в голову устроить «всемирную таможню» на Босфоре. Широкое общение с миром сделало их интеллигентами, это же доказывает и их философия человеколюбия. Поэтому я беру свои слова о «не приходило в голову» обратно. Догадаться о «таможне» они, безусловно, догадались при своем знании географии, но устраивать ее им не позволяла интеллигентность. Впрочем, для кого им было ее устраивать, ведь плавали они там одни, остальные просто не знали, как это делать.

Континентальные народы не любят моря, горцы — тоже. Они сейчас любят ездить туда загорать и купаться недельки на две, не больше, ибо они начинают там скучать. Береговой народ на открытом пространстве возле моря жить не может, очень опасно. Надо, чтобы от моря сразу начинались горы, куда можно спрятаться, как в норку. Поэтому побережья Черного моря были пустынны. Яркий тому пример Черноморское побережье Кавказа. На месте нынешних черноморских здравниц еще в конце прошлого века были заболоченные тростники, там не жил ни один человек, все мингрелы, абхазы сидели по прибрежным кручам и ущельям. Греки же находили удобные бухточки и строили там свои города и причалы, рынки. Туда и стекались дороги и тропинки со всей примыкающей континентальной округи. Торговля была очень выгодной, для греков в особенности, ведь они знали конъюнктуру всего огромного региона. Они могли покупать товары в 10 раз дешевле, а продавать их в 10 раз дороже. Они всем товарам знали минимальные и максимальные цены и места, где они существуют. Поэтому греки, безусловно, были богаты. Богатство среди всеобщей бедности соседей многое обуславливает. Появляется деятельность, не связанная напрямую с добычей пищи. Это научно–технический прогресс, искусство. История показывает, что древние греки всем этим обладали. Достаточно вспомнить «греческий огонь», Пифагора, греческих философов, древнегреческие мифы, то есть литературу, театр, греческие трагедии. Но у греков не было нормальной, буквенной письменности, «узелки на платочке», конечно, были, но ими не передашь страдания Антигоны, не говоря уже о «страданиях юного Вертера». Поэтому у них долгие века были только устная история в виде мифов, устная литература в виде театра, «письменность» в виде скульптуры и росписи ваз. Если кто будет возражать против устного «интернета», я тому напомню, что большинство наших, российских народов получили свою письменность из русских букв после 1917 года, и только тогда записали все свои предания, ранее хранившиеся сотни лет «на языке». Даже древние скандинавские предания не избежали этой участи, хотя их носители болтались по всему древнему миру.

Тут один еврей в городе Библ и придумал нормальную грамоту, то есть алфавит. Если кто–нибудь все еще сомневается в том, что алфавит изобрел один человек и в его великом, абстрактном мышлении, то я спрошу его: «Почему теорию относительности, квантовую механику, теорию всемирного тяготения и так далее из революционных переворотов сознания людей, «изобрели» отдельные индивиды, а не одновременно в десятках совершенно разных стран, как говорится, «независимо друг от друга»? Буквенную письменность я ставлю не ниже этих всемирных открытий. Письменность распространилась, сначала очень медленно, а затем, все ускоряясь, в двух направлениях: на арабский восток и на запад, достигнув Везувия – центра первичной религиозности из–за непонятного огня из–под земли, сопровождающегося громом и молниями, землетрясениями. Метеорит в Каабе тоже сыграл немаловажную роль в религиозном чувствовании людей Востока. Но Восток почти как огня боялся моря и не подходил к нему даже близко. Пример тому Каспий с его пустынными берегами, северные берега Индийского океана в Пакистане, Красное море и Персидский залив, такие же пустынные. Греки же, наоборот, жили только морем, и я об этом только что говорил. Поэтому из одной письменности появились две ветви, восточная – изолированная в своем регионе, и западная, широко тиражированная греками. Вот на этой основе и надо возвращаться к Моисею с его бескомпромиссной борьбой против матриархата, с его навязчивой идеей «избранного богом Яхве народа», годного для «мирового господства», с его до предела эгоистической религией иудаизма, без которой никогда не достичь желаемого.

Куда бы вы пошли с этим набором, не имея кораблей, которых на горе Везувий не делали, но знали о них отлично, сами плавали на них, греческих: из Библа на «сапог» и обратно? Естественно, на всемирную «почту», к грекам, на острова. Пошли и сухим путем по берегу Адриатики, на север. На Босфоре две колонны объединились. Соляной и лесной транзиты во всю действовали. Тут же был транзит и русских рабов. Дело в том, что греки при всем их старании не могли придумать таких парусов как впоследствии англичане и испанцы, под которыми можно было плавать против ветра или под острым углом к нему, крутой бейдевинд называется. Притом они плавали по извилистому пути, вдоль берегов, так как компаса не было, поэтому им бы все время пришлось регулировать паруса по ветру и курсу судна, а это большое неудобство, ведь не в океане. При плавании через океан такая «английская» система парусов необходима, так как экономит силы команды, позволяет долгое время плыть заданным курсом. Может быть, поэтому сложную систему парусов греки выдумывать и не стали. Они в дополнение к прямым парусам добавили рабов. Рабы ведь, прикованные к веслу, это что–то вроде очень экономичного двигателя, работающего на куске хлеба и глотке воды, «запчасти» для которого универсально стандартны: износившуюся выбрасываешь за борт, на ее место «усаживаешь» новую. Тут появился и военный флот, галионы, галеры, которым почти всегда приходилось плавать против ветра, спрос на рабов резко усилился. Надо не забывать и про недостаток женщин в тех краях, вызвавший, и матриархат, и женские религии. Дефицит которых все еще не был устранен окончательно. Поэтому рабыни тоже были в цене. Мальчики и девочки тоже требовались. Девочки по «прямой» потребности, мальчики – по «извращенной», тоже широко распространившейся в результате недавнего почти полного отсутствия женщин. Потом они переходили в отряд гребцов, как «запасные части».