Александр Севастьянов - Золотой век русского искусства – от Ивана Грозного до Петра Великого. В поисках русской идентичности

* * *

Первое . Вглядимся в разделение церквей, произошедшее в 1054 году. Оно свидетельствует о том, что с указанного момента Киевскую Русь уже нельзя считать органичной частью тогдашнего европейско-христианского мира.

Еще до разделения на Руси обращалось обличительное послание митрополита киевского Льва (992—1007), в котором он критиковал «филиокве», опресноки и прочие латинские обычаи, хотя и без анафемы, резких выражений или укоризны 86 86 Филарет (Гумилевский). История русской церкви. – Т. 1. – С. 95. . После того, как разделение состоялось, русская церковь заняла еще более определенную и жесткую позицию. «Слово» о вере христианской и латинской, с которым выступил игумен Киево-Печерского монастыря Феодосий (ум. 1074), именуемое также его завещанием, гласило: «Вере латинской (католической) не приобщайтесь, обычаев их не придерживайтесь, причастия их бегайте и всякого учения их избегайте и нравов их гнушайтесь… Ибо нет иной веры, лучшей, чем наша чистая и святая Вера Православная. Живя в этой вере, не только избавишься от грехов и вечной муки, но и станешь причастником вечной жизни и без конца будешь радоваться со Святыми. А живущие в иной вере: в католической, или мусульманской, или армянской – не увидят жизни вечной». Когда около 1089 года в Киев к митрополиту Иоанну прибыло посольство антипапы Гиберта (Климента III) в поисках союза, тот ответил письменным обличением заблуждений латинян и указал, что выдавать княжеских дочерей замуж в народы, причащающиеся пресным хлебом – дело языческое, достойное церковного наказания. А в 1104 г. киевский митрополит Никифор заявил, что православные с католиками не должны вместе ни пить, ни есть (в самом крайнем случае за отдельными столами и из отдельной посуды), ни даже здороваться.

Многие иерархи на Руси были греческого происхождения и ориентировались на позицию Константинополя, но это не отменяет факта: не только они, а и вся русская церковь в целом отвернулась от Рима.

В чем дело? Почему для русских оказалось непримлемо латинское новшество? Потому что в нем выразилось именно правовое, точнее правоцентристское мышление Запада. Которому испокон веку принципиально противостояло вероцентристское мышление русских, что отразилось даже в названии одного из самых первых наших литературных памятников – «Слове о законе и благодати» митрополита Иллариона, где новозаветный феномен Благодати (милости Божьей) абсолютно превознесен над ветхозаветным феноменом Закона (формальной богобоязненностью).

Тут уместно вновь указать на правовой нигилизм – второе принципиальное отличие, наряду с вероцентризмом, русской ментальности от западной. И это не должно удивлять: Запад стоял и стоит на традициях римского права, а Русь прошла мимо, не затронутая ими.

Между тем, пронизанность европейцев идеей права судьбоносно проявилась в западном христианстве. А именно: некоторые католические духовные авторитеты, начиная с VI века, стали время от времени добавлять в христианский Символ веры идею о том, что Святой Дух исходит-де не только от Бога-Отца, но и от богочеловека Иисуса Христа (в то время, как еще на Никео-Цареградском соборе в 381 году была утверждена формула Символа веры, согласно которой исхождение Святого Духа есть исключительная прерогатива Бога-Отца). Эта идея выражалась латинским словом «филиокве» – «и сына» – и, постепенно все более утверждаясь (еще папа Лев III заявил в 808 г., что она более соответствует западной традиции), была, наконец, закреплена в Риме во время торжественного пения Символа веры на коронации германского императора Генриха II в 1014 году. Таким образом западная Римо-католическая церковь «утвердила в правах» богочеловека против Бога – и сына против отца, поправ одновременно как небесную, так и земную естественные иерархии.

Восточная, православная, церковь наотрез отказалась принять это нововведение, а в 1054 году обе церкви уже анафематствовали друг друга по данному поводу, что и вошло в историю под именем «разделения церквей».

Православная церковь прежде и теперь полагает «филиокве» самой главной ересью католиков: еще Константинопольский собор в 867 г. отлучил папу римского от церкви как еретика именно за эту формулу. РПЦ вполне унаследовала такое же отношение к «филиокве». И для русских православных людей эта католическая идея, со всеми своими антропоцентрическими производными («правами человека», «диктатурой меньшинств», «ювенальной юстицией» и вообще «религией человекопоклонства»), навсегда осталась глубоко чужда. А ведь религиозные константы всегда находят свою светскую проекцию. Экзистенциальное расхождение России и Европы было предопределено названными обстоятельствами.

Таким образом, самоизоляция Киевской Руси от Европы, весьма решительная и последовательная, началась в XI веке, еще до татар, распространяясь более и прежде всего на духовную область. Инициировала этот разрыв русская церковь, но не только она: духовную цензуру проводила и княжеская власть 87 87 Подробности см. в кн.: Севастьянов А. Н. Битва цивилизаций: секрет победы. – М., Книжный мир, 2013. .

Глубочайшая пропасть между русским и западным духовным миром ярче всего отразилась в то время в книжном репертуаре. У всех историков древнерусской книжности царит более-менее единое мнение: «Переписывались практически только священные и богослужебные книги, святоотческая и богословская литература и т. п. А вот богатая светская литература Византии, продолжавшая традиции античной, за немногими исключениями не дошла до восточных славян, что характерно» 88 88 История книги: Учебник для вузов. Под ред. А. А. Говорова и Т. Г. Куприяновой. – М., Мир книги, 1998. .

Если так ограничивалась даже византийская литература, то что говорить о латинской, переводы с которой имелись лишь в виде исключений 89 89 Еремин И. П. Литература Древней Руси. – М.-Л., 1966. – С. 9—10. . А между тем, международным языком науки к этому времени уже прочно стала латынь, которая с раннего средневековья была основной основ школьного образования во всех странах Запада 90 90 В частности, по современным подсчетам, 77% инкунабул было издано на латинском языке (L. Febvre, H.-J. Martin. The Coming of the Book: The Impact of Printing 1450—1800. – London & New York, 1984. P. 248—249). Это положение сохранялось по крайне мере до XVIII века. . Однако именно переводы с латыни – «наречия ересиархов» – на православную Русь не шли. Огромный пласт знаний отсекался от русского читателя по соображениям религиозной гигиены.

Эта особенность бьет в глаза при сравнении репертуара русских манускриптов и современных им западных инкунабул XV века. В последнем случае научная, познавательная литература занимает гораздо больше места: свыше 30% наименований против 2,7%, разница более чем десятикратная. Отмечается также отсутствие на Руси образовательных центров, развивающих светские науки, просвещение. Эти обстоятельства уже никак не спишешь на татарское иго: никакие татары не мешали Новгороду, Пскову или Хлынову (Вятке) завести свои книгопечатни и университеты, однако этого не произошло даже в зародыше.