Борис Синюков - Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

Ладно, вернемся к критике Фрейдом второй теории Фрэзера. «Он сразу увидел тотемистическую систему в совершенно изменившемся свете, как совершенно практическую организацию для удовлетворения естественных потребностей человека». А, что? И я, ее именно так вижу, и показал это выше, на примере неприкаянных стариков. Но Фрейду–то надо, чтобы мы все «непременно увязывали» тотем с табу на инцест. Кто не хочет, тех критикует, хотя, признаю, не так «злобно» как я.

3. «Психологические теории». «Первая психологическая теория Фрэзера, созданная еще до знакомства с наблюдениями Спенсера, основывалась на вере во внешнюю душу. Тотем должен был представлять собой верное убежище для души, куда она прячется, чтобы избежать угрожающих ей опасностей. Позже Фрэзер сам отказался от мысли производить тотемизм из веры в души». И зря отказался. Он был на пороге. Только зашоренность, вытекающая из религиозности, изучению которой он посвятил свою жизнь, не позволила ему взглянуть на проблему совершенно практически. Не душу надо было сохранять «безродным старикам», а свое бренное тело. Хотя и душу – тоже, ибо им было очень тоскливо, как я вам и докладывал. Тогда бы я на эту тему и не говорил уже. Все было бы сказано до меня.

Послушаем Фрейда дальше: «Итак, последним источником тотемизма оказалось неведение дикарей того, каким образом люди и эти животные (тотемы) продолжают свой род. В особенности же неизвестна была роль самца. Против этой третьей теории Фрэзера приводится то же возражение, что и против второй, социологической». Поддерживаю, ибо дурнее ничего нельзя придумать. Хотя. И Ева бы с Адамом не согрешили, если бы не Змей–искуситель. На этом и основывался Фрэзер?

Фрейд: «Другую теорию происхождения тотемизма создал голландец Вилькен. Она представляет собой соединение тотемизма с переселением душ.… Но вера в переселение душ в животных скорее сама произошла от тотемизма, чем наоборот». Согласен. «Другой теории тотемизма придерживаются замечательные американские этнологи Boas и Hill–Tout. Она исходит, что первоначально тотем был духом–покровителем предка». Вижу, что не годится. Всех их тянет в религию вместо здравого смысла, приземленности чувств, а, значит, - и «причин».

Далее Фрейд под заголовком «Происхождение экзогамии и ее отношение к тотемизму» покритикует на восьми страницах оппонентов и перейдет к сути: «Единственный луч света в эту тьму (изложенную мной выше) проливает психоаналитический опыт». Я об этом писал, поэтому повторю кратко его постулаты. Фрейд переходит к отцу, который довольно строго запретил мастурбацию ребенку. Эдипов комплекс. Страх перед отцом переносится ребенком на животное. Но ребенок чувствует в отце и любимого, и конкурента, — амбивалентность чувств. Но примитивные народы прямо называют животное–тотем своим предком. Животное – тотем представляет отца. Тотемистическое пиршество, с самого начала образования составляло часть тотемистической системы.

Добавляю от себя: Это всего лишь предположениеРобертсона Смита, оно никак не доказано. Не доказано, что пиршество это является именно «тотемистическим», не доказано, что это пиршество именно составило «часть тотемистической системы». Фрейд пишет: «Робертсон Смит доказывает, что жертва и у алтаря составляла существенную часть древних религий. Она играет ту же роль во всех религиях, так что возникновение ее приходится приписать к очень общим, и повсюду одинаково действующим причинам».

Ну и что? Где здесь соединение тотема с пиршеством? Робертсону, надеюсь, слово тотем знакомо? Но, собственно, он и речь ведет не о тотеме, а о религии. Фрейд продолжает: «Жертвенная трапеза прямо выражала, что бог и верующие составляют одну общину». Ну и что? Австралийцы в бога не верят. Фрейд: «Жертвенная трапеза – праздничный пир соплеменников согласно закону, что совместно есть могут только соплеменники. Это соединяет их. Мужья не участвуют в этом».

Ну и что? Я не помню, чтобы кто–нибудь говорил, что у австралийцев был такой ритуал. А мужья такие есть только в грубом матриархате. Подползал, подползал Фрейд неловко и выдал: «Робертсон Смит отождествляет животное с древним животным тотема».

Я не спорю, были такие случаи у семитов и других скученных народов при «производстве богов», но не тотемов же? Я сам об этом говорил. Притом, и у семитов, и у других народов тотемов–то нет. Были бы, что–нибудь ведь осталось бы от них? А то и следов нет.

Далее Фрейд докладывает нам: «Священная мистерия смерти жертвы оправдывается благодаря тому, что только этим путем можно установить священную связь, соединяющую участников между собой и с их богом». В религии–то да, а в тотеме–то нет. Австралийцы каждый день едят, и свой тотем, и прочие. Что, они вообще не едят по Фрейду, а только причащаются? Фрейд: «Много авторов отказалось придавать значение концепции трапезы тотема (по Робертсону Смиту), потому что ее нельзя было выводить из непосредственного наблюдения периода тотемизма». Следует перечень несогласных и их примеры.

«Но мы последуем, продолжает Фрейд, — за Робертсоном Смитом». Как это «последует», против всех, за одним? Таким экстравагантным способом Фрейд «считает» доказанным, что животное–тотем «действительно» является заменой отца. Заметим. Этим самым он избегает упоминать о богинях–матерях и сводит все к мужскому божеству. Тотем ему потребовался только для этого. Ведь других–то оснований у него нет. Здесь последовал эдипов комплекс, убийство отца и так далее, что я уже раз десять комментировал. Привожу его слова: «Таким образом, напрашивается предположение(выделено мной), что бог сам является животным–тотемом; он развился из животного–тотема на более поздней ступени религиозного чувствования. Но все дальнейшие дискуссии излишнипри том соображении, что сам тотем не что иное, как замена отца».

«Предположение» через несколько слов переходит в статус «исключающих всякие дискуссии»? Лихо! Через полстраницы: «Я не могу указать, что в этом развитии находится место для великих материнских богов», и давай чесать дальше про то, что Христос – родился в тотеме. Долго. Для милых австралийских аборигенов у Фрейда в этой работе больше не нашлось места.

Фрейд не ответил даже на свои же вопросы, поднятые в начале статьи:

как попала экзогамия в тотем? не из «братского же клана» она?

почему требование табу об инцесте превышает всякие разумные требования нашей морали?

почему именно он выделил как главное «инцестуозное влечение сына к матери»? Что других не видно?

почему не выяснил отношения между братским кланом и тотемом?

почему у него «влияние тотема ослабло» и потребовались еще брачные кланы?