Алексей Ковальчук - Экономическая политика правительства Екатерины II во второй половине XVIII в. Идеи и практика

Он же представлялся устойчивым и успешным. Избранное направление на создание в стране собственной индустриальной базы поддерживалось в течение более 40 лет последовательно отстаиваемыми протекционистскими методами в отношении собственных промышленных и торговых предприятий. С их помощью удалось добиться многого. Возникла крупнейшая горно-металлургическая индустрия на Урале. Русское железо становится предметом экспорта на европейские рынки. Из небытия возникает мануфактурная легкая промышленность. Ее силами к 40-м гг. удалось восполнить основные потребности русской армии в мундирных сукнах, а в середине 60-х гг. их производство уже превысило потребности. Дешевые русские льняные полотна начали успешно «захватывать» рынки Великобритании. Темпы их проникновения туда в конце концов вынудили английский парламент в середине 60-х гг. ввести заградительные пошлины в нарушение не столько буквы, сколько духа русско-британского трактата о взаимных приоритетах в торговле. Успехи промышленности и торговли в немалой степени отражались и на российском торговом балансе – главном критерии развитости экономики по меркам господствовавших тогда учений меркантилистов. У России в то время он неизменно пребывал в активном состоянии, т. е. экспорт русских товаров превышал ввоз заграничных к откровенной гордости отечественных государственных деятелей, в хоре голосов которых достаточно явственно звучали нотки уверенных в крепости русского баланса «сырьевиков».

Однако не нужно забывать об издержках протекционизма. Меры государственного поощрения в виде покровительственных торговых тарифов и создания для национального капитала благоприятных условий тесно соседствовали с непосредственным участием государства в большинстве сколь-нибудь значимых частных хозяйственных начинаний. Оно главным образом выразилось в создании довольно узкой предпринимательской прослойки, сумевшей извлечь из благосклонности государства весьма ощутимые преимущества. Например, превратить их в казенные льготы, кредиты, заказы. Но особенно весомой являлась главная привилегия – право на пользование принудительной рабочей силой, в первую очередь «вечноотданными» по указу 1736 г. мастеровыми и работными людьми, приписанными к фабрикам и заводам одним высочайшим росчерком пера. Образование этой прослойки в конечном счете привело к обособлению так называемых «указных» мануфактуристов и заводчиков, получивших право на занятие предпринимательской деятельностью от имени государства по его адресованным отдельным персонам специальным указам. В результате определенного сращивания частного капитала и государства последнее приобрело полностью подконтрольный и подчиненный своей воле инструмент хозяйственного развития, но обращенный в ограниченное замкнутое пространство, не приспособленный к иной среде, условиям и обстоятельствам.

Диктат государства мог проявлять себя по-разному. В том числе и с довольно неожиданной стороны, приведя к образованию во второй половине 1750-х гг. трех, по существу, средневековых торговых компаний-монополий на восточном направлении. Их создание явилось концентрированным выражением давно укоренившейся на российской почве политики исключительных привилегий узких предпринимательских групп, действовавших в ущерб остальным. Однако к их оформлению предпринимательское сообщество не осталось безучастным. В первую очередь купечество Астрахани и низовых поволжских городов, не связанное с государством тесными узами. Оно выразило активный протест, свидетельствовавший о неприятии проводимой правительством политики. Более того, фактическая поддержка протеста сквозила в донесениях астраханских губернаторов.

Во время краткосрочного правления Петра III наметился заметный перелом и в сознании столичных правящих верхов. Они довольно единодушно высказались против монополий и неоправданных хозяйственных привилегий, за свободу торговли.

Между тем, в историографии сложилось представление о наметившихся переменах в правительственной экономической политике только после занятия российского престола Екатериной II. С ее именем прочно ассоциировались разделяемые ею многие европейские либеральные ценности эпохи Просвещения. Одним из первых попытался предположить наличие определенной связи между усвоенными императрицей в молодости идеями просветителей и установлением при ней более свободного режима в экономике А. В. Флоровский [32] Флоровский А. В. К истории экономических идей в России в XVIII в. // Русский народный университет в Праге. Научные труды. Прага, 1928. Т. 1. Отд. 2-е. С. 9–21. . Мимоходом коснулся этого вопроса и П. Н. Милюков, не избежав, однако, фактических ошибок. Он, правда, стремился увязать сделанные послабления с влиянием учения физиократов: «…С первых годов царствования Екатерины уничтожаются привилегии, данные фабрикам в прежнее время, уничтожаются монополии на заведение фабрик того или другого рода, в том числе и казенных, отменяются льготы от разных повинностей; наконец, манифестом 17-го марта 1775 г. устанавливается принцип свободной конкуренции…» [33] Милюков П. Н . Физиократы в России // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. XXXV. СПб., 1902. С. 694–695. .

В последующие годы почти отсутствовавший интерес к данной теме привел к явному оскудению соответствующей литературы. Она представлена лишь эпизодическими, в какой-то мере случайными работами, вышедшими за рубежом [34] Флоровский А. В . Указ. соч.; Леонтович В. В. История либерализма в России. 1762–1914. Paris, 1980. . Некоторое исключение представляет книга А. В. Аникина, написанная по законам научно-популярного жанра [35] Аникин А. В. Путь исканий. Социально-экономические идеи в России до марксизма. М., 1990. – в том смысле, что ее автор не опирался на собственные документальные изыскания, но основывался лишь на некоторых возникших в научной литературе предположениях и догадках, не всегда в должной мере обоснованных.

На этом фоне даже небольшую заметку О. А. Омельченко [36] Омельченко О. А. Государственное хозяйство и экономическая реформа в законодательной политике «просвещенного абсолютизма» в России (Некоторые новые материалы о законодательных проектах императрицы Екатерины II // Омельченко О. А. Власть и закон в России XVIII в. М., 2004. , появившуюся сравнительно недавно, можно считать заметным историографическим явлением. Автор фактически впервые привлек внимание к законодательным материалам Уложенной комиссии. Они предоставляют редкую возможность ознакомиться с экономическими взглядами императрицы, что называется, из первых рук, по первоисточнику – ее подлинным поправкам и замечаниям к наказу Уложенной комиссии, разработанному от имени Мануфактур-коллегии. Внесенные ею дополнения имеют четко выраженную направленность, позволяющую судить не только о видении основных перспектив промышленного развития страны, но и о порядке, принципах и методах осуществления нового экономического курса.