Андрей Черепанов - Сибирская кровь

В начале и середине XVIII века крестьяне Черепановы наверняка жили и в других деревнях илимского ведомства, ведь они даже когда-то основывали там целые поселения. К примеру, я нашел исповедную роспись прихожан из деревни Черепановой под Яндинским острогом за 1799 год, где тогда, правда, уже не осталось ни одного Черепанова, а лишь пять семей Замарацких и Дунаевых общей численностью свыше полусотни человек 76.

Имя еще одного Черепана – присыльного Федора – я нашел в илимских книгах учета десятинного хлеба за 1709 год по Чечуйскому острогу [145] Чечуйский острог – поселение на реке Лене примерно в 65 км ниже по течению реки от Киренска и в 500 км по прямой от Усть-Илимска. Основан в начале 1630-х годов как ясачное зимовье у волока к Нижней Тунгуске. . За ним была закреплена «поголовного оброка осмина ржы» 77.

В хранящихся в РГАДА документах по Якутску (напомню: все поселения ленского бассейна изначально были в его прямом ведении, а с 1648 и до 1686 года часть из них с Верхоленском подчинялись ему через Илимск) говорится об адресованном в период между декабрем 1645 года и июлем 1647 года целовальнику [146] Целовальники – должностные лица Московской Руси, выбиравшиеся в уездах и на посадах для исполнения государственных обязанностей. Избранный человек клялся работать честно и в подтверждение клятвы целовал крест, откуда и происходит название. До XVII в. целовальники исполняли свои обязанности самостоятельно, а после – под началом воевод. Терентию Иванову сыну Черепану поручении якутского воеводы о назначении в Верхнеянское зимовье; о направлении его со служилыми людьми в 1652 году в Жиганы; об отчете 1656 года того же Терентия, теперь уже приказчика Олекминского острожка, о сборе ясака с якутов, раздаче им казенного скота и умолоте хлеба; об отпуске промышленного человека Григория Черепана из Ленского острога «в замороз на рыбу»; о взыскании в 1660 году долгов с Гаврилы Черепана; о деле того же года промышленного человека Петра Афанасьева сына Черепана; о выдаче в 1675–1676 годах рыбы вместо хлебного жалования десятникам казачьим, включая опять же Гаврилу Черепана; о расспросной речи Ивана Черепана между 1679 и 1682 годами (она почти не «расшифровывается»); о взыскании долга по кабале с посадского человека Гаврилы Черепанова, находящегося в Оленьке; о вручении в начале 1680-х годов наказной памяти казачьим десятникам, в том числе Артему Черепанову, с распоряжением о направлении их в Мегинскую волость для сбора ясака; о взимании в 1700 году оброка в сумме восьми алтын и две деньги с Гаврилы Черепанова из Жиганского зимовья; о числившемся в 1704 году гулящим человеком Иване Терентьеве сыне Черепанове 78.

Здесь же есть «Книга выдачи жалования служилым людям» за 1641 год с «Тренькой Семеновым Черепаном»; «Книга о раздаче денежнаго, хлебнаго и солянаго жалования детям боярским и разнаго звания служилым людям Якутского острога» за 1648 год с Гаврилой Федоровым сыном Черепаном, и Ларионом Федоровым сыном Черепаном; сметы и именные указатели служилых людей по Якутску, составленные в 1680-х годах, где перечислены казаки под фамилией Черепаны, или Черепановы: Артем, Гаврила с сыном Иваном, около 1672 года рождения, Григорий, Морозко, Никита и Степан (в том числе сказано о командировках Артема и Никиты в Оленекское зимовье и Охотский острог), в 1692 году – умерший накануне от оспы Акилко, Алексей Яковлевич, новокрещенный Гаврила Яковлевич, умерший Ганка, Федор Феоктистович; перечень якутских посадских за 1693 год с Яковом Черепановым и его сыном Харитоном, около 1687 года рождения; опись якутских дворов за 1700 год, в одном из которых, у местного пономаря, жил казак Алексей Черепанов; переписная книга Якутского острога за 1720 год с двумя абзацами о Черепановых – служилом Семене Григорьевиче с сыном-младенцем Иваном и служилом из Енисейского города Андрее; «Реестр якутских дворян, детей боярских, казаков и их родственников» от 10 ноября 1744 года опять же со служилым Семеном Григорьевичем и его сыном Иваном, смотровой список находящихся при г. Якутске войск, вероятно 1760 года, с пятидесятником Иваном Черепановым 79.

Якутск в XVII веке

К сожалению, в описи 2 к фонду № 350 нашелся лишь один материал по ревизским сказкам Якутии, и он в деле № 4194, которое в аннотации именуется как «Книга переписная выбывших после 1-й ревизии посадских людей, разночинцев, казаков, дворовых, государственных крестьян г. Якутска, Охотского, Зашиверского, Алазейского, Анадырского, Олекминского, Камчедальского, Верхнекамчедальского, Болшерецкого, Удского, Нижнего Камчатского острогов, Устинского, Ситкацкого, Верхнековымского, Среднековымского, Нижнековымского зимовьев Якутского уезда» 1748 года. В действительности же приведенный в книге список содержит перечень выбывших ревизуемых по г. Якутску (потерянные пункты перечня с 1 по 34 относятся к его умершим посадским), Анадырскому, Зашиверскому, Олекминскому острогам, Алазейскому, Жиганскому, Ковымским (Верхний, Нижний и Средний), Средневилюйскому, Ситкацкому, Усть-Янскому зимовьям, Оленьей реке, Амгинской, Витимской, Усть-Витимской и Пеледуйской слободам. И эти изменения даны по пункт 2353. Под остальными же пунктами приведены не данные по выбывшим, а перечень фактически проживавших в тот период ревизуемых из Болшерецкого, Камчадальского, Верхне- и Нижнекамчадальского, Охотского, Тауцкого (на его пункте 3742 перечень обрывается) и Удского острогов.

В той книге сказано об умерших разночинцах г. Якутска Андрее и Семене; предъявленном в г. Якутске в казачью службу Иване – сыне разночинца Степана; умерших посадских Оленьей реки Василии, Иване и Илье Черепановых; с Оленьей же реки взятом в рекруты Михаиле Ивановиче Черепанове и бежавшем от Егора Черепанова дворовом Василии (уж не тот ли он «новокрещенный мунгальской породы» Василий из Кежемской слободы под Илимском?); находившемся в Охотском остроге разночинце Семене Черепанове 80.

Я не ограничился работой в иркутском и московском архивах и впервые за четверть века побывал на своей малой Родине, в г. Якутске. Пытаясь выяснить корни живших там Черепановых, изучил 28–30 марта 2017 года в Национальном архиве Республики Саха (Якутия) несколько десятков дел. В первую очередь занимался поиском исповедных росписей якутских церквей за период с XVIII века по начало XX века. Их в архиве – целая коллекция, и находятся они вместе с метрическими книгами среди почти двадцати тысяч единиц хранения фондов № 225 «Якутское духовное правление», № 226 «Якутская духовная консистория» и № 228, 230–267, 269, 270, 273, 274, 475, 492, 560, 561, 567–569, 573 и 574 отдельных церквей [147] По принятой в якутском архиве номенклатуре, после номера каждого дореволюционного фонда проставлена литера «И». Но здесь и далее я такие номера привожу без литеры. . Но в самых древних из сохранившихся росписей действовавших тогда в Якутске Богородицкой, Николаевской, Предтеченской, Преображенской церквей, Спасского мужского монастыря и Свято-Троицкого кафедрального собора – за 1833–1834 годы 81– православных жителей самого города под фамилией Черепановых не нашлось [148] В тех исповедных росписях перечислен 33571 прихожанин (из них 10399 в Богородицкой, 764 в Николаевской, 7104 в Предтеченской, 10911 в Преображенской церквях, 3173 в Спасском мужском монастыре, 1220 в Свято-Троицком кафедральном соборе). . Прихожане с такой фамилией были лишь в прикрепленных к городским церквям многолюдных сельских поселениях, но они – новокрещенные инородцы. К примеру, в приходе Предтеченской церкви состояла большая семья Якова Черепанова из Хомустахского родового управления Намской инородной управы 82. Вероятнее всего, свои фамилии те инородцы получили в конце XVIII – начале XIX века, когда происходило массовое обращение местных жителей из их исконного язычества в православие. Скажем, из документа, названного «покорнещий рапорт» и представленного 2 апреля 1805 года «Великому господинну преосвященному Вениаминну Епископу иркуцкому и нерчинскому и ковалеру», и приложенной к нему справки следует, что в бытность Григория Слепцова протоиереем Богородицкой церкви в Якутске, а затем – проповедником он обратил в 1800–1805 годах в новую веру 11068 якутов и якуток из нескольких улусов 83.