V.I.King - Викинги. Вымыслы и реальность. Real History

Из представителей этого конгломерата племен и народностей начали создавать интеллигенцию, стали формировать общую культуру, язык. Вы можете не поверить мне. Но вам придется поверить Тииту Розенбергу, профессору истории эстонского Тартуского Университета.»

Но не могу не признать, что не смотря на закидоны и перегибы на местах, нынешние эстонцы честно и откровенно, без ложного стыда и самобичевания, рассказывают о своём вчерашнем житье-бытье, просто констатируя факты… Вот выдержка из интервью с ведущим специалистом в вопросе «эстообразования» Тийтом Розенбергом профессором истории эстонского Тартуского Университета:

« Вот что рассказал корреспонденту эстонской газеты профессор Розенберг:

1. Как выглядела Эстония и эстонцы в 1800 году?

Говоря об этом, следует отметить, что Эстония является более поздним понятием – в политических и географических условиях, это был именно 1917 год. До этого, мы можем говорить только о том, что на той территории жили эстоноговорящие люди, и расселены они были по области административного распределения в двух провинциях – Эстляндии (Северная Эстония) и Лифляндии (Южная Эстония, вместе с островом Сааремаа и Северная Латвия), кроме того город Нарва принадлежал Санкт-Петербургской губернии, а Сетумаа входила в состав провинции Пскова.

Здесь жили в 19 веке более 500 000 человек. С начала 19-го века население почти удвоилось, и опять в два раза выросло к началу 20 века. Таким образом, общее число эстонцев в Российском государстве выросло до более миллиона человек, причем, 120 000 из них жили, вне пределов области населенной эстонцами.

2. Правильно ли утверждать, что в начале 19 века, 90% эстонцев были крестьянами?

В 1800 году около 95% населения проживало в сельской местности и только 25 000 человек, или 5% – в городах. Если провести подсчет распределения населения этой территории, то выясняется, что около 0,6% приходилось на принадлежность к дворянству и духовенства от общей численности населения, 4,2% – горожан и жителей городов, а крестьян – 95,2%. Города были небольшими для современных условий, в 1820 году, в губернских городах жило: в Риге- 40.000, в Таллине (Ревель) только – 12.000 и в Тарту (Юрьев) – 8.000 жителей, не говоря уже о других городах, где некоторые из них имели даже меньше тысячи жителей. Наше представление о маархавст зачастую очень упрощенное. Крестьянство распределялось на несколько слоев: львиная доля приходится на так называемых хозяев (около 60—70%), проживавших на хуторах. Во-вторых, батраки (около 10—20%), у них не было земли или было мало, и они жили на хуторах, или в усадьбах «благодетелей». Кроме них было много (5—10%) слуг или домашних рабов (в том числе поваров, управляющих, прислуги и т.д.).

3. А когда вообще начал народ думать-говорить о себе, как об эстонцах?

Веками, мы называли себя Маарахвас (народ с земли). Это было, как бы противовесом жившим тут же немецким мызникам, горожанам – немцам, немецким священникам и интеллигенции. Они из города – мы с земли. По языку население относилось к носителям эстонского языка, но вот широко использовать понятие эстонец как самоназвание стали лишь во второй половине 19 века. Первым, кто ввел такое понятие как «эстонцы», был Йоханн Вольдемар Яаннсен в своем обращении в газете «Пярну Постимеес» – «Здравствуй, милый эстонский народ!» До этого эстонцев рассматривали как нечто общее лишь отдельные эстофилы, которые обратили внимание на схожесть их языков. Понятие эстонскости является в большей мере заслугой эстофилов, плодом их деятельности.

4. Эстофилы были в основном немцы?

Да. Эстофилы были в целом горожанами, их можно было найти и среди помещиков. Они обладали более широким кругозором и были более гуманистично настроенны, они считали необходимым воспитывать ярких представителей маархавст. Они начали видеть в них не говорящую скотину, но народность, имеющую своеобразный и интересный язык и мышление.

5. Остановимся на 1800 году. Неужели все, кто жил в Вырумаа, или на острове Сааремаа или в Харьюмаа, одинаково себя идентифицировали, определяли единым народом?

В большинстве своем они определяли себя по церковным приходам, затем по областям расселения – харьюсцы, тартусцы, островитяне (саарластена). Очень сильна была идентификация по губернаторствам – эстонцы (таллинские) и ливские. Кроме того они еще делились на группы – островитяне (саарерахвас) и береговые (раннарахвас) жители .

6. Как часто они могли вообще встречаться? Когда крестьяне стали подвижными?

В подвижности крестьян произошли большие изменения начиная с 19 века, особенно со второй половины, когда рабство было упразднено, и личная свобода постепенно увеличена. Миграции предшествующих времён, такие как побег, в 19-м столетии уже исчезают. Значительная часть миграции происходила за счёт вступления в брак, причем шли в основном женщины.

Внутренняя миграция была больше, чем обычно считается. «Внутренние люди» посещали побережье, чтобы обменять плоды на рыбу. Кроме того ремесленники из провинции оседали в городах. Народности смешивали и помещики, которые имели поместья одновременно в разных регионах и которые расселяли своих людей по мере необходимости вокруг. Хотя да, до 19 века смешение происходило редко. Только в середине века началось оживленное движение.

Также большие различия в подвижности были в зависимости от социального статуса. Больше преуспевали те, кто был в усадьбе на службе. Чухонцы Тарту или Таллина, сопровождая господ, имеющих обыкновение проводить зиму в городе, могли побывать даже в столице в Петербурге, и даже в Западной Европе.

7. Что в начале 19 века представлял из себя путь из Тарту в Таллин? Насколько безопасно было тогда вообще ехать?

Это был почтовый тракт, хотя по нему так же совершались деловые поездки и путешествия. Путешествие было довольно безопасно. Мне кажется на этом пути путешественникам мало что угрожало. Тогда пришлось бояться, скорее, плохой погоды или волков, но не разбойников.

В целом граница между губерниями была серьёзным препятствием и делопроизводства, связанного с движением из одной губернии в другую, было сравнительно немного. Из Тарту ехали, скорее, в Ригу. Только после появления железной дороги, изменения стали значительными .

8. А какой у эстонцев тогда был уровень образования? Многие ли умели читать и писать?

В Ливонии к началу 19 века умели читать более половины крестьян, что сравнимо с другими протестантскими странами. В Эстонии (северная часть) этот процент был гораздо меньше… Ни писать, ни читать практически не умел ни один житель хуторов. Все их знания ограничивались лишь выученными под контролем пастора текстами из катехизиса.