Дмитрий Надточий - Орден Дракона vs Османы. «С Крестом и Мечом»

Сигизмунд согласился уступить первые линии построения, и на следующее утро бургунды и французы заняли позицию на фронте армии. Сзади них в более широких шеренгах строились венгры, немцы, госпитальеры и, вероятно, чехи (богемцы) и поляки. На правом фланге находились трансильванцы под командованием Лачковича и с левой стороны валахи под предводительством Мирчи. Правый фланг был менее прикрыт неровностями ландшафта, потому с этой стороны разместили войска, отдохнувшие в процессе спокойного плавания на баржах вниз по течению Дуная. По левому флангу атаки были менее вероятны – здесь был довольно густой подлесок, тянущийся в двух оврагах до самом западной стены Никополя.

Рано утром, 25 сентября 1396 года, Сигизмунд послал своего главного маршала, чтобы убедить своих союзников не бросаться в атаку на турецкую позицию слишком необдуманно, так как она выглядела очень неплохо защищенной. Граф Неверский немедленно собрал своих советников. Де Куси был согласен с советом Сигизмунда, но граф де Э схватил знамя Богородицы, начал размахивать и кричать – « Вперед! Во имя Бога и Святого Георга! Сегодня вы увидите меня доблестным рыцарем ». Опытный де Куси ужаснулся и повернулся к адмиралу де Вину, но тот с галльским равнодушием пожал плечами и произнес: « Когда правда и обстоятельства не слышны, должно править высокомерие »». Де Куси и де Вин советовали подождать, пока за французским авангардом построятся венгры, но граф де Э настаивал на непосредственной атаке. Произошел обмен колкостями по поводу мужской храбрости, и никто не хотел быть пристыженным, так что нападение было начато немедленно. Граф де Э командовал авангардом. Граф Неверский, де Куси и основные силы шли следом за ним. Атака была столь неожиданной, что даже не все крестоносцы успели к ней присоединиться. Рыцари, оруженосцы и маленький отряд конной пехоты двигались вперед, поддержанные несколькими немцами и крестоносцами из других контингентов, включая нескольких валахов.

Единственные османские солдаты, замеченные разведывательными партиями крестоносцев, были легкой конницей акинджи на склоне холма после узкой части, ограниченной подлеском, поднимавшемся из низин. Говорят, что они заметили частоколы из заостренных кольев и ряды османской пехоты. Но это не повлияло на картину боя. Сначала разведчики крестоносцев включились в перестрелку с акинджи в начале плато, а потом тяжелая кавалерия напролом ринулась вперед. Дворцовые полки Баязида и сербский отряд были скрыты за выпуклостью холма.

Возможно, веря в европейский миф, что турецкие армии состояли из легких, почти небронированных всадников, франко-бургундский контингент двинулся вперед по направлению к краю плато, не ставя в известность Сигизмунда. Сначала они спустились по пологому скату в неглубокую низину перед холмом, а потом ринулись на холм, продираясь через плотный подлесок и деревья. Акинджи были конными стрелками, потому тактика не предполагала копейного боя с тяжело бронированной конницей противника, обычно они маневрировали на поле боя, стреляя и отступая. Европейская хроника подтверждает, что эта плохо бронированная османская легкая конница была рассеяна европейскими рыцарями при первом ударе и оставила перед франко-бургундами османскую пехоту, спрятавшуюся позади частокола. Фактически акинджи, вероятно успели лишь несколько раз выстрелить из луков по передним рядам противника, а потом, разбившись на отряды, отступили на фланги.

В этот момент франко-бургунды сделали краткую остановку, обусловленную неожиданно крутым подъемом, покрытым лесом заостренных кольев, и многочисленностью пехоты, построенной в двух больших отрядах. Сегодня деревья и кусты не простираются далеко вверх по холму от фронтальной низины, и легко представить, чго крестоносцы были для османских пеших лучников великолепными целями. Хроника крестоносцев сообщает предельно ясно о плотности турецкой стрельбы. Согласно биографии Бусико « Град и дождь не бывает столь плотным, каким был поток стрел в этот день Бусико призывал своих воинов ускорить движение вперед, чтобы избежать смерти труса от стрел »,

Вопрос, спешились ли крестоносцы в этой фазе боя, чтобы взобраться на холм и разрушить частокол, или атаковали турецкую позицию верхом, вероятно, не будет однозначно решен никогда. С одной стороны, дать приказ рыцарям сойти с коней мог только очень авторитетный командир, какового в их рядах не было. С другой стороны, наклон холма в ряде мест был очень крут. И опять же, многие лошади были ранены стрелами и брошены их наездниками. Во всех источниках говорится, что эти лошади ускакали обратно к лагерю крестоносцев. В результате много сброшенных с коней крестоносцев продолжили атаковать склон пешими, и то время как другие еще верхом пробивались к турецким шеренгам. Те, что были пешими, приблизились к частоколу и пробили в нем немало брешей. В то время как османские лучники давали залп за залпом из своих луков, но, вероятно, они были немало напуганы тем фактом, что против западноевропейских доспехов их стрелы имели гораздо меньший эффект, чем ожидалось. Османский составной лук имел большую энергию, точность и дальность выстрела, чем западноевропейский большой лук, но… предназначался исключительно для легких стрел. Незащищенных лошадей поразить такими стрелами было можно, а пробить насквозь высококачественный тяжелый доспех, защищавший жизненно важные органы, фактически было нельзя.

В самом конце XIV столетия турецкая эпическая поэзия постоянно ссылается на зрелище европейских воинов, « целиком покрытых голубой сталью ». Например Дестан-паша Умур, спустя поколение описавший битву при Никополе, основываясь на источниках XIV столетия, описывает утро нападения армии крестоносцев, в которой « враг одетый в броню и панцири, их конно-бронированные, их кольчуги поражали, их рукавицы, их защита рук, их защита ног, их шлемы – все сияло и мерцало на свету ». В другом месте он описывает азабов, столкнувшихся с таким страшным врагом « Некоторые держали в руках копье, остальные – меч, нанося удары по голубой броне их врагов, в то время как другие размахивали кинжалами ».

За относительно короткое время крестоносцы, прорвавшиеся через бреши в частоколе, в большинстве своем добрались до небронированной пехоты. Атакованные французами и бургундами в центре на относительно узком фронте, выжившие османские пехотинцы, вероятно, бежали на фланги, быстро спускаясь с холма. Традиционная османская история описывает это, как ловушку, в которую угодили крестоносцы. Но если, это так и было задумано, то от ловушки почти ничего не осталось, и турки были очень близки к полному поражению. Бургунды и французы разогнали османскую конницу, находившуюся позади пехоты. Возможно, это были акинджи, но в некоторых источниках говорится и об отборных сипахах, охранявших промежуток между двумя пехотными подразделениями. После разгрома центра османской позиции более опытные де Куси и де Вин приказали своим рыцарям остановиться и сплотить ряды, хотя более молодые воины, « кипя от аромата победы », настаивали на преследовании противника, намереваясь нагнать врагов и разграбить османский лагерь. Но тут вместо этого они сами были атакованы с флангов провинциальной конницей сипахов. В результате началась отчаянная рукопашная схватка, в которой некоторые крестоносцы, потерявшие своих коней, пешими нападали на лошадей противника с кинжалами или мечами. Тяжелые потери понесли обе стороны, прежде чем сипахи отошли к флангам. Все это случилось на крутом склоне, на самом солнцепеке. Все крестоносцы от мала до велика были утомлены и страдали от жажды. Османские турки доказали, что они гораздо более сильный и стойкий враг, чем казалось христианам. В это время французы и бургунды, вероятно, поняли, что венгры находятся еще слишком далеко, чтобы оказать непосредственную поддержку авангарду. Франко-бургундские рыцари попытались организовать оборону вершины холма.