Алексей Ковальчук - Экономическая политика правительства Екатерины II во второй половине XVIII в. Идеи и практика

В целом же обозначенная тема преломления новых веяний, экономических тенденций в сознании правящей российской бюрократии, ответственной за выработку ключевых решений, видится разработанной крайне слабо. Сказанное в равной степени, если не в первую очередь, относится и к позиции императрицы Екатерине II, с самого начала пребывания на троне проявившей себя чрезвычайно сильной личностью, не оставлявшей без внимания никаких значимых предметов государственной важности.

Вытекающая отсюда задача восполнения существующего пробела дополняется необходимостью более детального рассмотрения ряда возникающих конкретных вопросов. В частности, о складывании реальных предпосылок для постепенного перехода от экономики всеобщего административного регулирования, регламентаций и контроля к более естественному ее состоянию, основанному на соблюдении принципов экономического равенства и свободы.

Другой вопрос требует переключить внимание с декларативной сущности заявлений верховной власти о приверженности идеалам экономической свободы к практической реализации подобных заявлений и о их восприятию на более низких ступенях государственной власти.

Одним из центральных вопросов является попытка реконструкции экономических взглядов и представлений императрицы до уровня если не целостной доктрины абсолютизма (высказываться подобным образом значит поспешно и явно преждевременно заявлять о ее существовании), то хотя бы до уровня некой концепции, умозрительной конструкции или рабочей гипотезы, несомненно в той или иной форме существовавшей в первые годы царствования Екатерины II.

Наконец, не менее важной задачей может стать ответ на вопрос о степени фактического соответствия первоначальных планов, замыслов и намерений реально предпринимаемым практическим шагам. Даже от курса на достижение самых необходимых и ясно видимых целей порой приходится отклоняться или вовсе отказываться при столкновениях с реальной действительностью, предлагающей ложные ориентиры, а также под давлением сиюминутных обстоятельств. Поэтому одна лишь направленность выбора приоритетного направления хозяйственного развития может говорить о многом, впрочем как и используемые при этом методы.

Для решения поставленных вопросов используются две основные группы источников: опубликованных, включая не слишком часто востребуемые собрания (такие как «Архив князя Воронцова»), и неизданных. Среди первых наибольший интерес вызывают автографы, подлинники и даже копии бумаг Екатерины II, активно издававшиеся Русским историческим обществом в отдельных многочисленных сборниках. Как правило, они печатались практически сразу, что называется «с колес», по мере обнаружения в ходе разбора архивных коллекций, без какой-либо археографической обработки, предварительного текстуального анализа и комментариев. В целом они производят впечатление довольно фрагментарных источников, требующих тщательного сопоставления с другими документами для датировки, подтверждения или уточнения авторства, корректировки некоторых смысловых деталей.

Из документальных публикаций особо следует выделить хорошо известное, но, как представляется, до конца недооцененное исследователями Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ. Собрание I. СПб., 1830). Применительно к рассматриваемому периоду его едва ли справедливо воспринимать в качестве сборника одних лишь обособленных законодательных актов. В действительности его значение гораздо шире. ПСЗ можно рассматривать и в качестве самостоятельного первоисточника. В многочисленные тома собрания нередко помещались без каких-либо купюр доклады Сената по наиболее важным обсуждавшимся вопросам, включая развернутые мнения принимавших участие в сенатских дискуссиях различных сторон. Причем исходные рукописные материалы не всегда легко обнаружить в архивных собраниях. Они могут быть временно потеряны и даже навсегда утрачены. В таких случаях значение Полного собрания законов возрастает многократно. Примечательно, что в некоторых случаях степень полноты, с которой в ПСЗ отображаются отдельные стороны хозяйственной жизни, может заметно разниться применительно к различным видам хозяйственной деятельности. Такое впечатление, например, создается в отношении соляной промышленности, к которой казна питала нескрываемую «слабость», уделяя ей особое внимание.

Безусловно, основной массив источников составляют неопубликованные архивные документы, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА). Из целого ряда использованных фондов особо значимыми для настоящего исследования представляются следующие: Кабинета императрицы Екатерины II (Ф. 10. Оп. 1–3), Комиссии о коммерции и о пошлинах (Ф. 397), Коммерц-коллегии (Ф. 276), Новоуложенных комиссий (Ф. 342) и, конечно же, объединенного фонда Сената и его учреждений (Ф. 248).

Документальные материалы первых двух фондов (Кабинета и Комиссии о коммерции) во многом уникальны. В них сконцентрированы преимущественно вышедшие из-под пера самой императрицы или же записанные с ее слов кем-то из статс-секретарей письма, записки, распоряжения, поручения, редакционные поправки, маргиналии (пометки на полях отдельных рукописей), выражающие ход ее мыслей по самым различным поводам. В их числе разнообразные хозяйственно-экономические вопросы, которым она неизменно уделяла самое пристальное внимание и никогда не стремилась переложить целиком всю тяжесть связанной с ними будничной рутинной работы на своих помощников. Как правило, такого рода документальные свидетельства имели сугубо рабочее назначение. А значит, не подвергались редакционной правке, вследствие чего существенно затруднялось последующее восприятие собственноручно написанных текстов из-за весьма неразборчивого монаршего почерка и множества допущенных ошибок самого разного свойства (особенно часто встречающихся в бумагах первых лет правления). О наличии необходимых атрибутов – точной даты, месте написания и др. – также говорить не приходится. Тем не менее, несмотря на немалые трудности при работе с такого рода источниками, даже оборванная фраза, зачеркнутое слово, замененное написанным сверху, могут дать необходимый дополнительный штрих к более точному и целостному восприятию направления мысли. Такие штрихи особенно важны при попытках воспроизведения действительных, ничем или никем не искаженных, взглядов первого лица государства, возможности воссоздания которых дают изначально не предназначенные для посторонних глаз документы. Все же следует признать, что приходилось не раз отказываться от использования некоторых сомнительных фрагментов. Сомнительных с точки зрения неясных смысловых деталей, очевидных нестыковок. В этом отношении документы из фонда Комиссии о коммерции, прошедшие процедуру текущего делопроизводственного оформления, как правило, доступнее для восприятия.