Дмитрий Немельштейн - Закономерности и метаморфозы этногенеза. Пять очерков о закономерностях взросления народов

Период с начала реабилитации чеченского народа и до разрушения СССР – несомненно, период стремительного ослабления старинных норм жизни, так как в чеченском обществе резко возрос удельный вес интеллектуальных, высокообразованных и просто грамотных людей, которые, с уважением относясь к обычаям предков, тем не менее уже жили нормами иной жизни. Некоторые из них, правда, в случае какой-нибудь опасности, не стеснялись укрываться за ширмой традиционных воззрений, но всё равно, в обществе, некогда скованном вековыми традициями, правовые отношения развитой государственности постепенно брали верх.

И вот – 1991 год. Сакраментальная фраза Ельцина, внешне широкий жест, а на самом деле хорошо рассчитанный ход, удар по советской системе, не оставляющий никаких шансов на консолидацию её усилий по самосохранению в рамках многонациональной страны с компактным проживанием многих народов на конкретных территориях: «берите столько суверенитета, сколько сможете» . После этого, реставрация Советской власти стала невозможной. СССР к этому времени уже распался, а в национальных республиках и областях, входящих в состав Российской Федерации, появились свои президенты, свои конституции, подчас, довольно сильно противоречащие общероссийской Конституции. При гиперослабленной центральной власти, бороться с этим валом «суверенизации» было невозможно, да этим никто и не хотел заниматься. В Чечне слова Ельцина были восприняты настолько всерьёз (значительная часть чеченского общества была подготовлена к этому всем предыдущим ходом исторического и, что особенно важно, этнического развития), что многих представителей этого исключительно вольнолюбивого народа обуяла страстная и в то же время ЕСТЕСТВЕННАЯ идея обретения полной политической независимости и создания суверенного, без всяких оговорок, государства. В соответствии с незыблемыми закономерностями этногенеза, основной опорой новых чеченских лидеров в борьбе за независимость должна была стать и стала горская часть населения Чечни.

Я не буду перечислять события, связанные с этой борьбой, и отвечать на вопросы: намеренно или нет были оставлены в Чечне горы оружия, сознательно или по случайному стечению обстоятельств там образовался незатухающий очаг крайней напряжённости. Моя задача в другом – показать, что всё это стало возможным в силу веками консервируемого и давно созревшего противоречия между оберегаемым всячески (в том числе, как это не удивительно на первый взгляд, и извне) патриархальным укладом жизни и периодически задавливаемым стремлением к новым формам отношений, характерных для государственного устройства. В сложившихся обстоятельствах, давно созревшее, веками купируемое противоречие начало разрешаться в своей крайней форме – форме вооружённой борьбы.

За короткий промежуток времени мы увидели всё, что в древних обществах тянулось веками: период военной демократии; период зачатия государства во главе с лидером, обладающим исключительной политической волей; межклановую вооружённую борьбу; и, наконец, военную территориальную экспансию против своих этнических соседей – последнее всегда, во все времена, сопровождало процесс становления государственности. И в данном случае процесс развивался в соответствии с Господом установленными закономерностями, однако, плотность по времени, а главное, условия, в которых он протекает, предопределили крайнюю многослойность, а отсюда и крайнюю запутанность всех противоречий, базирующихся, тем не менее, на главном – столкновении родоплеменных отношений с отношениями характерными для государства, начиная с раннегосударственных.

Казалось, почему так тяжело шло формирование государственных институтов в Ичкерии? Нет, и не в первую очередь потому, что этому мешал конфликт с федеральной властью. Этому мешал внутренний конфликт старого с новым. В сложившихся условиях это препятствие стало непреодолимой преградой на пути становления чеченской государственности, особенно после 1996 года, и особенно с утратой такого лидера, каким был Джохар Дудаев. Государственная система Ичкерии с её же государственным правом не в силах была противостоять обычному праву (праву обычаев и традиций), то есть, родоплеменному праву. Отсюда невозможность реального преследования многих и многих лиц, преступающих законы новой Ичкерии. Нередко сама мысль о раскручивании мельницы кровной мести (в стародавние времена эта мельница губила целые тейпы) сковывала, без преувеличения, намертво волю молодых и, в целом, бесстрашных чиновников самопровозглашённого государства. В древних обществах непримиримые сторонники обычного права безжалостно истреблялись сторонниками преобразований – переступившими через родоплеменную мораль лидерами, жаждущими объединить разрозненные племена в единое государство. Сегодня это куда более сложный и, как нам кажется, не менее страшный и кровавый процесс, но, в конечном счёте, и он сводится к гибели – физической и нравственной – многих приверженцев древнего права. А в условиях невероятного давления извне – к такой же физической и нравственной смерти многих приверженцев ПОЛНОГО государственного суверенитета Чечни. В итоге же, не исключена вероятность очередной консервации некоторой частью чеченского общества древнего обычного права. И если это произойдет, то это будет по-прежнему означать наличие в недрах чеченского общества предпосылки к очередному, возможно, уже и не столь кровавому конфликту. Хотя текущие события говорят о том, что уже сегодня регулирование отношений с помощью обычного права перестаёт действовать и некоторые чеченцы, воспринявшие на этот раз всерьёз, а не формально, религиозные и моральные догмы ваххабизма, не задумываясь, преступают грань вековых законов рода и, не боясь кровной мести, идут на убийство своих сородичей, не разделяющих их взгляды. И это вызывает адекватный ответ, теперь уже на правах кровной мести, и не только, так как ваххабиты и их учение становятся несовместимыми с традиционными представлениями о чеченском обществе, даже враждебными ему.

Да. Ваххабиты – жёсткие государственники. Это можно смело утверждать. Но идеологическое обоснование их государственности и практически осуществляемые ими мероприятия говорят, что они – за теократическое государство с узаконенными полурабовладельческими, полуфеодальными отношениями (что свидетельствует о крайней плотности процесса общественно-исторического развития на очень коротком отрезке времени на весьма ограниченной территории). Можно уважать теологические и иные воззрения ваххабитов, но государство подобного толка в современных условиях по большей части маложизнеспособно и полностью зависимо от других, технологически развитых государств. Именно поэтому оно, нередко, стремится разрушить окружающий его «высокоразвитый» мир, чтобы как бы уравнять исторические шансы в борьбе за существование. И, надо заметить, что если этот высокотехнологичный мир не мобилизует себя на контрборьбу, ему грозит серьёзная опасность разложения и распада. А это не что иное, как всемирная катастрофа, которая сотрёт с лица земли все большие и малые народы, и технологически развитые и нет. До недавнего времени недальновидные противники России на Западе думали, что это приведёт только к разрушению России. Бедолаги не понимали, что это смертельная угроза всему миру вообще, и Западному с его ценностями – в наибольшей степени. События последнего времени, – в частности, 11 сентября, – доказывают это с беспощадной и бесстрастной очевидностью.