Борис Синюков - Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

Осталось напомнить, что же пишет Фрэзер о королях–чужеземцах в главе «Престолонаследие в Древнем Лациуме»: «Но неразрешимым пока остается один вопрос: каким был порядок престолонаследия у племен древнего Лациума? (…) ни у кого из последующих римских царей трон отца не унаследовал сын. Один из царей был в родстве со своим предшественником не по отцовской, а по материнской линии, а остальные трое – Таций, Тарквиний Старший и Сервий Туллий – имели наследниками своих зятьев иностранного происхождения. Все это свидетельствует в пользу того, что право наследования передавалось по женской линии, и титул царя переходил к иностранцам, которые женились на дочерях царя».

Как так? Это же дурь несусветная? Даже предательство собственного народа, не говоря уже о личных привилегиях. С таким трудом и опасностью захватить власть и царские блага, а затем отдать их «прохожему молодцу»? Что хотите, а так не бывает.

Впрочем, Фрэзер придумал объяснение: «На языке этнографии (! – мой) это означает, что престолонаследие в Риме, а возможно, и во всем древнем Лациуме подчинялось правилам, которые выработало первобытное общество во многих частях мира: экзогамии, матрилокальности поселения и счету родства по женской линии (ну, прямо советская энциклопедия – примечание мое). (…) Политическим и религиозным центром каждой общины был неугасимый огонь царского очага, попечение о котором было делом девственниц–весталок из царского рода. Царем становился мужчина из другого клана – может быть, даже из другого города и другого народа, — который женился на дочери своего предшественника и благодаря ей получал царство. Дети, которых он от нее имел, наследовали не его, а ее имя; дочери оставались дома, а возмужавшие сыновья пускались в путь, женились и селились в стране своей жены в качестве царей или простолюдинов. Преимуществом этой гипотезы является то, что она объясняет темные стороны истории царской власти в Лациуме простым и естественным образом».

Ничего себе, «простым», да еще и «естественным». Да это настолько по–дурацки «непросто», что кричать хочется. Настолько неестественно, что стыдно упоминать о слове «естественно», когда у этих «дураков из Лациума» даже инстинкт самосохранения не действует.

Простите, но надо продолжать, так как дальше Фрэзер начнет путать причину со следствием: «Она (его гипотеза – мое) делает более понятными предания, повествующие о том, что латинские цари рождались от матерей–девственниц и отцов божественного происхождения. Эти предания за вычетом элементов преувеличения (эти элементы Фрэзер опускает почему–то – мое) означают не более как, то, что женщина зачинала ребенка от неизвестного мужчины. Неопределенность отцовства лучше совместима с системой родства, которая не считается с фактором отцовства, чем с системой, которая делает его фактором первостепенной важности». Эту комолую фразу перевожу: зачем знать кто отец, когда это не имеет значения? Так как только мать имеет детей, отец – не имеет. Продолжу Фрэзера: «Если при рождении римских царей отцы их действительно не были известны, то это свидетельствует либо о половой распущенности, существовавшей в царских семьях вообще, либо об ослаблении правил морали в особых случаях, когда женщины и мужчины на время возвращались к половой распущенности былых времен».

В последней фразе Фрэзер совсем отдалился от того, что доказывал, и стал противоречить самому себе, но в то же время, приблизился к пониманию другой истины, не имеющей никакого отношения к теме, которую он «раскрывает». Поясняю. Как это так, «при рождении римских царей отцы их действительно не были известны»? Что, совсем уж царским дочерям выбирали жениха прямо «с ветра»? Должны бы узнать, хотя бы, кто отец того, кому доверяют свое государство, не говоря уже о собственной дочери.

Что касается «половой распущенности в царских семьях», то ими полна история, а у богов – в особенности, и я не вижу тут ничего криминального, времена были такие. А, вот «ослабление правил морали в особых случаях» я бы назвал «Праздником инцеста», который заменил собой повседневный инцест, ставший табу, аморальным, так сказать. Хотя морали очень сильной и не было, иначе бы и не ходили на эти оргии в церковь, как сейчас перестали ходить на демонстрации в честь 1–е мая и Октябрьской революции, когда «палку» убрали. А инцест – это такая хорошая штука, так хочется с самого раннего детства, хоть тогда, хоть сейчас. И думаете пары в церкви совсем уж случайные? Нет, перед счетом: раз, два, три, уже присмотрелись, присоседились. И не надо никакого огорода городить и соотносить это с не имеющими никакого отношения царскими женитьбами–замужествами. Этот праздник жизни сам по себе, как разрешенное воспоминание о «хороших» временах, кстати, совсем еще недавних. А первые «христопродавцы», продавцы нового «учения», не могли им не воспользоваться, иначе, кто бы за ними пошел при таких хороших «дохристианских» праздниках? Использовали по насущной необходимости, а потом еле избавились, пришлось даже костры инквизиции разжечь, но об этом – ниже.

Самым же главным считаю то, что все приведенные выше выдержки подтверждают мою версию, высказанную в предыдущей главе. Там у меня доказательств, на мой взгляд, было недостаточно. Теперь их – даже излишек.

Предлагаю формулу, которая все поставит на свои места действительно «простым и естественным образом», доказательство оставлю на потом. В Лациуме был матриархат, власть амазонок (см. выше). Правили или только царствовали царицы. Была экзогамия, поэтому замуж не выходили, а брали за себя мужиков не то, чтобы совсем «с ветра», но и не очень следили за его родословной, был бы красивый. Все равно – «папашка» и кушать будет отдельно, в сторонке, и – что дадут. Нужен он был только для одной цели, известной. Мама–царица передавала свои права дочке старшей, но не всегда. Иногда дочка сама или в сговоре с другими, маму–царицу и убивали, старая и под ногами путается. Это для того, чтобы будущие историки нашли дворцовые интриги. Мужика — «царя» держали чуть ли не на привязи, так что он о настоящем царстве и не мечтал, пожрать бы дали. Я это уже описывал.

Потом, когда мужики как–то поднатужились и изобрели письменность, а за ней и «патриархат», как Маркс коммунизм, то, естественно, им понадобилась религия, как Марксу знаменитый «Манифест». Кое–какие «допатриархатные» записки, конечно были. В них кое–что сожгли, кое–что подправили незаметно, а цариц – заменили на царей. Для этого надо было, наверное, поменять только окончания фамилий, и то – только в «русских переводах». Очень любят русские отличать мужчин от женщин окончаниями слов. Но не все, конечно сожгли. Некоторые бумажки кое–где сохранились. То война помешала, то – эпидемия, то – еще бог знает, что. Если принять эту мою версию, пока – в качестве гипотезы, то ничего не надо городить. Все в древнем Лациуме встанет на свои законные места. Притом действительно простым и естественным образом.