Алексей Ковальчук - Экономическая политика правительства Екатерины II во второй половине XVIII в. Идеи и практика

Найденные и привлекаемые для исследования документальные источники из фондов Сената расширяют представления о причинах, заставивших верховную власть отказаться от проведения прежней политики исключительных привилегий и льгот и встать на путь радикальных перемен. Так, донесения астраханского губернатора Василия Неронова в Сенат конца 1750-х – начала 1760-х гг. рисуют картину острого социального недовольства со стороны купечества и мещанства Астрахани, возмущенных действиями Персидской торговой компании и компании Шемякина, полностью вытеснивших их из торговли с Персией. Сам губернатор недвусмысленно осуждал деятельность компаний, приведшую к резкому сокращению оборотов русско-персидской торговли, подкрепляя свою позицию различными аргументированными доводами. Причем его доводы были услышаны и поддержаны большинством сенаторов (РГАДА. Ф. 248. Оп. 40. Ч. 1. Д. 2985; Оп. 41. Д. 3262).

Немаловажны документы, подтверждающие заинтересованность правительства в реальном исполнении положений закона от 31 июля 1762 г. и последующих связанных с ним указов. Прежде всего соответствующая инициатива исходила от самой Екатерины II, давшей 10 октября того же года распоряжение Сенату немедленно составить инструкцию, способствовавшую обеспечению свободы предпринимательства и защите купцов от любых притеснений. В результате наметившегося диалога власти и купечества почти все пожелания и требования последнего были учтены (Там же. Оп. 41. Д. 3452).

Не меньшую ценность представляют найденные документальные материалы, показывающие неоднозначное отношение отдельных представителей правящей бюрократии к новому экономическому курсу правительства. В частности, архангелогородский губернатор Е. А. Головцын, направивший в 1768 г. две записки, посвященные развитию северных морских промыслов, – одну императрице, другую в Сенат – поставил под сомнение истинность сформулированного в указах 1762 г. положения о безусловном вреде монополий. По существу, он выдвинул идею государственной монополии на добычу и переработку «сала морских зверей» и горячо отстаивал ее при помощи весьма убедительных, с его точки зрения, аргументов. Но представленная аргументация была встречена весьма холодно в столичных сановных кругах, и начальник северного края остался в полном одиночестве (Там же. Оп. 43. Д. 3796).

III. Винокурение: питейные сборы, откупа и подряды .

Материалы Сената наглядно показывают разный подход правительственной администрации к «питейной» проблеме в период до и после прихода к власти Екатерины II. После реформы 1754–1755 гг., приведшей к установлению монополии дворянства на винокурение, Сенат перестал уделять большое внимание состоянию отрасли, очевидно не связывая с ней наличия каких-либо проблем. Он в основном ограничивался надзором за распределением винных откупов и подрядов, а при возникновении чрезвычайных обстоятельств (по случаю военных действий) прибегал к испытанному средству – повышению цен на вино и соль (Там же. Оп. 40. Ч. 1. Д. 2982, 3070).

Екатерина II после воцарения поначалу негативно отнеслась к повсеместному распространению винокурения и даже вознамерилась принять меры к сокращению производства вина. О таком намерении она заявила в собственноручной записке (недатированной) своему статс-секретарю Г. Теплову, рекомендовав установить в каждой провинции своего рода квоты на хлеб, употребляемый для «сидки» или «курения» вина, «…чрез чего раз навсегда прекратилось [бы] умноженья число пьяницов и менее истребилось лес[ов], и хлебной торг умножился бы более чем ныне, где всякой только старается для собственной прибыли умножить свой виннокуреный завод истребленьем хлеба, леса и умножения пияниц» (РГАДА. Ф. 10. Оп. 1. Д. 171).

Однако по прошествии некоторого времени личное неприятие императрицы в очередной раз уступило соображениям государственной пользы, после того как составилось полное представление о высоких доходах казны, получаемых от торговли вином. Фискальные интересы оказались сильнее желания искоренить пьянство, сохранить в целости леса и расширить хлебную торговлю. В 1765 г. Екатерина уже напряженно работала над Уставом о винокурении, заботясь только о повышении казенной прибыли от виноторговли, искоренении корчемства и различных злоупотреблений частных подрядчиков, и, по всей видимости, даже не допускала мысли об отказе от государственной винной монополии.

Сильный импульс, данный императрицей развитию отрасли в расчете на более эффективное использование возможностей винной монополии, не мог обойти стороной Сенат. Тому сразу же пришлось включиться в решение ряда неотложных задач, проистекавших из неупорядоченных отношений казны с винными поставщиками-подрядчиками. Документальные материалы Сената говорят о довольно сложной ситуации, сложившейся в 1766–1767 гг. из-за ценового сговора дворян-винозаводчиков, предъявивших казне явно завышенные и заведомо неприемлемые требования. В результате ряд провинций и целых губерний могли остаться вообще без вина, чего правительство, разумеется, никак не могло допустить. Ему пришлось принимать экстренные меры, вплоть до покупки вина за границей, чтобы предотвратить винный дефицит. С другой эффективной мерой давления на несговорчивых дворян – владельцев винокуренных заводов пришлось согласиться императрице. Эта мера заключалась в привлечении к участию в казенных винных подрядах купцов и разночинцев. Она напрямую противоречила монополии на винокурение, дарованной высшему сословию Елизаветой Петровной и подтвержденной Уставом о винокурении от 3 августа 1765 г. Не менее эффективной мерой было признано строительство государственных винных заводов на казенных или дворцовых землях, чему Сенат был вынужден уделять повышенное внимание. Ему также в течение довольно длительного времени приходилось при помощи Камер-коллегии следить за результатами торгов с подрядчиками при заключении новых контрактов на поставку вина (РГАДА. Ф. 248. Оп. 40. Ч. 1. Д. 3056; Оп. 43. Д. 3769, 3770, 3773, 3786; Оп. 53. Д. 4412).

IV. «Соляная» проблема . Бесперебойное обеспечение населения солью по доступным ценам относилось к числу приоритетных и едва ли не постоянных задач любого правительства. Во всяком случае, материалы Сената второй половины XVIII в. указывают на это со всей определенностью. В них зафиксированы регулярные обращения власти к данной теме, о чем свидетельствует найденное сводное дело о соли и соляных сборах, в котором содержатся выписки из законодательства, начиная с Торгового устава царя Алексея Михайловича. Дело было заведено по инициативе Екатерины II, издавшей соответствующий указ 17 июля 1762 г., т. е. почти сразу же после прихода к власти. Данный факт сам по себе весьма красноречив и говорит о том значении, которое верховная власть придавала снабжению населения солью как одним из самых жизненно важных продуктов, а также всем связанным с ним вопросам. Императрицу прежде всего интересовало, «…каким наилутчим способом возможно с соли сверх нынешней из пятидесят копеек гривенной збавки еще большую збавку… учинить», но при этом одновременно добиться увеличения казенных сборов от соляной продажи. Кстати, ближайшим предшественником Екатерины II, которого интересовал примерно тот же круг вопросов, был неутомимый прожектер времени царствования Елизаветы Петровны генерал-фельдмаршал П. И. Шувалов. В деле сохранились два его проекта 1747 и 1752 гг., посвященные соли и увеличению казенных доходов.