Игорь Ярмизин - Забытая цивилизация Запада. Издание второе, дополненное

Могущественные и необъяснимые силы в самых разных проявлениях, подчас жуткие и необъяснимые, сопровождали всю жизнь человека. Вот 22 апреля 1494 года около Мона скончался Филипп де Кревеккёр, тот самый, который предал Марию Бургундскую и отдал Аррас Людовику XI после трагической гибели Карла Смелого. В ту ночь во Франции засохло много виноградников, птицы кричали необычными голосами, земля дрожала от Анжу до Оверни. Повсюду, где прошла похоронная процессия, прежде чем она достигла усыпальницы в Булонь-сюр-Мэр, «происходили страшные бури и грозы, и все было затоплено – дома, овчарни, конюшни, скот и коровы с телятами».

А вот некий обычный человек, проходя мимо соседнего кладбища, имел привычку каждый раз читать молитву за упокой усопших. В один не самый хороший день на него напали то ли грабители, то ли хулиганы. Он бросился бежать, а мертвецы встали из могил на его защиту. С серпами, топорами, косами, – каждый со своим привычным орудием труда, которым пользовался при жизни.

Общение человека с потусторонним миром продолжалось еще долгие годы и даже века спустя после формального окончания средневековья. Тень отца Гамлета зрителями XVI и XVII в. воспринималась вовсе не как красивая метафора.

Так что, хотя рациональное время потихоньку вступало в свои права, жизнь нередко по-прежнему была жутковатой. Как, например, в описании теолога Ноэля Тайепье: «Когда дух умершего появится в доме, собаки жмутся к ногам хозяина, потому что они сильно боятся духов. Случается, что с постели сдернуто одеяло и все перевернуто вверх дном или кто-то ходит по дому. Видели также огненных людей, пеших и на коне, которых уже похоронили. Иногда погибшие в битве, равно как и мирно почившие у себя в доме, звали своих слуг, и те узнавали их по голосу. Часто ночью духи ходят по дому, вздыхают и покашливают, а если их спросить, кто они, то называют свое имя».

Отсюда вытекали конкретные, практические вопросы. Например, должен ли жилец платить хозяину за аренду, если в доме поселились привидения? Этот вопрос разъясняет эксперт, советник управы Анжера, юрист Пьер Ле Луайе: «…если… жилец не однажды испытывал этот страх, то он вправе не платить хозяину за квартиру, но только в том случае, если причина страха законна и обоснована».

Несмотря на прогресс, дух средневековья не спешил покидать обыденную жизнь. Проявляясь иногда в самых причудливых формах. Например, в виде настоящего ренессанса покойников в конце XVII – начале XVIII века в Венгрии, Силезии, Богемии, Моравии, Польши и Греции. В Моравии души умерших постоянно принимали участие в застольях в компании друзей и знакомых. В Силезии вещи покойников ни с того, ни с сего начинали передвигаться по дому. В Сербии вампиры нападали на жертв, и пили их кровь из шеи, пока те не умирали. После вскрытия могил трупы обнаруживались в них румяные, как живые, с кровью на губах. Им отрубали головы и заливали гашеной известью.

Не все мертвецы, однако, зловещие. В Бретани, к примеру, в середине XVII века, отец Монуар пишет о тех, «…кто сложил очаг и, стоя перед ним, читает „Отче наш“, полагая, что души умерших родственников собираются там, чтобы согреться у огня». Здесь никто не решается мести пол ночью, чтобы невзначай не задеть и не прогнать уважаемого предка. Их тени объединены в особое сообщество «Анаон», члены которого по ночам покидают могилы и расходятся по своим земным домам. Трижды в год они собираются вместе: перед Новым годом, на праздник Святого Иоанна и День всех Святых. Местные жители раз за разом становятся свидетелями целых процессий покойников, среди которых многие узнают знакомых и родственников, а потому подобные шествия неизменно вызывают огромный интерес. В общем, живые к мертвым настолько привыкли, что отношения между ними нередко становились фамильярными. Хотя покойников все же побаивались, поэтому не рекомендовалось ходить ночью на кладбище. Мертвые не считались кем-то абсолютно, принципиально иным. Нет, они живые, но несколько особенные. Ведь они теперь не могут умереть. Хотя бы в течение некоторого времени.

Живые, как могли, продолжали заботиться об усопших. Так в Лангедоке разбирали часть крыши дома, чтобы душа беспрепятственно его покинула. В гроб или прямо за щеку покойника клали монетку. Это вовсе не плата перевозчику душ Харону. Это символическая «компенсация» за имущество: мол, мы его делим и приобретаем честно, поэтому у покойника нет причин возвращаться и оспаривать свое состояние. В Бретани, едва сгрузив гроб, катафалк разворачивали и гнали коней прочь, чтобы усопший не успел вскочить на повозку и вернуться домой.

Мирное сосуществование живых и мертвых намного пережило свое время, иногда встречаясь и в наши дни. К примеру, исследователь Ван Женнец отмечает: «Во Франции в течение веков во всех слоях населения жила вера в то, что покойник все же может вернуться в свой дом. Лишь в последнее столетие эта вера начала угасать, причем в промышленных центрах быстрее, а в деревне – очень медленно».

Важный момент пира – подача птицы. Над ней приносились клятвы.

Как выглядел средневековый пир? Что из себя представляла кухня того времени? Что ели и как развлекались гости? Чтобы лучше представить себе что из себя представляла финальная часть коронации Оттона, о которой мы говорили ранее, постараемся прояснить эти вопросы.

Но сначала несколько слов о том, чего не было. Скатертей не было. Они появились еще в эпоху первых римских императоров, но после крушения империи исчезли, а возродились только в конце XIII века.

Ни салфеток, ни вилок. Тарелки тоже были далеко не у каждого, обычно по одной на 2—3 и более человек, а часто их не было вообще. Все эти привычные нам предметы вошли в обиход значительно позже эпохи Оттона, например, личная тарелка для каждого – только с наступлением Нового времени.

Тем не менее, появлению большинства привычных нам столовых приборов мы обязаны средневековью. Так, считается, что первая вилка появилась в 11 веке у венецианца Доменико Сильвио (в Венецию же она пришла из Византии). До этого ели руками, иногда надевая перчатки, чтобы не обжечься. Хлеб часто служил не только вместо тарелки, но и вместо ложки. Супы и пюре из овощей ели, макая в них куски хлеба. В остальных случаях за столом обычно действовало старое правило: «Бери пальцами и ешь». Траншир (так называлась почетная должность при дворе, занимать которую мог только дворянин) разделял кушанья на удобные порции и распределял их среди участников трапезы.

Вилка в Европе не могла прижиться очень долго. Виной тому -дьявольская форма, – она в точности воспроизводила трезубец самого Диавола. Да и вообще, как считала Церковь, «для еды Господь предназначил пальцы». Хотя, конечно, вилка широко использовалась в античном мире. С огромным трудом вновь пробиться на стол «трезубец дьявола» смог только в качестве большого прибора с двумя зубьями для накалывания мяса. Позже, в эпоху Барокко, вилки в основном употребляли дамы, а споры об их достоинствах и недостатках даже ожесточились. Людовик XIV, например, прямо запрещал их использование.