Борис Синюков - Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

Сейчас я передам словами Ренана, что же представляло собой раннее христианство (глава «Гонения на христиан»): «Философия, так прочно укрепившаяся в сердце Марка–Аврелия, была враждебна христианству. В целом, сословие греческих педагогов было враждебно христианству. Марк–Аврелий, несомненно, знал многих христиан. Тот род сверхъестественности, который составлял основание христианства, был ему противен; а относительно евреев он разделял чувства всех римлян. Должно помнить в особенности, что христианство не просто требовало свободы культов: всем культам, которые сами были терпимы к другим, жилось очень свободно в империи; причина же исключительного положения христианства и, ранее его, иудаизма, заключалась в их нетерпимости.Закон требовал гонений, но народ был гонителем в еще большей степени. Злонамеренные слухи, распространяемые евреями и разжигаемые озлобленными миссионерами, как бы странствующими приказчиками клеветы, настраивали враждебно самые умеренные и искренние умы. Народ был привержен к своим суевериям и раздражался против тех, которые выступали против них с насмешками. Когда в большом государстве интересы известной партии в противоречии с благом целого, ненависть неизбежна. Между тем, христиане желали в сущности, чтобы все шло, сколько возможно хуже. (Совсем как коммунисты – добавлю я). Они не только не стояли заодно с добрыми гражданами и не старались победить опасности, угрожавшие отечеству, но, напротив, ликовали по их поводу».

Ниже, из главы «Возрастающее величие римской церкви» даже у Ренана, апологета христианства, прямо отмечается стремление к мировому господству, пока не государства, но церкви. А несколькими строками выше показана веротерпимость римлян: «всем культам жилось очень свободно». Итак: «Греция продолжала путем гностицизма свою работу чистого мышления, Рим отдался с поразительной последовательностью делу организации и управления. Все авторитеты и все ухищрения признавались для этого годными. Политика не уступает перед обманом, а политика уже свила себе прочное гнездо в сокровеннейших советах римской церкви. Около этого времени пробилась новая струя поддельной литературы, посредством которой римская церковь попыталась еще раз подчинить себе христианский мир.

Христианская проповедь развивалась и сливалась с богослужением. Проповедь сделалась существеннейшей частью священных собраний. Вся эта литература 2 века отмечена характером совершенного единства. Главной отличительной ее чертой является дух практической организации. Делом Рима была дисциплина, католицизм. Церковь – корабль, где, для спасения пассажиров, каждой должности присвоены известные обязанности. Нравственность строга и уже отдает монастырем. Любовь к богатству порицается. Женские наряды лишь вызов к греху. Женщина ответственна за грехи помышлением, в которые из–за нее впадают. Не читать языческих книг – Библии достаточно, в ней все есть. Это правила для мирян. На епископах, священниках, дьяконах, вдовах лежат обязанности более сложные. Так как христиане представляли все свои споры на суд епископа, то его судилище действительно становится гражданской инстанцией, имевшей свои уставы и законы. Смешанное общество язычников и христиан сделалось невозможным. Запрещалось принимать участие в увеселениях язычников, есть, веселиться с ними. Подготавливалось владычество сильной теократии».

Самое замечательное в том, что Ренан пишет правду, как она есть, ибо он хочет доказать, что это и развалило Римскую империю. Но никакой империи и не было. Она только подготавливалась католическим христианством. Ибо Римскую империю можно было за три дня пройти пешком, как я уже говорил выше.

Я уже отмечал скоропалительность конструирования христианства, когда наделали кучу ошибок. Теперь передам словами Ренана исток православия и католичества и их разлада (глава «Вопрос о Пасхе»):

«Усилиями взаимного снисхождения удалось набросить покров на глубокое различие между двумя христианствами – тем, которое считало себя продолжением иудейства (православие), и тем, которое признавало себя разрушителем иудейства (католичество). День пасхи был причиною глубокого разлада между христианскими церквами. Римская церковь переставила пасху, отнеся ее к первому воскресению, следующему за 14 низана, и отождествляя его с праздником воскресения Христова (что и привело потом к пяти одинаковым числам и григорианскому календарю, игнорируемому астрономами). Большинство епископов Азии, верные традиции первых Евангелий, и ссылаясь на Матфея, настаивали на том, что Иисус перед смертью вкушал пасху со своими учениками 14 низана. Таким образом, они праздновали этот день в одно время с евреями, в какой бы день недели он ни пришелся. Потом договорились о воскресном праздновании. Это обсуждение имело большое значение. Этот спор помог церкви лучше уяснить себе свою организацию. Во–первых, выяснилось, что миряне стали совершенно ничтожны. Одни епископы вмешиваются в вопрос, выражают мнения. Возник, таким образом, как бы зародыш федеративной организации, попытка к разрешению вопросов посредством провинциальных соборов, под председательством епископов, сносящихся потом между собой».

В скобках мои замечания. Главное же в другом. Само первоначальное совпадение иудейской и православной Пасхи показывает на автора первичного христианства – православия: иудеи. У иудеев Пасха же не празднование Христова воскресения, а у христиан – именно празднование воскресения Христа, но какое же это воскресение, если оно первоначально было, например, с понедельника до субботы, в любой день. Вот почему я и говорил о «комиссии балбесов», которые, кто в лес, кто по дрова. Такую галиматью можно придумать только в спешке при острой потребности. Разве это религия? Да любая разновидность язычества, и стройнее, и изящнее.

Империю, вернее принцип ее необходимости придумали отнюдь не полководцы–разбойники, они же цари–короли. У них голова болела, где бы пограбить, поэтому была «маленькая», зато руки крепкие. Религию, как основу власти придумали жрецы–умники, которым было мало своих «приходов». Вот как описывает это Ренан в главе «Полное торжество иерархии. Последствия монтанизма»: «Таким образом, благодаря иерархии, признаваемой представительницей предания двенадцати апостолов, церковь совершила, не ослабив себя, труднейшее из превращений. Она перешла из состояния кружкового, если позволено будет так выразиться, в состояние светское, из маленькой общины ясновидцев стала церковью, открытой всем и, следовательно, подверженной многим несовершенствам. Что бы ни говорили монтанисты, стало возможным быть христианином, не будучи святым. Повиновение церковной власти теперь важнее в христианине, чем дары благодати. Иерархия даже предпочтет грешника, прибегающего к обычным способам примирения, высокомерному аскету, который сам себя оправдывает или воображает, что не нуждается в оправдании. Так как идеал совершенства, положенный в основу Галилейской проповеди Иисуса (монтанисты) и от которого немногие истинные ученики никогда не отступятся, не может существовать в мире, то должно было создать, для осуществления этого идеала, закрытые миры, монастыри, где бедность, самоотречение, взаимный надзор и исправление, послушание и целомудрие строго бы применялись. Монтанизм был крайностью, он был обречен на погибель». Этими словами Ренан доказал, что совершенство, проповедуемое Христом недостижимо, тогда зачем само христианство, как не для власти над людьми? Видите, повиновение иерархам важнее благодати? У коммунистов и фашистов – то же самое.