А. Дзиковицкий - Казаки. Осознание себя. Казаки, Церковь и политика

На рассвете 28 июля/10 августа 1919 года начался знаменитый Мамантовский рейд – блестящая и трагическая страница казачьей истории… Гордо реющий в советском тылу сине-жёлто-красный флаг Всевеликого Войска Донского… Торжественный колокольный звон… Ночное зарево взорванных мостов!.. И объятые ужасом комиссары!..

В 1984 году в серии «Пламенные революционеры» вышла книга Н. М. Давыдовой «Выбор оружия» – биография Александра Вермишева, большевика, комиссара и сатаниста. Этот гнусный и, в общем-то, малозначительный субъект был 2 сентября 1919 года казнён казаками-мамантовцами в городе Елец. Однако, в книге Давыдовой был опубликован уникальный исторический документ: приветственная телеграмма епископа Гермогена – генералу К. К. Мамантову, отправленная в августе 1919 года:

«С чувством глубочайшего умиления прочитал сообщение Ваше о последних блестящих победах Донской конницы над богопротивными супостатами. Уже видны ярким светом блистающие главы древних храмов Первопрестольной. Уже слышен радостный торжественный звон Великого Ивана, уже несметными толпами собирается народ на площадях и улицах Москвы, уже ликует Кремль, вознося молитвы и благословение от гробов святителей, нетленно в них почивающих, – то народ православный встречает своих избавителей…

Дерзай же, славный генерал! Дерзайте, храбрые донцы!

Есауловской станицы казак, военный епископ Гермоген».

Здесь, конечно, можно обратить внимание на фактическую ошибку. Что Гермоген был казаком Нагавской станицы, а не Есауловской. Однако, эта путаница встречается и в других источниках, включая трёхтомный «Казачий словарь-справочник», составленный Г. В. Губаревым и А. И. Скрыловым (США, 1966 – 1970 гг.). В нескольких статьях словаря-справочника Гермоген именуется то нагавским, то есауловским казаком. Вполне возможно, Гермоген вручил секретарю неподписанный текст приветствия, а тот по ошибке сказал телеграфисту, что военный епископ Гермоген является казаком Есауловской станицы. Сомневаться же в подлинности телеграммы нет оснований. Ибо вся стилистика – его!

Мамантовцы не дошли до Москвы, не достигли цели, поставленной перед ними донским командованием, не наступили на горло большевизму. О причинах неудачи до сих пор спорят…

1 сентября 1919 года Гермоген в сослужении донского духовенства освятил в Новочеркасске, на месте расстрела большевиками в феврале 1918 года атаманов Назарова и Волошинова, площадку под строительство храма в честь иконы Божией Матери «Нерушимая Стена». Предполагаемый храм наречён был «Храмом Спасения Дона» (Донская христианская мысль. 1919 г. №38/39). Увы!!! Он так и не был достроен.

23 сентября 1919 года на Юго-Восточном Соборе обсуждался – и был отклонён как «несвоевременный» – проект создания самостоятельного викариатства на севере Донской области (с охватом тех округов, которые имели железнодорожное сообщение с Новочеркасском лишь через «внешний» Царицын). Предполагалось же, что новое викариатство возглавит Гермоген. Но вскоре он получил совсем другую епархию.

В ноябре 1919 года ВВЦУ ЮВР вплотную занялся проблемой Украинской Автокефальной Православной Церкви. Архиепископ Екатеринославский и Мариупольский Агапит Вишневский был запрещён в священнослужении «за учинённый им на Украине раскол» и сослан в Балаклавский Георгиевский монастырь. На освободившуюся таким образом Екатеринославскую кафедру был назначен Гермоген.

Часть украинских националистов склонна обвинять ВВЦУ ЮВР в бездушном формализме, в отрыве от реалий Гражданской войны, а Гермогена – в чисто человеческой непорядочности. Но в отношении Гермогена это не так, а в отношении ВВЦУ ЮВР – не совсем так. Ибо следует вспомнить, что 2 января 1919 года Агапит Вишневский торжественно встретил триумфатора Симона Петлюру, въехавшего в Киев на белом коне. Возглавив в тот же день Синод Украинской Православной Автокефальной Церкви, Агапит запретил поминовение за богослужением патриарха Всея Руси Тихона (Белавина) и митрополита Киевского Антония Храповицкого…

Эти обстоятельства не помешали Агапиту явиться через 5 месяцев на Юго-Восточный русский церковный Собор – где почётным, а потом и реальным председателем стал как раз Антоний Храповицкий! Можно спросить: ну, а на что Агапит вообще-то рассчитывал? Причём, для Гермогена особо неприятным был тот факт, что Агапит Вишневский активно поддержал восстание Симона Петлюры против гетмана Павла Скоропадского. Гетман был надёжным союзником донского атамана Петра Краснова. Ведь именно возрождённая Гетманщина, включившая в себя в 1918 году часть бывших земель Слободского Казачьего Войска, в 1651—1765 годах в состав Гетманщиы не входившего, контролировала Харьковский железнодорожный узел и, таким образом, прикрывала Землю Всевеликого Войска Донского с наиболее угрожаемого северо-западного направления. К тому же, некоторые видные петлюровцы (тот же Владимир Винниченко) на момент антигетманского восстания были в сговоре с большевиками. Вследствие чего это восстание и проторило большевикам путь на Киев, на Харьков, а через Харьков – на Верхний Дон! Но, как бы там ни было, а посетить свою новую епархию Гермоген не смог. Ибо в Екатеринославе в конце 1919 года хозяйничал Нестор Махно – который тогда тоже был союзником большевиков…

В самом конце 1919 года, перед оккупацией большевиками Новочеркасска, Гермоген покинул донскую столицу и ушёл в отступ, тогда как Митрофан Симашкевич решил остаться на Дону. «В декабре 1919 года Гермоген, вместе с сыном-гимназистом и келейным дьяконом на обычной телеге отправился из Донского края на Кубань под охраной 1-ой сотни Донского Кадетского Корпуса, переживая и голод и холод, как и многие тысячи беженцев. Но бо́льшая беда таилась в измученных душах людских, которые уже ни во что не верили, а ещё были и те, кто имел наживу на горе человеческом, несмотря на наступающий большевисткий ужас…

Прибыв в Новороссийск, где уже находилось Высшее Церковное Управление на Юге России, епископу Гермогену было дано место на больничном пароходе «Владимир» среди тифозных больных, в качестве судового священника. 14 марта 1920 года «Владимир» вышел в Крым, но, получив новое распоряжение, направился в Константинополь (Стамбул), а оттуда в Солунь (Салоники), где и были сняты раненные и часть больных, а остальные (до 2-х тысяч) отправлены на угрюмый остров Лемнос, где владыка Гермоген и поселился в военной палатке. Остров Лемнос стал той землёй, где владыка провёл первые свои полгода после потери горячо любимой Родины.

По его инициативе здесь была освящена палаточная церковь в память Вознесения Господня, потом создана школа для детей беженцев. Весть, что среди русских беженцев на острове находится православный русский архиерей скоро распространилась по Лемносу. Произошли встречи и совместные сослужения литургий с греческим православным духовенством. «Необыкновенно праздничным было шествие к митрополиту Лемноскому Стефану с большим церковным хором, регентом которого был Сергей Жаров. Великим духовным утешением послужило это в безотрадной изгнаннической жизни для владыки Гермогена», – пишет казачий историк Юрий Милекесов.