Николай Дубровин - Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1

– Если не заплатите, – сказал Бородин, – то через мост не пущу.

– Напрасно, Андрей Никитич, – заметил на это Логинов, – вы сбор налагаете…

– Ты, Иван Иванович, – перебил его Бородин, – всему этому причиной, и ты все это делаешь.

– Не я один об этом говорю и не я один спорю, а желает того войско: вот они, спросите их сами.

Казаки зашумели; в толпе поднялся говор.

– Мы вас, Андрей Никитич, все об этом просим, – слышались голоса из толпы, – не отягощайте нас побором и пожалуйте отчет в прежних доходах. Мы все у вас в команде: когда доведется недостаток, так в те поры разложите, и мы заплатим все.

– Вот изволите слышать, – подхватил Логинов, – и я с ними вас о том же прошу.

Бородин настаивал на своем и, отъехав к мосту, грозил не пустить через него ни одной подводы, пока не будет уплачена пошлина.

– Мы платить не будем, – кричали казаки, – пускай заплатят атаман и старшины, а потом дадут отчет с тех пор, как взяли на откуп учуг (рыбную ловлю) и соляной сбор.

– Я платить за войско не должен, – отвечал Бородин, – да и отчета ни в чем не дам. Войску до этого дела нет; ведь мы, старшины, стараемся об откупе.

Видя, что атаман не уступает, Логинов стал отбирать подписку, что никто пошлины платить не будет. Подписной лист быстро покрывался фамилиями: грамотные подписывались сами, а неграмотные просили товарищей; почти все войско оказалось на стороне Логинова.

– Андрей Никитич, – говорил старшина Миронов, подъехав к атаману, – все казаки согласились с Логиновым и подписываются, чтобы поборов не платить и состоять с ним в единомыслии.

– Ну, делайте что хотите, – отвечал Бородин, махнув рукой, и поехал через мост в городок.

За ним двинулись атаманский и старшинский обозы, не платя ничего в сундуки.

– Если атаманский и старшинский обозы поехали без платы, так и мы поедем, – кричали казаки.

Бросив подписку, войско отправилось в городок; пошлины не были уплачены, и среди казаков начался раздор [12] Показания казаков Сидора Кандалинцева и Петра Нечаева // Гос. архив, VI, д. № 505. См. также: Памятники новой русской истории, т. II. . Войско разделилось на две части, получившие каждая свое название: меньшая партия казаков, державшая сторону старшин, называлась старшинской , или послушной , а все остальные казаки, приверженцы Логинова, назывались войсковыми , или непослушными .

Бородин жаловался на непослушных казаков Военной коллегии и писал, что они бунтуют. Он говорил, что причиной тому Логинов, «который нимало себя не смиряет и со старшинами везде ссорится», а на последних выборах «необычайно с рундука соскочил, бегал и от казаков руки отбирал, чтоб ехать, но для чего и куда, – неизвестно».

С своей стороны, старшины Логинов и Митрясов в прошении, подписанном многими казаками, доносили коллегии, что Бородин не дает им старшинства, не исполняет указов Военной коллегии, посылает в зимовые станицы одних и тех же казаков и обирает войсковую казну. «По приказу помянутого атамана Бородина, – писали Логинов с товарищами [13] Гос. архив, XX, д. № 50. , – Яицкому войску чинятся разные излишние денежные сборы, а сверх того, и имеющийся в Яицком войске соляной сбор, с коего-де получается в год прибыли до 20 000 рублей, он, Бородин, со своими согласниками четвертый уже год содержит в своем ведении и те прибыльные деньги употребляет в свою пользу».

Получив в одно и то же время две совершенно разноречивые жалобы, Военная коллегия 19 марта 1762 года постановила: «Для справедливейшего исследования всего того и обиженным удовольствия учредить при том войске особую комиссию», председателем которой был назначен генерал-майор Брахвельд, и в помощь ему даны: подполковник Ушаков, капитан Киреевский и за аудитора прапорщик Иглеин [14] Всеподданнейший рапорт Военной коллегии от 31 марта 1763 г., № 72. У г. Витевского на с. 211 (Русский архив, 1879, кн. III) сделано совершенно неверное примечание. Нам кажется несколько странным, что автор, без всякого основания, отвергает точное указание С.М. Соловьева и основывается на летописи Рычкова, во многих случаях составленной по слухам. . Брахвельду приказано было строжайше исследовать по всем пунктам жалоб и «производить каждую материю особо, дабы одно с другим смешано не было».

Следственная комиссия не доехала еще до Яицкого городка, когда в Петербурге получено было известие, что междоусобная вражда между казаками разгорается все более и более и что обе стороны смотрят друг на друга, как на личных врагов. Ставший во главе войсковой партии старшина Логинов зорко следил за всеми поступками Бородина и его товарищей. Называя атамана вором и все приговоры войсковой канцелярии воровскими, Логинов советовал казакам быть очень осторожными и не давать своего согласия на те распоряжения атамана, которые он считал подозрительными. Когда войсковая канцелярия составила ордер о сборе откупной суммы за Гурьевские учуги, то Логинов запретил казакам слушать этот ордер в войсковом кругу.

Бородин снова жаловался Военной коллегии на противодействие ему Логинова и обвинял его в краже у поручика Марычева лошадей, а казаки жаловались на злоупотребления атамана и просили взять в следственную комиссию все приговоры войсковой канцелярии и рассмотреть их.

Военная коллегия оба эти прошения 12 ноября 1762 года отправила к генерал-майору Брахвельду с приказанием исследовать в скорейшем времени и «буде по следствию кто окажется хотя мало подозрительным, оного тотчас, как от команды, так и от присутствия в войсковой канцелярии отрешить».

Между тем атаман Бородин употреблял все средства к тому, чтобы склонить на свою сторону членов комиссии. Он построил для Брахвельда конюшни, собрал с казаков в пользу генерала рыбу и икру и приказал с каждого десятка доставить для Брахвельда и капитана Киреевского по три воза сена. Угощая и подкупая в свою пользу членов комиссии, атаман не мог справиться только с подполковником Ушаковым, который держал себя в стороне, не ходил к Бородину в гости и не соглашался ни на какую взятку. Поведение Ушакова было причиной, что Брахвельд не мог скрыть всех злоупотреблений, но старался представить их в самом слабом виде. Он донес, что все беспорядки на Лике происходят главнейшим образом от «одного друг против друга властолюбия», от необузданной вольности, ведущей к тому, что каждый рядовой казак желает, чтобы делать так, как ему хочется и как выгоднее [15] Донесение Брахвельда Военной коллегии от 7 января 1763 г. . Брахвельд писал, что Бородин действительно взял из войсковой суммы 1900 руб. и отдал их своему сыну Федору Бородину и старшине Максиму Пономареву; что комиссия «не безсумнения состоит» в излишнем сборе атаманом за Гурьевские учуги и в употреблении тех денег «якобы на войсковые нужды». «Но, спрашивал Брахвельд [16] Донесение Брахвельда Военной коллегии от 10 января 1763 г. Гос. архив, XX, д. № 50. , как из состоящих в войске Яицком старшин за способного никого не обретается, а которые и есть, те могут, по производящемуся следствию и по счетам, до отрешения дойти, почему в случае отрешения того атамана, кому войско поручить?» Военная коллегия приказала [17] Там же. , в случае открытия злоупотреблений Бородина, непременно его сменить, и если некого будет выбрать атаманом, то потребовать из Оренбурга исправного и надежного штаб-офицера и дать ему в помощь от Яицкого войска двух человек достойных старшин. Такое распоряжение должно было показаться обидным казакам и вызвать новые беспорядки, а потому Сенат не одобрил распоряжения Военной коллегии и предписал в выборе нового атамана предоставить войску поступать по данным ему грамотам и указам.